Пикантная тайна банкира - Марина Серова

придвинутые к нему массивные стулья образовывали деловую зону кабинета, а мягкие кресла и диван, стоящие особняком, располагали к отдыху. Пальма с раскидистыми ветками в керамической кадке придавала экзотический вид этому уголку.

Сам Волошников сидел за столом. Ему можно было дать на вид лет пятьдесят. Поредевшие темные волосы уже тронула седина, нижние веки набрякли, а очки в стильной, но тяжелой оправе оттягивали и без того мясистый нос. Полная фигура Волошникова была облачена в дорогой костюм, дополненный запонками и зажимом на галстуке.

– Здравствуйте, Илья Александрович, – сказала я и подошла к столу.

– Здравствуйте, – ответил он на приветствие и вопросительно посмотрел на меня.

– Илья Александрович, меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив и расследую убийство Иннокентия Алексеевича Джембровского. Вот моя лицензия.

Я достала из сумочки лицензию и положила на стол, а затем отодвинула один из стульев и уселась напротив Волошникова.

Волошников мельком взглянул на лицензию, тут же вернул ее мне и спросил:

– Ну а чем я могу быть вам полезен?

– Мне необходимо задать вам ряд вопросов, Илья Александрович.

Он пожал плечами.

– Но меня уже допрашивали. И я полагаю, что ответил на все вопросы следствия.

– Вас допрашивали официальные лица, Илья Александрович. А я провожу частное расследование по просьбе тети Иннокентия Алексеевича, – объяснила я. – Могу предоставить вам наш с ней договор на проведение расследования.

Волошников поморщился:

– Не надо.

– Впрочем, если вы хотите, чтобы я допросила вас официально, то – пожалуйста, я не буду против. Вам пришлют повестку, вы приедете в участок, и там мы поговорим.

– Хорошо, задавайте свои вопросы, – согласился наконец заместитель Джембровского.

– Скажите, какие отношения были у Иннокентия Алексеевича с Веретенниковым? – задала я первый вопрос.

– Какие вы имеете в виду отношения? Личные или деловые? – уточнил Волошников.

– Ну, давайте начнем с личных, – предложила я.

– Сожалею, но в этом плане ничего определенного я сообщить не могу. Я никогда не интересуюсь частной жизнью кого бы то ни было, – ответил Волошников.

– Ладно, хорошо. Давайте тогда поговорим об их деловых отношениях. Ну, например, как они себя вели на деловых встречах?

– Да нормально. Как и подобает деловым партнерам.

– А что касается финансовой стороны дела? – спросила я. – Ну, я имею в виду финансовые отношения вашего банка и организации «Сервис Плюс», которой руководит Веретенников Константин Михайлович.

– Видите ли, Татьяна Александровна, мне не приходилось подробно заниматься финансовой стороной взаимоотношений нашего банка и «Сервис Плюс». Я курирую административную деятельность банка в целом. В мои обязанности не входит изучение конкретного финансового договора. Собственно, и сам Иннокентий Алексеевич столь подробно не входил в курс всех коммерческих сделок с нашими клиентами. В принципе это просто невыполнимая задача. Для этого у нас существует отдельный отдел со специалистами. Вот они очень подробно изучают каждый договор и каждый нюанс.

– А что вы можете сказать по поводу развлекательного комплекса «Эдем»? – спросила я.

– Ну, что тут можно сказать. Только одно: его руководитель, господин Резников, в корне неправильно выстроил финансовую политику своего заведения. Он задумал осуществить новый проект и обратился в наш банк с просьбой предоставить ему кредит для этой цели. Мы долго его обсуждали и пришли к выводу, что он очень рискованный. Поэтому нами было принято решение отказать в кредитовании.

– Скажите, а что, Иннокентий Алексеевич лично отказал в кредитовании «Эдему»? Или это был коллегиальный отказ?

– Насколько мне известно, Иннокентий Алексеевич лично вынес вердикт, то есть сообщил о решении банка. Но я считаю, что это вполне оправданное решение. Нам лишние риски ни к чему. Да и «Эдему» нужно скорректировать свою финансовую политику. Иначе заведение просто скатится в долговую яму.

Я подумала, что разорение, которое грозило «Эдему» из-за рискованной политики его руководителя, и отказ в получении кредита могли послужить последней каплей. Или, иначе говоря, спусковым крючком. И убить Джембровского могли именно вследствие этих обстоятельств. Получается, что своим отказом Джембровский подписал себе смертный приговор.

– А что вы можете сказать по поводу того, что Веретенников собирался предпринять попытку все-таки уговорить Иннокентия Алексеевича пойти навстречу просьбе Резникова и профинансировать его проект? Вам что-то об этом было известно?

– Нет, я ничего об этом не знаю. Вряд ли господин Веретенников мог выступить в роли посредника между нашим банком и «Эдемом».

– А почему вы так считаете? – спросила я.

– Видите ли, господин Веретенников сам не выполняет кредитные обязательства перед «Бонбанком». Он значительно просрочил все свои платежи, и, естественно, у Иннокентия Алексеевича пропало доверие к столь ненадежному партнеру. Повторяю, я осуществляю лишь управленческую политику банка и не в курсе отдельных нюансов, подобных тому, что вас сейчас интересуют. Полагаю, что вам лучше всего спросить об этом у самого господина Веретенникова. Уверен, от него вы получите исчерпывающий ответ.

Хитрый же он жук, этот Волошников. И говорит очень ладно и складно, и звучит все очень правдиво. А что, если заявить, что у меня есть данные о том, что он в курсе всех переговоров, которые велись между Резниковым и Джембровским посредством Веретенникова? Посмотрим, что он на это скажет.

– Однако следствие располагает сведениями, согласно которым лично вы находились во взаимодействии и с Веретенниковым, и с Резниковым, – возразила я. – Во всяком случае, вам были известны проблемы банка, связанные с ними.

– Не знаю, откуда у следствия эта информация и можно ли ей доверять, – парировал Волошников. – Потому что в отношении меня это совершенно не соответствует действительности. Я могу сказать лишь одно. В «Бонбанке» организации, возглавляемые господином Веретенниковым и господином Резниковым, проходят через отдел по работе с клиентами, которым руководит Деревянщиков Владислав Геннадьевич. Поэтому только он доподлинно знает, как обстоят дела. Все документы по этим вопросам проходят через него лично. И, соответственно, ответить конкретно на вопросы, которые касаются «Сервис Плюс» и «Эдема», может только Владислав Геннадьевич.

Однако! Волошников говорил так убедительно, так логично, что просто заслушаешься. Тем не менее я уловила одно несоответствие. Ну, не могли дела обстоять таким образом, что заместителю председателя совета директоров ничего не было известно о деятельности Веретенникова, Резникова и самого Джембровского. Слишком большие деньги