Красное солнце - Екатерина Артемовна Крылова

меда. Еще…

– Еще?..

– Благодаря молодоженам, приезжающим сюда провести «медовый» месяц. – Слова Кирилла меня смутили. Он это заметил. – Пойдемте дальше?

– Да…

Всего здесь, по рассказам Кирилла, пять водопадов, три из которых находятся на реке Аликоновке, а два других – где речка Эчки-баш впадает в ту же Аликоновку. Мы увидели только три из них. Очень живописны уступы, с которых бурные потоки воды с дикой скоростью срывались вниз. Самый большой водопад имел высоту около восемнадцати метров, остальные гораздо меньше, примерно в человеческий рост. Весь комплекс – настоящий природный лабиринт с запрудами, потайными пещерами и гротами, перекинутыми через речку мостиками, а чтобы обойти его полностью, понадобится не один день.

После небольшого отдыха мы побродили еще немного по окрестностям и вернулись в санаторий…

19.09.2005 г. Сегодняшнее утро выдалось ненастным, и я от удивления даже подошла к окну: весь небосклон заволокло темными дождевыми тучами, сквозь которые не проглядывало ни кусочка голубого неба; поднимался ветер и закручивал опавшую листву по дорожкам санатория. Меня это почему-то насторожило. На ум приходили сцены из фильмов, где, когда происходит что-то важное или совершается роковой поступок, льет ливень и поднимается буря, а ведь мы сегодня собирались пойти к горе «Красное солнышко».

Я спустилась в столовую и, позавтракав, снова поднялась в номер. За это время на улице начался дождь, огромные капли, гонимые ветром, стали наперебой барабанить по железному подоконнику. Делать было нечего. Я так привыкла, что после завтрака мы сразу отправлялись гулять, днем в номере я практически никогда не оставалась, за исключением вечеров и не заметила, как уснула. Разбудил меня стук в дверь. Это пришла Майя. Как же я удивилась произошедшим изменениям: за окном вовсю сияло солнце, и об утренней непогоде напоминали только небольшие бесформенные лужицы на асфальте.

Кирилл и Д. сидели внизу. Сегодня мы отправились в так называемую Долину роз: она находится в самом центре парка на площади в три гектара и засажена несколькими десятками различных сортов роз. Трудно себе такое вообразить! Она прекрасна! Конечно, большинство кустов уже отцвело, время года не подходящее, но я представляю, как все здесь райски благоухает летом. Возвращались поздно, и я вся продрогла.

– Вы простудитесь, – произнес Д. и, сняв ветровку, накинул мне на плечи, а потом обнял, что было впервые за все время, проведенное здесь. Обычно я просто брала его под руку, и мы шли гулять.

Только в номере заметила, что забыла вернуть ветровку. Делать нечего, пришлось снова спуститься в столовую, но там Д. не оказалось. Видимо, он успел подняться и нужно идти к нему в номер. От одной мысли об этом сердце затрепетало… Несколько минут стояла перед дверью и не решалась постучать… А когда все-таки отважилась вытянуть руку, почувствовала, что кто-то коснулся моего плеча. Я испуганно повернулась и невольно отступила назад: передо мной стоял Д. Наши взгляды встретились, и я дрожащим голосом произнесла:

– Я… я не отдала ветровку…

И протянув ее, хотела уйти, но Д. взял меня за запястье правой руки. Я несмело посмотрела на него и, одернув ее, ушла к себе…

За окном глубокая ночь… Я стояла возле полуоткрытой створки. Холодный ветер, вобравший запах дождя, обдувал лицо. Я жадно вдыхала его. Невольно в памяти оживал день выступления на конкурсе, и чем настойчивее я отгоняла эти воспоминания, тем навязчивее становились мысли. Я изо всех сил пыталась не думать о Д., но не могла: в ушах звучал стук его сердца, а по спине пробегала дрожь от одной мысли о его прикосновениях и поцелуях…

20.09.2005 г. Сегодня после завтрака отправились на лечебную прогулку к горе «Красное солнышко». Маршрут начинается от Нарзанной галереи, потом проходит через площадку роз, поднимается на Сосновую Горку, дальше через Первомайскую поляну к Храму воздуха, откуда ведет к Верхнему парку и заканчивается на «Красном солнышке». Мне это ни о чем не говорит, но так написано в брошюрке-путеводителе.

Вся дорога тянулась вдоль сосновых рощиц. Трудно представить, что когда-то здесь ничего не росло – был голый пустырь, – и вся эта красота создана руками человека. Сколько труда и заботы во все вложено! Прискорбно слышать, что деревья, которые выращивали десятилетиями, теперь безжалостно вырубают для материальных благ, наверное, у таких людей и вправду нет сердца…

Мы шли медленно, часто останавливались, но к полудню были на месте. Вид с горы и впрямь открывался восхитительный: смотришь, будто на увеличенную до натуральных размеров географическую карту. Вдалеке виднелся двуглавый заснеженный Эльбрус, с другой стороны – Джинальский хребет.

– Нам повезло, – отозвался Кирилл, – очень немногим удается разглядеть Эльбрус: днем он обычно окутан туманом или облачностью…

Я улыбнулась, продолжая всматриваться вдаль.

– А какой здесь восход! Увидев один раз, влюбитесь на всю жизнь! – с воодушевлением добавил Кирилл.

– Правда?!

– Если хотите, можем прийти сюда завтра или послезавтра, только нужно будет встать очень рано.

Глаза мои загорелись: восходы и закаты – моя слабость. Я и дома часто пробуждаюсь пораньше и любуюсь восходом. Так уж получилось, что окно моей спальни смотрит на восток, и я каждое утро могу его лицезреть. Ведь когда встает солнце, кажется, будто оно наполняет тебя живительной силой для новых открытий и свершений, озаряет душу, а закат наоборот, успокаивает и дарит созидание. А в таком потрясающем месте не увидеть восход, будет непростительно!

21.09.2005 г. В четыре часа утра меня разбудил будильник. В номере было темно и прохладно: вставать и вылезать из-под теплого одеяла в такую рань совсем не хотелось. Понежившись минут пять, я с неохотой поднялась, включила свет, оделась потеплее и спустилась в фойе санатория. Кирилла и Д. не было. Я выглянула на крыльцо, но на улице холодило, и я зашла обратно и присела на диван. Веки сами по себе закрывались, и полудрема затуманивала голову. Через несколько минут раздались шаги, и я открыла глаза. Это подошел Д., а Кирилла так и не было. Я стала волноваться и, как оказалось, не напрасно. Буквально через пару минут он скинул сообщение, в котором сетовал на то, что не сможет пойти, и мы пошли вдвоем.

Миновав ограду санатория, мы погрузились в кромешную мглу. Ведь не зря говорят, что самый темный час бывает перед рассветом. Холод пробирал до костей; в природе все находилось в ночном полусне, и господствующую мертвую тишину нарушал только шум от наших торопливых шагов.

После сорока минут ходьбы понемногу стало светать; начали просыпаться птицы – высоко в кронах деревьев слышалось их бодрое воркование,