Заповедник смерти - Василий Головачев

Голландец, потрясенный, смотрел на резидента.

– Значит, все эти слухи о лаборатории... не вымысел?

– Это не слухи. Мечта о сверхчеловеке осуществима, мы теперь знаем точно. Правда, не всех надо приобщать к расе суперхомо, честные и наивные дураки, получив сверхинтеллект и сверхвозможности, почему-то предпочитают проявлять свои способности не там, где это необходимо их наставникам. Ушастый – иное дело. Решено, я попробую договориться с Копманом, чтобы его прикрепили к твоей команде.

– Как я его найду?

– На людях ему показываться вредно – слишком заметен. Он найдет тебя сам. Связь будем держать только по рации и встретимся ли еще раз, не знаю. Может быть, в долине?

– Лучше в Штатах.

Дайамонд улыбнулся.

– Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Желаю удачи, Райфл. – Диггори Дайамонд хлопнул ван Хова по плечу и вышел, уверенный в себе, спокойный и надменно-величавый, как и полагается быть бизнесмену. Он знал все имена и клички, под которыми работал Леон ван Хов, в том числе и его настоящее имя – Райфл Комбер.

– С нами Бог! – пробормотал ван Хов, глядя ему вслед.

Увидеть труп Миллера Улиссу так и не удалось: полиция забрала его раньше, чем альпинист вернулся из промежуточного лагеря под стеной Тумху. Он посидел в баре института в одиночестве, выпил бокал «Серебряного кондора», почтив память заместителя начальника экспедиции, и отправился искать Торвилла.

Спасатель оказался в спортзале, играл в лакросс[26]. Подошел разгоряченный и улыбающийся. По сути, был он еще очень молод, да и развит неплохо: худощав, мышцы не рельефные, но жилист и гибок.

– Подключайся, мы им сейчас накидаем...

– Некогда. – Джонатан отвел Кристофера в сторону. – Да и не умею я играть в эту игру. Крис, ты хорошо знал Миллера?

Торвилл пожал плечами, оглядываясь на игроков.

– Совсем не знал. Встречал только один раз, когда он приезжал с Косински в Лозанну. Да еще летели вместе. А что?

– Понимаешь, он взял у меня одну вещицу, сказал, покажет специалисту... а она дорога мне как память. Не знаешь, полиция не объявляла, что нашли у него в карманах?

– Позвони в полицию, тебе скажут. Но если он не носил ее с собой, то она у него в каюте. Попроси ключ у администратора и поищи. Ты только об этом собирался спросить? Тогда я побежал.

– Подожди. Ты не видел Анхелику?

– По-моему, она гуляла с этим французом, Гийомом. Извини, меня ждут.

Улисс понаблюдал немного за игрой, потом поднялся на крышу здания.

Ночь была великолепна: звездное небо, мрак, удивительная прохлада, запахи и звуки сельвы – все было исполнено тайного смысла и очарования. Хотелось стоять на краю бездны, и любоваться небом, и думать только о хорошем, и ждать необыкновенных встреч с женщиной, представлявшей собой тайну, не меньшую остальных тайн долины. Правда, ждать Улисс не любил, его натура жаждала действия, и приходилось сдерживать себя, просчитывать каждый шаг, заранее прикидывать поведение в том или ином случае, будучи ограниченным узкими рамками положения альпиниста, любителя острых ощущений.

Анхелики на крыше не оказалось. Джонатан сел на крайний лежак и около часа провел в оцепенении; на душе было пасмурно и не хотелось верить, что на этой земле люди готовы уничтожить друг друга ради любого пустяка: золота, власти, низменных удовольствий... Он нащупал в кармане маленькую тяжелую фигурку ягуара, нагревшуюся от тепла его тела, и это прикосновение словно разбудило в нем решимость.

Улисс спустился на второй этаж жилого сектора, осмотрелся – никого – и подошел к двери каюты под номером сорок один, находившейся почти в тупике коридора. Здесь жил Миллер. Улисс толкнул дверь, она не поддалась. Быстро вставил в замочную скважину универсальную отмычку, повернул дважды, замок тихо щелкнул. Джонатан быстро вошел и закрыл за собой дверь. Потом зашторил единственное окно и включил настольную лампу.

В каюте царил застарелый беспорядок, стол с выдвинутыми ящиками был забросан окурками, хотя Миллер не курил. Полицейские?

На полу валялись неубранное белье, мотки проводов, ботинки, журналы: американские «Эсквайр» и «Бойс мэгэзин», английский порнографический «Пикчерс», бутылки из-под виски «Чивас-Ригал». Ничего себе кавардак! Неужели это оставили служители закона?

