Поколение воинов - Энн Маккефри

Он каждый день лазил вверх и вниз по лестницам, чтобы сохранить упругость мышц, учился быстро приспосабливаться к меняющейся гравитации. Так он обнаружил резервуар с замерзшей водой, делавший ограничение на воду по меньшей мере странным. Этой воды хватило бы на помывку двум таким экипажам на всю дорогу до сетти и обратно, но Дюпейниль предпочел оставить свое открытие при себе.

И несмотря на внешнюю дружелюбность и непринужденные манеры экипажа, Дюпейниль заметил, что, стоило ему зайти в любой отсек (кроме его собственной крошечной каюты), там вскоре появлялся Оллери или старший помощник. Никаких сомнений не было и в том, что именно они перерыли все его вещи. Интересно, знала ли Сассинак, на каком корабле отправила его? Скорее всего нет. Наверное, она просто ухватилась за первый попавшийся конвойный корабль, чтобы лишить его возможности связаться с руководством.

— А я говорю, что он шпионит за нами и его нужно выкинуть, — заявил старший помощник, и Дюпейниль содрогнулся — от этого спокойного, голоса веяло убийственным холодом.

— Он действует по приказу Службы Безопасности, и они наверняка захотят узнать, как это случилось. — Голос Оллери звучал не так уверенно. — Не станем же мы просто выбрасывать его за борт. Нужно придумать какой-то выход получше.

— Учебная тревога, потеря капсулы. Свалим все на несчастный случай.

Дюпейнилю показалось, что старший помощник пожал плечами.

— А если он выберется?

— Да что он сможет сделать? В капсуле нет ни двигателя, ни передатчика большой мощности, ни видеокамеры. Выкинем его поблизости от какой-нибудь звезды — и с ним нельзя будет связаться или запеленговать его маяк, и никто не узнает о том, что он вообще был здесь. И потом, мне кажется, что само это распоряжение липовое. Смотрите сами: посылать кого-то с такого большого крейсера, как «Заид-Даян», со специальным заданием к сетти и взять для этого какой-то паршивый конвойный корабль? Скорее это специальный агент и за ним — целая эскадра. Нет, сэр, поверьте мне — он здесь, чтобы шпионить за нами, а вот эта игрушка — лучшее тому доказательство.

Дюпейниль не смог бы сказать, какой из его «жучков» обнаружен, но отдал бы все на свете за то, чтобы он не был установлен вовсе. Уже второй раз он перехитрил сам себя, точно так же, как на «Заид-Даяне». Никогда не стоит недооценивать врага и считать, что точно знаешь, кто именно твой враг, — это основное правило нарушать не следовало.

Дюпейниль почувствовал, как струйка пота стекает по груди. Сассинак тоже была выброшена в спасательной капсуле и найдена только благодаря соединенным усилиям вефтов и ссли. У него таких друзей нет, и выход придется искать самому.

— Вы уверены, что ему не удалось выудить что-нибудь из компьютера?

— Абсолютно уверен. — Голос помощника помрачнел. — Но у Безопасности хорошее оборудование. Дайте ему время отсюда до сетти — и у него в руках будем мы все, от мелюзги и до леди Луизы включительно.

Дюпейниль тут же позабыл о страхе. Леди Луиза? Луиза Параден? Для него теперь не сложно было сложить вместе разрозненные куски, то, что он когда-то видел или слышал, в том числе и информацию, собранную Сассинак.

В мозгу вспыхнула полная картина происходящего, словно схема на экране тактического компьютера, с красными и желтыми линиями связи. Луиза связана с Рэндольфом, имевшим все основания ненавидеть Сассинак. От Рэндольфа Парадена к его мести, через приспешника его тетушки, офицера Флота, которому промыли мозги и держали пленником на той самой станции работорговцев. Дюпейниль почувствовал минутный приступ жалости к бедному лейтенанту; Сассинак же никогда не стала бы его жалеть, даже если бы узнала всю эту историю. Однако Луиза никогда не предприняла бы ничего хоть сколько-то опасного только ради Рэндольфа. Это должна была быть месть Абе за срыв ее части операции и в то же время предупреждение остальным. Возможно, он внушал ей куда больший страх.

От Абе к Сассинак, от Сассинак к Рэндольфу, от Рэндольфа к Луизе, первый наемник которой провалил дело. Где сейчас Рэндольф? Дюпейниль понял, что не встречал ни одного упоминания о нем с тех пор, как этот самонадеянный молодой человек покинул Академию. Но это же невозможно. Параден, богатый, с большими связями, должен же он чем-то заниматься? Например, работать менеджером на одном из предприятий тети Луизы или, на худой конец, промелькнуть где-нибудь в светской хронике.

