Эффект недостигнутой цели - Татьяна Коган

Больше никто не махал справками об освобождении от физкультуры.

Жизнь налаживалась. И хотя Сомов все еще ощущал пустоту в том отделе сердца, где раньше находилась главная цель, эта пустота уже не тяготила, не разъедала его изнутри. Он сделал любопытное открытие: оказывается, можно существовать и без смысла, без центральной идеи. Это не так увлекательно, и порой приходится сопротивляться горьким воспоминаниям и приступам удушливой тоски… Но все же такая жизнь лучше, чем то беспросветное болото, в котором он долгое время барахтался.

Сомов с удовольствием шел на работу и с удовольствием возвращался домой, где его ждала Наталья. Первые два года он не мог ею насытиться, просыпался среди ночи, вспоминая, что под боком мирно сопит любимая женщина, и подтягивал ее ближе, зарывался носом в густые волнистые волосы. Руки скользили по мягкой большой груди, животу, покатым бедрам, и он моментально возбуждался. Наталья поворачивалась к нему лицом и сонно улыбалась, явно не возражая против продолжения.

С каждым днем он любил ее все сильнее, хотя казалось бы, сильнее уже невозможно. Она понимала его лучше, чем он сам себя понимал. Никто не дарил ему столько теплоты и ласки. Апокалипсис удивлялся, как чужой человек может стать настолько родным. Но чем больше он восхищался ее человеческими качествами, тем меньше физического влечения испытывал.

Через пять лет они расстались друзьями. А еще через год, когда Наталья возвращалась вечером из школы, на нее напали двое неизвестных. Если бы она просто отдала сумочку, то отделалась бы легким испугом. Но она оказала сопротивление и получила несколько ножевых ранений. К счастью, ее удалось спасти, спасибо врачам.

Тогда Сомова впервые посетила идея об открытии секции бокса. Если бы он набрал достаточное количество учеников, то смог бы воспитать из них сильных, порядочных людей, способных защитить себя и своих близких, возникни такая необходимость. Наталья рассказывала, что как минимум двое случайных прохожих видели нападение, но не рискнули вступиться за нее.

Грозный Апокалипсис, перед которым в свое время трепетали опытные бойцы, обитал в городе, где преступники творили беззаконие, практически не скрываясь. Эта назойливая мысль засела у него в мозгу и не давала покоя. Он еще не знал, как, когда и каким образом, но верил, что изменит ситуацию. Должен изменить.

– Точное количество неизвестно. – Сомов говорил тихо, но отчетливо. – Приблизительно в помещении будет от пяти до восьми человек. Поэтому действовать нужно быстро и слаженно. Помним об основной задаче. Никакой самодеятельности. Менджусов?

– Да я-то что? – встрепенулся Артем.

– Надеюсь, что ничего. Но, зная твою любовь к импровизации, предпочитаю лишний раз предупредить – не в этот раз. Это понятно?

– Понятно, – кивнул Меджик.

– Дело очень серьезное, – продолжил Сомов. – Ваша цель – вывести из строя максимальное количество противников. Оружие использовать в крайнем случае, уточняю специально для Саркисяна.

Гарик обидчиво нахохлился.

– На поражение не стрелять, – закончил тренер. – Патрикеев, свою задачу знаешь.

Патрик кивнул, инстинктивно сжав кулаки.

Повисла тишина. Все переваривали услышанное.

– А я? – Сашкин голос звенел от обиды. – Я в вашем плане отсутствую?

Сомов ожидал подобного вопроса. Александра хорошая спортсменка, подготовленная, и доверять ей можно. Но там, куда они собирались, девчонке не место. Она не глупая и уже давно догадывалась о происходящем, именно поэтому Сомов решил принять ее в команду. Она могла быть полезна по разным направлениям, более того, уже давно помогала. Благодаря ее расспросам знакомых девчонок на поверхность всплыли ранее замалчиваемые случаи изнасилования. Она предоставила информацию, а непосредственное наказание виновника осуществили ребята. Сомова восхищала выдержка Александры – она не лезла к парням с вопросами, хотя могла бы.

– Ты будешь привлечена к другому делу, не менее важному. – Иваныч посмотрел прямо на нее, затем перевел взгляд на Прицепа. – Вторая задача состоит в следующем…

Домой Сомов вернулся поздно: сперва обсуждали с ребятами детали предстоящего дела, а потом все вместе пошли в «Кроличью нору». Место приятное, спокойное. Они считали это кафе своей неофициальной штаб-квартирой. Лика об этом не догадывалась, но всегда радовалась их компании.

Чайник закипел и отключился. Сомов прошел на кухню, налил в кружку кипятка, кинул пакетик с заваркой. Маленький телевизор над холодильником работал беззвучно. Шел какой-то криминальный сериал. На экране полицейский, слегка обрюзгший пожилой мужчина, с добрым лицом и внимательными глазами, допрашивал подозреваемого, вертлявого худого парня с циничной ухмылкой.

Сомов подумал об Асадчем. Вспомнил, как лет десять назад, или около того, они сидели в дрянной забегаловке, единственными достоинствами которой были приличное пиво и вид на море. Асадчий, тогда еще майор, рассказывал приятелю нескончаемые профессиональные байки, то и дело подливая себе в бокал пиво из запотевшего двухлитрового кувшина.

Сомов слушал вполуха, размышляя о том, где подешевле приобрести тренажеры для зала: он меньше года назад открыл секцию бокса, и, хотя желающих было много, деньги платила в лучшем случае половина. Иваныч отлично знал финансовое положение большинства своих учеников (город-то маленький) и просто не мог требовать оплату с тех, кто и без того еле сводил концы с концами.

Например, Самсонов из 9-го «Б». Отъявленный хулиган и головная боль всех учителей. Срывал уроки, ввязывался в драки, постоянно вляпывался в неприятности. Не отчисляли его из школы только благодаря протекции Сомова.

– Нельзя отказываться от ребенка только из-за того, что он из неблагополучной семьи и родители махнули на него рукой, – горячился он на учительском собрании. – Он неплохой парень, просто им никто не занимается.

– Может быть, тогда вы займетесь? – в шутку предложила завуч, женщина веселая и острая на язык. А директор поспешно добавил:

– Вы что-то предлагаете, Борис Иванович?

Сидевшая напротив Наталья, тогда уже находившаяся в статусе друга, ободряюще кивнула Сомову. Он выдержал паузу, а затем медленно, взвешивая каждое слово, произнес:

– Дайте мне полгода. Если его поведение не изменится, я больше не буду возражать против отчисления.

В тот же день, после уроков, Иваныч отловил хулигана за школой, где тот курил в компании ребят постарше.

– Самсонов, подойди. Разговор есть.

Тот переглянулся с товарищами и нехотя спрыгнул с бетонного блока, на котором сидел. Будь на месте Иваныча другой учитель, Самсонов бы нагрубил и смылся. Но не выполнить просьбу Апокалипсиса грозило последствиями. Бить он не бил, но тряхнуть мог не слабо – плевать он хотел на учительскую этику. С легкой опаской Самсонов отделился от компании друзей и приблизился к физруку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});