Александр. Книга I - Михаил Ланцов

Вот вы думаете – опять какими-то глупостями и мелочами занимается Александр, то патронами, теперь вот униформой для кадетов. Да, конечно, это совсем не глобальный вопрос. Но он и не такой пустяшный, как могло бы показаться на первый взгляд. Ведь униформа принимается единым комплексом с целью обеспечить не только комфортное и эффективное несение службы, но соблюсти определенные эстетические нюансы (то есть, быть удобной и красивой). Сколько раз вы, проходя по улице, видели неопрятных сотрудников внутренних войск? Мало кто задумывался над тем, что доверие и уважение к человеку с оружием кроется и в том, как он выглядит, во что он одет и как двигается. Ведь по одежке не только встречают. Зачастую достаточно одного взгляда на одежду человека бывает достаточно для того, чтобы понять то, насколько он организован, дисциплинирован и ответственен. А униформа, которую просто физически нельзя носить опрятно, вроде той, что в наше время использует полиция, совершенно решительным образом подрывает уважение к тому, на ком она одета. Эту маленькую деталь мало кто замечается, однако, задумайтесь на ней, когда будете в очередной раз кривиться от совершенно шалопайского внешнего вида того или служивого. Но мы отвлеклись. В комплекс вошло четыре формы: повседневная и парадная на лето и на зиму. Летняя повседневная форма строилась на основе активно используемого кадетами комплекта для гимнастики. То есть гимнастерка со стоячим воротником и прорезными карманами на клапанах, армейские бриджи советского образца (от 1935) без лампасов, широкий поясной ремень с квадратной гербовой пряжкой и хромовые сапоги до колен. В качестве головного убора использовалась кепи из плотной хлопчатобумажной ткани в цвет униформы. Получался такой своеобразный образец военной униформы эпохи Великой отечественной войны. Ключевое отличие (кроме кепи) заключалось только в качестве подгонки – каждый комплект индивидуально подгонялся портным, дабы отменно сидеть на кадете. Повседневная летняя форма была выполнена цвета хаки (серо-зелено-желтого) с коричневым ремнем и черными сапогами. Для парадного летнего комплекта гимнастерка была заменена на двубортный закрытый китель со стоячим воротником и двумя практически вертикальными рядами пуговиц. На бриджах появились лампасы, а кепи была заменена на аккуратную фуражку с тульей в цвет мундира. Цветовая гамма также сильно изменилась. Основным стал цвет морской волны у тонкого сукна, из которого шилась униформа. Оттенялся он гербовыми пуговицами из латуни, парадным ремнем и обточкой обшлага с воротником золотым цветом. Помимо этого околыш фуражки и лампасы были сочного малинового цвета. Неизменными остались лишь черные хромовые сапоги. Зимняя повседневная форма была представлена все тем же летним комплектом, поверх которого надевалась длинная двубортная закрытая шинель из сукна серого цвета со стоячим воротником, защищающим от ветра шею. Ну и аккуратная зимняя шапка по типу обычной ушанки в цвет шинели. Само собой – проблема возникла с обувью – в повседневной форме сапоги заменили валенками такого же, как и вся верхняя одежда, серого цвета. Да, не очень красиво, зато не обморозятся. Соответственно валенки носились не просто так, а в калошах. Парадная выделывалась, как и в летней, особо. Бриджи выделывались из толстой шерстяной ткани, а шинель была укорочена до колен. Цвет морской волны, как и в летней форме, стал основным. В него была выкрашена шинель, бриджи и шапка. Оттенялся он так же – латунными пуговицами, золотым шитьем и малиновыми лампасами. Хромовые сапоги все-таки использовались, только помимо матерчатых портянок в качестве обмоток использовались еще и одноразовые бумажные ленты. Как-никак бумага хоть немного, да утеплит довольно холодные сапоги, и на несколько часов публичных действий на морозе человека хватит. По большому счету эта форма стала обкаткой нового армейского образца в, так сказать, тестовом режиме. На Рождество в Кремле Александр собирался устроить бал, куда вывести своих кадетов и посмотреть на реакцию окружающих.

