Жестокий 3. Искупление - Анастасия Шерр

вибрирующее внизу живота. Так, чего доброго, влюблюсь в неандертальца. – Что ещё?

– Ты больше не будешь появляться у меня дома. Это главное условие.

Ему оно не нравится. Я замечаю это по вмиг нахмурившимся бровям. Гоню вон ненужное сравнение с Басаевым, который делал точно так же.

– В чём проблема?

– Ни в чём. Просто наш с сыном дом – это наша крепость. Мы там вдвоём, понимаешь?

Нет, он не понимает. Упрямый взгляд и захват на талии становится более агрессивным.

– Ты приглашала туда Марка Уилсона, – сразу с козырей начал. Что ж…

– Да, его приглашала. Он, как бы это сказать… Он простой парень. В нём нет агрессии, и он не принимает транквилизаторы, – вижу, что опять не понимает. Вернее, не хочет принимать мой ответ. – Он адвокат, любит барбекю по выходным, телепередачи, а по понедельникам вечером готовит итальянскую пасту. А ты…

– А я неандерталец, – сейчас не понимаю, он серьёзен или шутит. На лице ни единой эмоции.

– И это тоже. И я не хочу, чтобы мой сын видел моих любовников.

Отчётливо слышу скрип зубов. Скрежет даже. И взгляд синих глаз впивается в мои губы. Я же ощущаю лёгкое покалывание, будто он уже меня целует.

– Тогда и у меня есть одно условие. У тебя больше не будет других мужчин. Только я, – я открываю рот, чтобы ответить, но он тут же добавляет: – Всегда. Только я.

Глава 20

Завтрак удаётся на славу. Впрочем, как и всё, к чему прикладывает руку этот мужчина. Да, он мне нравится. И дело даже не в его возможностях и уж точно не в деньгах. Я ни в чём не нуждаюсь. Ну, если только в мужчине рядом. Чтобы он просто был. Чтобы заставлял биться сердце, как сейчас. Дело в его харизме, в той одурманивающей притягательности, которой я окружена, словно облаком. В его глазах, которые мне кажутся знакомыми, но их взгляд не вызывает бесконтрольного страха и желания бежать. Уже нет.

– Креветки, круассаны с шоколадом и зелёный чай, – улыбается Уэйн, расслаблено раскинув руки на подлокотники плетённого, уютного кресла. Да, этот гад, как никто, угадывает мои желания.

– Да. А ты что любишь?

– Я люблю красивых женщин, – странно, но даже такой банальный комплимент не кажется мне пошлым из его уст.

– А ещё? Я заметила, что ты не пьёшь алкоголь. Но тогда зачем он стоит каждый раз на твоём столе?

Уэйн кривит губы в подобии улыбки, но как-то невесело.

– Так я тренирую свой дух, Сандра. А пью мало и редко, потому что были с этим проблемы.

– С алкоголем? – в который раз поражаюсь его прямоте и бесстрашии отвечать на любые вопросы.

– И с ним тоже. Как и с агрессией, и с наркотиками.

Вот тут уже я удивляюсь неслабо. Не похож он на наркомана, даже на бывшего.

– Серьёзно? И ты смог завязать?

– Ну, я не сидел на игле, если ты об этом. Но моя прежняя жизнь была несколько… – он призадумался, видимо, размышляя, стоит мне рассказывать такие интимные подробности или нет. – Шальной. И весьма опасной.

– А теперь? Ты исправился, начал новую жизнь. Помогаешь бездомным людям и фондам, занимающимся животными, – это я почерпнула из интернета. Кстати, о разгульном поведении сего персонажа я тоже как-то заметила пару статей, но особо не заострила на них внимания, посчитав обычными сплетнями. – Вроде как искупление, да?

Он усмехнулся, но, опять же, нерадостно.

– Типа того.

– Что ж, ты крут, если смог завязать со всем тем…

– Дерьмом, – заканчивает он за меня.

– Да.

Повисла неловкая тишина, и я подумала, что пора бы уже и попрощаться, но он, будто почувствовав это, склонился над столом и взял меня за руку.

– Сандра, я хочу забрать тебя к себе на ночь. Что скажешь? – я снова оторопела. Привыкла я к американцам. Они всегда тактичны и не пытаются давить своим авторитетом в разговоре. Уэйн же, словно ураган. Сметает всё на своём пути, забирает всё, что ему хочется в этот конкретный момент. И я под его напором не выдерживаю.

– А ты не любишь ждать, да? – пытаюсь сгладить неловкий момент и скрыть своё замешательство за улыбкой.

Я, и правда, немного волнуюсь. Словно секс у меня будет впервые.

– Не люблю, – качнув головой, вонзается взглядом в меня. – Ты согласна?

– Не сегодня, Уэйн. Дай мне время, – убираю свою руку, потому что поглаживание его большого пальца становится интимным. Или это я сверхчувствительна.

– Нет, – обрывает он последнюю нить, что держала нас на расстоянии друг от друга и, поднявшись с кресла, подаёт мне руку. – Я не согласен ждать.

Я в плену его рук и глаз. И вырваться уже невозможно. Не успеваю даже возмутиться и запротестовать, а может не хочу.

Диас целует меня в губы. Не так, как делал это раньше, без агрессии и давления. Но всё так же уверенно и без сомнений, что я оттолкну. Ему вообще нет дела до моего противостояния, если такое предвидится.

Влажный ловкий язык настойчиво пробирается в мой рот, а я отвечаю. Немного растерянно, но мне этого хочется. Ёлки, Златка… Неужели влюбилась? Только этого мне не хватало.

Когда Уэйн отрывается от меня и усаживает на стол, я замечаю краем глаза, что персонал, обслуживающий нас, и охрана удалились. Мы на смотровой площадке одни. Совершенно. Хотя я сильно сомневаюсь, что Уэйна остановили бы свидетели.

Слышу, как падает со стола посуда, потому что Диас сметает её рукой, и, укладывая меня, как лягушонку, расстёгивает свои джинсы и спускает их до бёдер вместе с трусами. То же проделывает и с моей одеждой, только я остаюсь полностью голой, потому что его не устраивает обнажённый низ. Он стаскивает и футболку, и топ. Накрывает одну грудь широко раскрытым ртом, а вторую сжимает ладонью.

Не замечаю, откуда он так быстро достаёт презерватив, недовольно подаюсь навстречу, когда он отрывается от меня, чтобы надеть резинку. Ловко раскатывает её по стволу и тут же толкается в меня сильно, яростно, дико. Вдирается в промежность, как гребанный завоеватель, повергая в шок и трепет. Я не ожидала. Не ожидала, что всё случится вот так. Быстро, прямо на столе, где мы только что завтракали. Под открытым небом. А подо мной белоснежная скатерть и вилка, так и норовящая вонзиться в задницу. Но все эти мелочи размываются в резко нахлынувшем желании и приятной боли, которую доставляет большой, эрегированный орган во мне. Он движется быстро, словно поршень, а бёдра Уэйна с влажными шлепками бьются о мои.

Я