Когда уходит печаль - Екатерина Береславцева

что ты стоишь, мы идём в ресторан, предложи дамам руки!

– Легко!

И он подхватил их обеих и понёс, будто крылья им свои одолжил. И не было сейчас более безопасного места, чем рядом с этим сильным, надёжным человеком.

Вот когда Люба поняла смысл выражения «оторваться на всю катушку». Она отрывалась, да ещё как! Шампанское не успевали подносить к их столику. Ноги не успевали за своей хозяйкой, сжигающей свою беду в танце. Весь ресторан замирал в немом восторге, когда Люба выходила на танцпол. Даже в окна заглядывали любопытные прохожие, дивясь тому, что происходило внутри. Казбек ни на шаг не отходил от Любы. Она танцевала – и он пускался в пляс. Она пила – и он поднимал руку с бокалом. Даже в туалет он сопровождал её, боясь, что по дороге кто-нибудь её обидит. Впервые Люба испытывала себя на алкогольную прочность, и эксперимент проходил удачно – такой ясной головы она ещё никогда не чувствовала. Жаль только, цель не была достигнута. Острая боль никак не желала сдаваться, и потому Люба с ещё большей энергией закручивалась в танце, который уже перестал походить на танец, – это было что-то необузданное, первобытное, исходящее из самой земли и питающееся самим ветром.

Зайка и восхищалась своей подругой, и в то же время страшно боялась за неё. Танцевать она, конечно, не могла, но могла вытирать пот с Любиного лица и сжимать горячие пальцы в дружеской поддержке. Всё остальное делал Казбек. Она страшилась завтрашнего утра. Ночью-то Любаша будет спать, как убитая, но завтра! Человек, способный на такую страсть, и в горе может зайти далеко.

Только ближе к полуночи Люба начала чувствовать, что больше не может. Не может танцевать, не может улыбаться зрителям, не может даже встать…

– Всё, Казик, отбой, – шепнула другу Залина.

Возвращались наверх они в том же составе, но теперь мужчина нёс обессиленную девушку на руках, а Залина шла сзади, посматривая на всех зевак грозными глазами.

Они положили Любу, которая заснула по дороге, на кровать, затем Казик, быстро обсудив ситуацию с администратором, притащил в Любин номер ещё одну койку и ушёл, оставив подруг одних. Зайка долго не ложилась, всё сидела тихонько около Любы и гладила её по волосам, когда уж очень горько та плакала во сне. А потом русоволосая девушка затихла, и черноглазая тоже улеглась, и вскоре спала, тяжело вздыхая во сне и прижимая руки к ключице.

Первой проснулась Люба. Она открыла глаза и долго-долго смотрела в потолок, пока не услышала шорох рядом.

– Залина! – вскрикнула она, увидев просыпающуюся подругу. – Ты что здесь делаешь?

– Сплю. А, нет, уже не сплю! – весело отозвалась Залина. – Как ты себя чувствуешь?

– Хуже не бывает.

– Бывает! Но только желаю тебе этого никогда не узнать!

– Я плохо помню, как мы вернулись. Точнее, не помню совсем. Я была совсем нехороша, да? – Люба приподнялась на локтях и тут же упала обратно. – Голова такая тяжелая, не хочет держаться, – пожаловалась она.

– Ничего, Любаш, пройдёт!

Залина поднялась с кровати и зашлёпала босыми ногами к столу, на котором заботливым Казбеком вчера была оставлена бутылка с минералкой и два чистых стакана. Налив воду в оба, она подошла к Любе.

– Пей!

Жадно Любаша опорожнила один стакан, потом второй и улыбнулась.

– Легче?

– Заметно!

– У тебя здоровый организм, я и не сомневалась! После вчерашнего не каждый бы мужик так быстро в себя пришёл!

– Да уж, зажгли мы вчера… – покраснела Люба.

– Ты теперь знаменитость, подружка! И если бы не Казик, то сегодня утром можно было бы ждать кучу предложений к замужеству!

– Не надо мне кучу, Зайка…

– Я знаю, – Залина посерьёзнела. – Любаш, всё проходит, пройдёт и это. Это правда! Уж поверь мне, как более опытному товарищу.

– Более опытный товарищ решил, что я могу что-нибудь с собой сделать, и потому остался со мной ночевать?

– А ты умная! – хмыкнула Залина. – Откуда только берутся такие?

– Из поезда!

– Ну, раз ты не собираешься пока выходить на конечной станции, может, перекусим чего-нибудь, а? Я страшно есть хочу!

– Только сначала в душ!

– Тогда бегу к себе, потому что бывшие проводницы, наверное, любят поплескаться в воде, а я не люблю долго стоять в очереди!

– Встречаемся в ресторане?

– Как обычно! – усмехнулась Залина и вышмыгнула из номера.

Глава 21

Люба смывала с себя весь вчерашний день и последние полгода. С остервенением. Со злостью на себя и свои надежды. С тоской, которая не поддавалась очищению. Она закрывала глаза и видела перед собой большой чёрный зонт и две ладони, вложенные друг в друга, на фоне этой черноты. Слёзы смешивались с водой и стекали вниз, по телу, которое отвергли, по душе, которую растоптали, по сердцу, которое разорвали на кусочки. «Всё проходит, пройдёт и это», – твердила она как заклинание, но оно пока не действовало. «Зачем я сюда приехала?» – спрашивала она себя, вызывая новые потоки слёз, которые горечью оставались на языке. А говорят, что слёзы солёные! «Куда мне теперь идти?» – а этот вопрос уже требовал каких-то решений, которые нужно принимать прямо сейчас.

– Зайка, – сказала она в трубку, – не могу сейчас вниз спускаться. Завтракайте без меня, ладно?

– Мы сейчас придём! – и, не дожидаясь возражений, Залина бросила трубку.

Шведский стол переместился в номер. Видимо, Казбек обладал не только силой тела, но и силой убеждения. Ему позволили забрать с собой столько, сколько он мог унести. А он мог унести много! Два огромных подноса, с которыми он вплыл в номер к Любе, были уставлены ёмкостями с едой.

– Похоже, тебя тут все полюбили, – улыбнулась Залина Любе. – Сколько останавливаюсь в гостиницах, такое вижу в первый раз. Ты их явно покорила, Люба!

– Скорее, их покорил Казбек. Своей трепетной заботой…

– Налетайте, девочки, пока не остыло, – расплылся в улыбке польщённый Казбек.

Они ели молча, даже Залина притихла, понимая, что Любе сейчас не до разговоров. О чём-то думала её подруга, и мысли эти были явно не радостными. И к концу завтрака она их озвучила с твёрдой решительностью, присущей очень сильным людям.

– Я сегодня уеду.

– Куда?! – вскинулась Залина, бросив взгляд на Казика. Тот замер с чашкой в руке, лицо его побледнело.

– В Мариинск.

– Это что такое? – не поняла брюнетка. – Это в Питере?

– Это в Сибири. Город такой. Там мамин дом… был.

– Был? А если его уже нет?!

– Люба… – тихо, но с такой страстью сказал Казик, что Залина сразу прикусила язычок, а Любаша вздрогнула. – Люба, я предлагаю тебе поехать