Если только он не сменил каким-то образом личность, что было хотя и очень дорого, но вполне возможно. Не настолько дорого, чтобы у Парадена возникли проблемы. Почему же они ограничились лишь одной попыткой покушения на Сассинак? Дюпейнилю очень хотелось иметь под рукой ее досье. Возможно, были и другие, вот только ему они неизвестны. Черт, как же он не догадался сразу? Вефты! Вефты, которым Сассинак помогла в Академии, опровергнув обвинения Парадена, те, что спасли ее от смерти в спасательной капсуле. Они могли втихую провалить все остальные покушения и ничего ей не сказать.

А может быть, она знала обо всем этом, но по какой-то причине не стала докладывать. Дюпейниль уставился на стену своей каюты, злой на себя и на всех заговорщиков. Это была его работа, работа, которой его учили и которая неплохо, как он сам считал, у него получалась: выяснять, связывать воедино, отсеивать данные и интерпретировать их. И вот у него есть все, вплоть до туч над собственной головой, и никакой возможности передать информацию.

«Вы так умны, — подумал он с горечью. — Вы выиграете войну, но погибнете в уличной драке». Он знал — из досье Сассинак и с ее собственных слов, что она до сих пор не догадывалась о причинах убийства Абе. Но это по-прежнему волновало ее. И теперь он мог объяснить ей случившееся и заслужить прощение, но уже слишком поздно.

Дюпейниль вспомнил рапорт Сассинак об инциденте со спасательной капсулой. От того доклада стыла кровь в жилах, несмотря на сухой, официальный стиль повествования, самый обычный для Сассинак. Она израсходовала почти весь свой запас кислорода, надеясь, что ее найдут и она сможет дать показания. Он пожал плечами. Он тоже может погрузиться в холодный сон, но может и умереть. Или его, как Лунзи, найдут десятилетия спустя. Нет, подобный сценарий его не устраивал. Офицер испытывал непреодолимое желание использовать свою вновь обретенную интуицию с максимальной отдачей.

Итак, Сассинак. Что она стала бы делать, попав на корабль, полный предателей? Ему трудно было представить Сассинак, командующей не «Заид-Даяном», а другим кораблем, но он знал, что ей приходилось служить и на маленьких судах. Попытается достать оружие (где?) и захватить мостик? Сама покинет корабль в спасательной капсуле, надеясь на своевременное спасение? (Своевременное для чего: спасения или суда?) Чего она точно не станет делать, так это сидеть сложа руки и размышлять, что делать. Она составит план и будет надеяться, что тот сработает.

Мысль, пришедшая ему в голову несколько часов спустя (нескольких часов безуспешных попыток уснуть), поначалу показалась очень простой. Скорее всего они попытаются убить его, использовав учебную тревогу. Но ведь и сами они будут вынуждены воспользоваться капсулами, чтобы не вызвать подозрений. Они нашли некоторые из его «жучков», но далеко не все (или сумели как-то заглушить разговоры). Но он может отключить контроль над капсулами и захватить весь экипаж или большую его часть в этих самых капсулах. Тогда он сам сможет им угрожать.

Однако на полпути к завершению перепрограммирования Дюпейниль понял, что все не так просто. Для нелегального захвата корабля и убийства капитана и экипажа существовало вполне определенное название. Флот характеризовал подобные действия совершенно однозначно — старым, проверенным термином.

«Это не я мятежник, — сказал он себе твердо. — Это они преступники». Но они были еще не осуждены, и до тех пор, пока это не случится, по всем законам он считается не только мятежником, но и убийцей. И пиратом. Не считая как минимум дюжины более мелких проступков, включая перехват почты Сассинак. А тут еще это несанкционированное перепрограммирование спасательных капсул. Вряд ли удастся сослаться на сфабрикованный приказ лететь к сетти, в который после захвата корабля и убийства экипажа никто просто-напросто не поверит.

Как бы в таком случае поступила Сассинак? Он вспомнил следы огня на «Заид-Даяне», пробоины и повреждения после высадки пиратов. Она пустила врагов на свой корабль, чтобы разбить их. Мог ли он подумать о чем-то подобном? И приняв во внимание все обстоятельства, он решил, что холодный сон является лучшим выходом.

Прапрапрабабушка Сассинак могла бы выразить недовольство, но непродолжительный холодный сон может уберечь его от больших неприятностей. И в голове Дюпейниля родилось блестящее решение: можно заморозить противника. Останутся обвинения в преднамеренном захвате корабля и мятеже, зато снимается убийство и можно весело чистить унитаз зубной щеткой ближайшие двадцать лет.