Джонатан быстро просмотрел одежду в шкафу, чемоданы и понял, что в комнате был обыск и учинен он уже после того, как полицейские увезли покойника. Найти в этом хаосе то, из-за чего убили квартирьера, не представлялось возможным, к тому же оставаться в его каюте было рискованно. Улисс заглянул в ящики стола – все пусты, кроме верхнего, в котором лежали рассыпанные патроны и обойма для пистолета «лама-рапид». Джонатан машинально взял обойму, выщелкнул еще два патрона, хотел бросить обойму в стол и неожиданно заметил, что последний патрон в обойме вовсе не патрон, а черная капсула-кассета для миниатюрного диктофона, завернутая в клочок тонкой папиросной бумаги. М-да, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Хотя, если задуматься, везет тому, кто любит и ценит риск, везет игроку.

Улисс интуитивно понял, что пора уходить. Он осторожно приоткрыл дверь, высунул голову из комнаты – никого, бесшумно выскользнул в коридор. Но уйти не успел: на лестнице послышался шум, топот ног – поднимались трое или четверо мужчин.

На решение оставались секунды. Джонатан, не раздумывая, толкнул дверь соседней каюты – заперта, рядом с ней тоже, напротив – заперта. Господи, неужели никого на всем этаже?

«Как я объясню свое появление здесь, где пахнет криминалкой?..»

Последняя дверь перед лестничной клеткой оказалась незапертой, и, лишь открыв ее, Улисс понял, что попал в каюту Анхелики.

В комнате было темно, кто-то завозился на кровати.

– Кто здесь? Это ты, Рю? – Голос был женским, но принадлежал вовсе не Анхелике Форталеза, врачу экспедиции.

– Не включайте свет, – сказал Улисс, запирая дверь. – Не бойтесь, я не грабитель.

Женщина тихонько засмеялась.

– Я не боюсь, но ведь не каждый день со мной знакомятся столь оригинальным способом, в темноте. – Говорила женщина по-английски со специфическим акцентом. – Вы урод? Или еще хуже – глубокий старик?

Улисс замер, прислушиваясь к гулкому шуму в коридоре.

– Ни то, ни другое, просто люблю розыгрыши и надеялся застать здесь хозяйку. Не будете же вы отрицать, что это комната Анхелики?

– Конечно, не буду. Но Хели уступила ее мне, потому что сама переехала сегодня в лагерь в горах. Так что, если вы разочарованы, мистер альпинист, можете уходить.

– Что? – Джонатан не поверил ушам. – Вы меня знаете?

– Хели предупредила, что вы можете зайти, и сказала, что ждет вас в лагере. Так вы Улисс?

– А вы, судя по акценту, японка.

Женщина снова засмеялась, словно прозвенел мелодичный колокольчик.

– Вы очень проницательны, сэнсэй. Так и будете стоять на пороге?

Шум шагов в коридоре стих.

Улисс нашарил выключатель на стене, вспыхнула лампа на потолке под абажуром в виде китайского дракона.

На кровати, щурясь, сидела молодая японка, миниатюрная, очень красивая, одетая в традиционное кимоно для сна. Тонкий аромат каких-то незнакомых духов защекотал ноздри непрошеного гостя.

– А вы не боитесь, что я могу перейти рамки дозволенного при первом знакомстве? – с любопытством спросил Джонатан.

– Нет, сэнсэй, я с детства владею ниппон-ре.

– Это разновидность карате? – Улисс притворился наивным, прекрасно зная, что такое ниппон-ре: в свое время он прожил в Японии, в префектуре Фукума, почти год.

Женщина зашлась в тихом смехе; японки всегда славились беззвучным смехом, плачем и сдержанностью.

– Это переводится как «умение освободиться от надоедливого мужчины». К тому же сейчас должен прийти мой друг, профессор Токийского университета Рю Сугаито, а он владеет карате в совершенстве.

– Спасибо за предупреждение, в таком случае мне пора откланяться. Как вас зовут?

– Харикара Хоси, профессор биохимии.

– О! И сколько же вам лет? Хотя простите за бестактный вопрос.

– Почему? Я не скрываю возраста, мне двадцать семь.

– И уже профессор?

– Что поделаешь. – Харикара пожала плечиками, в голосе ее проскользнули грустные нотки. – Я многим пожертвовала, чтобы стать ученым, в Японии женщине сделать это очень трудно.

«Как и везде», – подумал Улисс. Хотел спросить, чем будет заниматься в археологическом центре биохимик, но передумал. Попрощавшись, вышел из уютной каюты Анхелики, оставив слегка разочарованную японку ждать своего друга. Поднявшись к себе, тщательно занавесил окно, запер дверь, включил музыку и достал из кармана кассету для японского диктофона «Синити». Размотал клочок папиросной бумаги и обнаружил на нем какую-то надпись таким мелким почерком по-испански, что с трудом прочитал: «Тому, кто найдет. В долину можно попасть через одну из «Чульп» Сильюстани».