10 сентября произошло необычное событие. Со времен бала в честь своего последнего дня рождения, Александр совершенно забыл про договоренности об устройстве своего семейного счастья. Поэтому, письмо от Елены (дочери королевы Виктории) было для него совершенной неожиданностью. Как пояснил Левшин, император смог очень деликатно обсудить вопрос бракосочетания Саши со второй дочерью английской королевы, обозначив опасения и интересы, что нашло отклик. В частности, Викторией были услышана настороженность российского двора в отношении излишней любвеобильности дочки, что повлекло небольшое внутрисемейное разбирательство. Несколько человек из дворцовой обслуги были отправлены в отставку, включая любвеобильного библиотекаря-педофила. Помимо этого, начался разбор полетов, который касался утечки этой, довольно интимной информации, за пределы владений королевских владений Великобритании. Да так, что королева «ни сном, ни духом», а в Санкт-Петербурге уже в курсе событий. Впрочем, предложение пораньше свести не по годам активных молодых нашел отклик и Елену стали готовить для ознакомительного путешествия в Россию. Девушка, само собой, была полна причудливых грез и ожиданий, а потому, в силу своего деятельного характера, не утерпела и написала письмо своему будущему мужу, приложив к нему свою фотографию. Несколько смело для эпохи, но Елена не отличалась особым пиететом к традициям.

Чтение письма не вызвало у Александра затруднений, так как английским языком он владел весьма на уровне, однако, необходимость писать ответ, поставила его в тупик. Изящные слова к столь юной особе, которую даже ни разу в жизни не щупал, были совершенно чужды его сознанию. В голову приходили только совершенно вздорные эротические фантазии, но Александр их отметал, так как писать такое девочке, было несколько смело даже для его времени. А тут, она просто напросто может его не понять, даже будучи не по годам сексуально активной. Дело осложнялось еще и тем, что подобные литературные труды являются интимными лишь формально, ибо перед попаданием к адресату без сомнения тщательно изучаются секретными службами, как отсылающей стороны, так и принимающей. Их разве что не публиковали в официальных газетах. Александр так долго тянул с ответом, что вызвал заинтересованность своего монаршего отца, который прислал телеграмму к Левшину, прося его помочь решить этот вопрос.

После недолгой беседы, Алексей Ираклиевич помог Александру составить аккуратное письмо с небольшой игривой составляющей и присоветовал, помимо дагерротипа, который, без сомнения, придется делать, отправить юной принцессе еще и подарок. Для чего они направились в Оружейную палату, в которой хранились различные старинные и курьезные вещи, собираемые там с начала восемнадцатого века. По большому счету, требовалось небольшая безделушка, но, заодно, Александр возжелал, заодно осмотреть и все остальное. Все-таки в прошлой жизни ему так и не удалось попасть в этот музей, а тут такая уникальная возможность. И не по выставочному залу походить, а покопаться в куда более интересных запасниках. После двух часов увлекательного действа по изучению этой самой коллекции великий князь пришел в глубокое уныние, а удивление Левшина не знало границ. Он просто не понимал что происходит, ибо еще никогда ни один человек с большим пренебрежением не смотрел на эти потрясающие золотые блюда и усыпанные драгоценными камнями чаши.

– Александр, отчего вы так приуныли? Вам нездоровиться?

– Алексей Ираклиевич, это все ужасно. Я никогда в своей жизни не видел ничего более вульгарного и безвкусного. Просто какая-то варварская вычурность. Да, это наше наследие, но мне от него тошно. Посмотрите на это огромное, кривое блюдо с четырьмя булыжниками, которые на него прикреплены. Или вот эта сабля – драгоценные камни так выступают на рукояти, что ее даже в руку взять сложно, не то, чтобы рубить. А как вам эта золотая инкрустация? Кто додумался ее делать на том самом месте клинка, что надобно точить? Я понимаю, что все это стоит огромных денег, но... это совершенно лишено гармонии, изящества и... естественности. У меня такое чувство, что эти подарки ценны скорее своим материалом, чем красотой и эстетизмом. Какой-то парад драгоценных уродцев.

– Таковы были традиции. Царское достоинство требовало ценных подарков.

– Замечательно. Осталось только сделать ночные горшки из золота, украсив их огромные аметистами или бирюзой, чтобы случайно не уронить царского достоинства. Ах да – горшки должны быть непременно на колесиках, чтобы их можно было вылепить крупнее и массивнее.

– Вы зря злорадствуете.

– Отчего же? Возможно, я еще слишком молод, но мне кажется, что царское достоинство не в дорогих подарках, а в делах. Вспомните, каким был по описаниям Петр Алексеевич? Наверное, самый великий представитель моей фамилии. Разве он бегал за всем этим? – Саша обвел рукой вокруг себя. – Он, нисколько не стесняясь, простой одежду и незамысловатого обихода, делал то, что он должен был делать для укрепления и процветания государства нашего. И ни грубые бахилы, ни обычная, деревянная трубка не могли уронить его царского достоинства. Да что это за фраза то такая? Как его вообще можно уронить? Царское достоинство что, такое зыбкое и шаткое, что любая мелочь в состоянии его обрушить?