Пропавшая - Сергей Плотников

– А я говорю… папа!

Вспышка злости на себя и на мёртвого донора памяти угасла так же быстро, как появилась. Не сейчас. Потом буду со своей дырявой головой разбираться…

– Идём. – Я вернул терминал на лицо и сразу заметил в окне «заднего вида», что от противоположной стены бульвара за нами наблюдает пара молодых мужчин. – Пока ещё кто-нибудь не пришёл. С щедрыми предложениями.

Попытка самостоятельно найти людей, предлагающих продажу «левых» ИД, с треском провалилась. Чёрный рынок пестрел сценами купли-продажи и бартера. Не то чтобы со стороны можно было различить. И продавцы, и покупатели прикладывали все силы, дабы предмет сделки и объём переданных финансов было невозможно отследить. Ну или, по крайней мере, максимально тяжело. Всё более-менее крупногабаритное было упаковано в бесформенные чехлы из неткани или неопластика без маркировки, но основные единицы товарообмена запросто помещались у продавцов и покупателей в карманах. К слову, добытые мною чипы тоже. Ну и как определить, к кому обратиться? М-мать…

Когда мы уверенным шагом почти дошли до дальней от точки входа в бывший магистральный логистический коридор гермопереборки, я уяснил два факта. Первое, нечто серьёзное никогда не продают и не покупают на виду, покупатель и продавец заходят в ближайший павильон или протискиваются между временными строениями, а потом выходят. Второй факт, далеко не всегда выходили оба, что тоже наводило на мысли. А ещё…

– Папа, – привлекла моё внимание Василиса, – впереди плохо!

Проклятье! У тупика пестрота и своеобразное великолепие зоны свободной торговли постепенно сходили на нет, превращаясь в нечто вроде помойки, но со стороны это было не сразу заметно. Сначала появился мерзкий запах, хуже, чем в сортире. Впрочем, источник вони обнаружился немедленно: за углом очередного павильона до огромной створки оставалось прилично пустого пространства, и это пространство занимал склад. Другого слова не подобрать. Там находились голые человеческие тела.

Зрелище такое, что я аж споткнулся. Нет, люди, кем-то «заботливо» раздетые до последней нитки и уложенные на пол, были живы. Кажется. В основной массе, по крайней мере. На десяток, лежащих в отключке, молча или тихонько стонущих, один или двое «чудящих». Странные телодвижения вроде попытки ползти по кругу, «плывущих», лёжа на спине или животе. Омерзительно и страшно! Любители наркоты в финальной стадии. Нет, туда нам точно не надо. Чёрт. Проклятье! Не знаю, что это за место – рынок рабов (вконец опустившиеся, работают за дозу), донорских органов или ещё чего, но охрана у него была. Пока мы шли целеустремлённо почти по центру бульвара (выводы о том, что не надо ходить вдоль стен, я сделал), никто к нам не лез. Но стоило проявить неуверенность… Прохожих у тупика было мало, и мне ничего не помешало заметить, как от временных строений отделяются люди в «рабочем». По двое с каждой стороны. Ещё кто-то приближался непосредственно от «лежбища». Думать долго я не стал. Наугад выбрал сторону и так же целенаправленно двинулся к одному из «домов», над входом которого даже светились какие-то буквы. Кабак, притон, бордель? Да пофиг, лишь бы обозначить, что мы шли именно сюда! Громилы, как по команде, остановились, провожая нас взглядами. Опять на ровном месте чуть не влипли.

Проблема в том, что раньше о бандах и организованной преступности я только читал и слышал что-то по телевизору, ловя обрывки новостей за ужином. Никогда меня не привлекала эстетика «блатняка», уголовщины, «брата» и «чёрного бумера». От мерха-донора я тоже не получил почти ничего, и складывалось впечатление, что тот обходил «любителей ножа и топора» десятой дорогой, по возможности. Как-то же он доставал «грань»? Логика поведения нормального человека в этом месте явно пасовала. Я сдвинул листы неопластика, изображающие помесь двери и очень плотной шторы, и едва не подпрыгнул от радости. Стойка! Бармен! Бутылки, мать их стеклянную! Даже стаканы вроде «боллов». Кажись, живём! Тут, судя по ещё двум этажам надстройки, может быть что угодно, от казино и «весёлых комнат» до опиумной курильни поставщика «склада тел», но сам бар вроде как невозможно извратить.

– Один дринк. – Я с ходу уселся на высокий табурет, незаметно постаравшись дать знак, чтобы дети остались стоять за спиной. Вроде дошло. Словечко «дринк» я сопроводил движением «хлопнуть стопку», интернациональным, как оказалось.

