Что я без тебя... - Джудит Макнот

— Я тоже, — рассеянно бросил Стивен. Глядя вслед выходившему из кабинета доктору, Стивен подумал о том, что, помимо всего прочего, ему придется вовлечь в обман всю семью. Он стал засовывать в ящик стола бумаги, и тут в голову ему пришла мысль еще более ужасная.

Через неделю начнется сезон, посыплются приглашения на рауты и приемы, и дом будет полон гостей.

Заперев ящик на ключ, он откинулся в кресле и погрузился в размышления. Допустим, он откажется от всех приглашений, что сделает с большим удовольствием, но это не решит всех проблем. Друзья и знакомые начнут наносить визиты, искать встречи с ним, выяснять, почему, приехав на сезон в Лондон, он ведет себя, как отшельник.

Стивен все больше хмурился и наконец решил, что единственный выход — это увезти мисс Ланкастер из города в самое дальнее из его поместий. Придется, разумеется, все объяснить невестке и матери, из-за которых он, собственно, и приехал в Лондон. Уж очень они его просили об этом, ссылаясь на то, что вот уже два года его не видели, очень соскучились и буквально мечтают о встрече. Была и еще причина, о которой Стивен знал. Обе хотели, чтобы он наконец женился, предпочтительно на Монике Фицуеринг. В последнее время они так упорно этого добивались, что становилось даже забавно. Но когда Стивен все им расскажет, они, несомненно, простят его, хотя и будут ужасно разочарованы.

Глава 14

Теперь, когда Стивен наконец осознал всю важность аргументов Уайткомба и понял, насколько необходимо ему войти в роль любящего жениха, он решил во что бы то ни стало исправить положение немедленно. Постояв немного у дверей Шеридан, он приготовился к потоку слез и упреков, которые она обрушит на него, и, постучав, попросил разрешения войти.

Шеридан вздрогнула при звуке его голоса, но продолжала переписывать сообщение из лондонской газеты и, когда горничная бросилась к двери, чтобы впустить его, решительно сказала:

— Передайте, пожалуйста, его светлости, что мне нездоровится.

Услышав эти слова из уст горничной, Стивен нахмурился, пытаясь представить себе, насколько сильно навредил ей своей невнимательностью.

— Скажите, что я пришел навестить ее и снова вернусь через час.

Узнав, что граф собирается снова прийти, Шеридан не испытала ни радости, ни облегчения. Отныне она не намерена зависеть от него. Обеспокоенность доктора Уайткомба ее состоянием в это утро передалась и ей, и она перестала хандрить. Для полного выздоровления, заявил доктор, ей необходимо окрепнуть физически и не ослаблять умственной деятельности.

Доктор стал выгораживать графа, пытался объяснить его невнимание к ней занятостью срочными коммерческими делами, обязанностями человека, занимающего такое высокое положение, проблемами с управляющим одного из его поместий. Даже намекнул на его пошатнувшееся здоровье. Однако эти весьма сомнительные доводы все больше убеждали Шеридан в том, что даже второстепенные дела и светская жизнь для графа гораздо важнее его больной невесты. Мало того, у нее были все основания считать, что он решил наказать ее, преподать ей жестокий урок за то, что она дерзнула заговорить о любви и спросила, есть ли у него сердце.

Как она мучилась! Как корила себя за это! Места себе не находила. Однако, слушая доктора Уайткомба, обеспокоенного ее здоровьем, и глядя на его помрачневшее лицо, она постепенно пришла к выводу, что ей не в чем себя упрекать, что справедливость на ее стороне. Ведь даже доктор о ней тревожится, не считаясь со временем, приехал издалека ее навестить. Пусть, с точки зрения умудренных жизненным опытом английских аристократов, любовь — смешное, никому не нужное чувство, но мог же граф уделить ей немного времени хотя бы потому, что она больна. И как только она решилась выйти за такого человека? Рехнулась, что ли? Ведь ничего хорошего в нем нет, только красота, но недаром говорят, что с лица воду не пить. Она попросит графа расторгнуть помолвку и жениться на другой женщине, такой же бессердечной и бездушной, как он сам, разумеется, если после восстановления памяти не вспомнит ничего такого, что могло бы коренным образом изменить ее решение.

Она просто не могла поверить, что, находясь в здравом уме, вдруг изменила свои взгляды на брак.

Возможно, отец заблуждался относительно графа, считая его хорошей партией для дочери, и уговорил ее выйти за него замуж. В таком случае она поедет к отцу и объяснит, почему передумала. В последние дни она пыталась вспомнить отца, но никак не могла представить себе его лицо, лишь ощущала смутное волнение, переполнявшую сердце любовь к нему, захлестнувшую ее теплой волной, и щемящую тоску разлуки с ним. Нет, отец никогда не заставит ее выйти замуж за недостойного человека, иначе она не питала бы к нему таких чувств. Ровно через час Стивен снова постучал в дверь.

Шеридан посмотрела на часы, с досадой отметив про себя, что по крайней мере он пунктуален, однако это не повлияло на ее решение. Продолжая просматривать разложенные на письменном столе у окна газеты, Шерри попросила служанку:

— Пожалуйста, передайте его светлости, что я отдыхаю. — Шерри не могла не гордиться собой и, хотя понятия не имела о том, какой была Чариз Ланкастер, не сомневалась в том, что девушка она волевая и решительная.

Чувство вины у стоявшего за дверью Стивена сменилось тревогой.

— Она больна? — настойчиво спросил он служанку. Служанка вопросительно посмотрела на Шеридан и, когда та отрицательно покачала головой, ответила, что нет, не больна.

Еще через час Стивену ответили, что она купается. Когда же он в очередной раз, вне себя от волнения, громко постучал, ему сообщили, что мисс спит.

— Скажите мисс, — предупредил он зловещим тоном, — что я приду ровно через час и надеюсь увидеть ее очень чистой, хорошо отдохнувшей и готовой спуститься со мной вниз к ужину. Ужин — в девять.

Когда через час граф снова постучал, Шеридан развеселилась и очень довольная погрузилась в теплую пузырящуюся воду, так глубоко, что, казалось, она вот-вот выплеснется через край мраморной ванны.

— Передайте его светлости, что сегодня я предпочитаю ужинать одна в своей комнате, — велела она, с жалостью глядя на горничную, у которой был такой вид, словно ее собирались выпороть.

Стивен распахнул дверь и, не дав служанке договорить, едва не сбив ее с ног, шагнул в спальню.

— Где она?!

— В… в… ванне, милорд.

Он бросился было к двери, которая вела в ванную, оборудованную им несколько лет назад, но, перехватив ошеломленный взгляд служанки, резко повернулся и пошел к столу, на котором рядом с газетами увидел лист бумаги.

— Мисс Ланкастер! — с угрожающими нотками в голосе крикнул Стивен, до смерти напугав несчастную служанку, которая побелела как мел. — Если ровно через десять минут вы не спуститесь вниз, я притащу вас в столовую в любом виде, одетую или голую! Ясно?