Слова-слова. Как я говорил, мне на Земле пришлось работать с разными людьми, так что новоязов и жаргонизмов разнообразных помнил прилично. Геймер употребит одно слово, маркетолог другое, строитель третье, а уж руководящий состав… Гм. Заполучив «готовое» знание языка, я получил не только грамматику, но и ассоциативные связи, которые как-то там в моём подсознании переплелись с собственными. То есть имперское слово «пить» или «выпивка», исковерканное местной андеграундной субкультурой почти до неузнаваемости, у меня прочно ассоциировалось с английским «дринк». Или «нуб». Ладно. Меня правильно поняли и не удивились, значит, по большому счету, я угадал. Поломаю голову над языковыми ассоциациями, когда больше нечем будет заняться…

Хозяин стойки помедлил и, не дождавшись других действий или заказов, вежливо так осведомился:

– Баблос?

О! Ещё один знакомый мерху жаргонизм. Денег хочет, что досадно. Такое впечатление, что за «ноу моней», даже если клиент ещё ничего не выпил, могут совсем не фигурально пристрелить: «Хрена тогда вы тут шляетесь такие красивые?» Но покидать зал так быстро тоже не вариант.

* * *

Говорят, если напряжённо думать о решении какой-то проблемы, рано или поздно придёт озарение. Разговор с четырёхцветной, прогулка по «бродвею», подслушанные «уважаемые» из туалета, собственные размышления – всё внезапно сложилось в голове. Даже с щелчком! Щелчок обеспечил я, ничтоже сумняшеся вытащил из кармана миниатюрную плату-сборку управляющих компонентов и выложил на стойку, как костяшку домино.

– Чип. – Я показал плату, извлечённую из контроллера в тоннелях снизу. Такое впечатление, что стоило задуматься об ассоциациях в разных языках, и мое подсознание радостно взялось за работу! И главное, вовремя-то как. «Чип» – «компонент систем контроля безопасности и доступа», хотя плата была более универсальной, но объяснять тонкости непрофес сионалу лучше и не пытаться. Тем более мужик за стойкой явно не впечатлился, пришлось нарочито буднично добавить: – Городская авторизация. Поставлю сам. – Теперь добавить бармену личный интерес. Как там субтильная сказала: «Чур, на проце, гара».

Плата исчезла, как не бывало, передо мной материализовался высокий бокал с чем-то внутри.

Кажись, победа!

20

Бармен, выдав пойло, вышел, но буквально через полминуты вернулся. Внимания на меня больше не обращал. Сидеть за стойкой причин не осталось. Даже без учёта того, что детям пришлось стоять, сам по себе дизайн «высокий табурет» я всегда находил на редкость неудобным. Интересно, обогнать Землю в развитии как минимум на сотню лет (или больше) и ничего не придумать с сидушками, или они нарочно сделали такое суровое убожество?

За столом в углу небольшого помещения совершенно пустого бара было гораздо темнее и если не уютнее, то спокойнее. Я поставил перед собой бокал-хайболл и принялся гипнотизировать уровень жидкости взглядом. Честно сказать, ещё у стойки возникло сильное желание «хлопнуть» всю жидкость в один присест, отдать стакан и свалить, сказав что-то вроде «зайду позже». И чёрт с ним, с чипом, в конце концов, ещё есть. Остановило два факта. Я понятия не имел, что налито в стакан, а проверять на себе не хотелось. В составе «набора на все руки» у мерха не было портативного химанализатора. Скотина долбаная, спокойно мог достать, даже профессиональный, а не гражданскую сигналку, но нет. Не моё дело, что течёт в трубах. Думать головой донор памяти в некоторых вопросах отказывался с потрясающим упорством. Второй факт показался существеннее первого. Ну, в конце концов, отвернулся бы и вылил на себя выпивку, типа облился, бывает. Но в любом случае для продажи оставшихся чипов и получения средств мне так и так пришлось бы повторить алгоритм «зашёл в заведение, попросил стать посредником его постоянного работника». Иным способом, не ориентируясь в местных условиях, получить что-то нужное невозможно. Скорее всего, такая ситуация создана намеренно. Местные берут «проц», в смысле, свой процент за посредничество, а банда, держащая чёрный рынок, налоги с местных. Всем хорошо, верно? Всем, кроме таких, как я.

– Папа, – тихо позвал Егор.

Я прекратил гипнотизировать стакан, встретился взглядом с сыном и понял его без слов.

– Сидим и ждём. Только сильно не расслабляйтесь. Но и не напрягайтесь заранее.

Надеюсь, нас не промаринуют несколько часов. Кстати, как я раньше не подумал!