Посланник (СИ) - Булавин Иван

Я отправился в котельную. Там в самом деле работал один человек — тот самый Коля, с которым мы участвовали в первом походе. Если в тот раз он был одет в подобие военной формы, то теперь на нём был всё тот же брезентовый прикид сварщика или сталевара, в котором он старательно закидывал топливо в топку.

— Здорово, — крикнул я, стараясь перекричать гудение аппарата. — Меня тебе в помощь определили.

— Смотри, — он отставил лопату и стал объяснять. — Есть уголь, есть дрова, — уголь хранился в огромном жестяном ящике, а дрова были сложены в две поленницы у стен, — уголь лучше, но его мало. Печь должна топиться всё время, давление не должно падать ниже… — он постучал по манометру, — вот этой отметки.

Цифры на шкале были почти неразличимы, поэтому нужное давление было отмечено царапиной на стекле.

— Короче, добей до полного, — он указал на пылающую топку, — потом можно отдохнуть. Оденься только, а то искры летят.

Я сбросил верхнюю часть формы, натянул брезент, какового на гвоздях вдоль стены висело комплектов шесть, после чего начал кормить аппарат. Попутно изучал устройство. Генератор, понятно, мне не видно, а вот остальное стоит запомнить. Топка прямоугольной формы, колосник, снизу поддув, кстати, поддув интересный. Вроде бы, от электричества работает, а рядом ручка есть, вроде кривого стартера.

— Это чтобы в самом начале разогнать, — объяснил Коля, затягиваясь самокруткой. — Ну, или просто горение ускорить. А вот это, — он указал на приземистые тележки внизу, — чтобы золу вывозить.

— А куда вывозят? — спросил я, отправляя в топку кусок сухой доски, вообще, дрова были большей частью не из расколотых чурок, а из ненужного деревянного хлама, даже обломки мебели попадались.

— Поначалу на огород вывозили, теперь куда попало, неподалёку болото было, так его засыпали.

Топка быстро забилась, пришлось остановиться. Дерево занималось медленно, поэтому я не поленился и взялся за ручку поддува. Вместо умеренного потока, в топку ворвался настоящий ураган, дрова немедленно вспыхнули, а наружу полетел пепел, от которого я поспешил ретироваться. Стрелка на манометре уверенно перевалила за отметку.

Сменился я в восемь, не особо устал, дрова горели с постоянной скоростью, а потому можно было рассчитать время, сходив в столовую на перекус, или даже подремать часок. Особенно, если кочегаров двое.

Наскоро ополоснувшись в бане (в котельной было относительно чисто, но от копоти открытые участки тела равномерно почернели, сделав меня похожим на африканца), я отправился к Петровичу в мастерскую. Рогов уже был на своём месте, сидел с телефонной трубкой в руке и с недовольным выражением на лице кого-то выслушивал. Увидев меня, он вяло кивнул и снова погрузился в беседу.

— Проходи, — сказал мне Петрович, как только я перешагнул порог мастерской. Здесь царил творческий беспорядок, два больших верстака, тиски, токарный станок, сверлильный станок, а у дальней стены стоял настоящий стол алхимика, уставленный колбами и пробирками. — Садись вот тут. Держи.

Он подвинул мне низкий табурет, а в руки сунул железку, в которой я не сразу узнал затвор от трёхлинейки. Деталь сильно заржавела и, несмотря на частичное отмачивание в нефтепродуктах, требовала чистки.

— Надо отдраить до блеска, — сообщил старик, — потом вставим, куда надо, и получишь винтовку.

Сама винтовка лежала неподалёку, классическая трёхлинейка, дерево тёмное, ствол тоже местами тронут ржавчиной, отчего оружие смотрелось настоящим древним артефактом.

— Ты не смотри, что ствол старый, — сказал Петрович, проследив за моим взглядом. — Там всё работает, внутри он не пострадал. — В магазине кое-что подшаманить пришлось, да теперь вот затвор отдраить. Держи.

Он дал мне в руки кусок мягкого войлока с абразивной пастой, которой я стал натирать кусок железа. Мелкого абразива хватало, чтобы зачистить ржавые пятна, наждачка тут не требовалась.

— Это из раскопок стволы? — спросил я, видя, как мой собеседник переместился за алхимический стол.

— Ага, соседи передали, четыре штуки, — он вынул из-под стола большую бутыль с нарисованными на стекле черепом и костями, откуда стал переливать прозрачную жидкость в небольшую банку. — Винтовки, конечно, старые, но стреляют. После ремонта будут хорошо стрелять. С патронами, правда… Но ничего, глядишь, у военных разживёмся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А что у них вообще есть? — спросил я, — и какие патроны используют.

— Всё, — уверенно заявил Петрович, добавив в налитую жидкость другую, более густую. — Разве что, гаубиц нету, и то, поначалу самоходки ходили в колонне.

— А всё же?

— Ну, смотри, колонна машин на двадцать, пусть не все с личным составом, но защитить себя они должны. А от кого защищать? Вот именно, никто не угадает, откуда опасность придёт, и какая. Против писаных есть автоматы пять сорок пять, а в ближнем бою — дробовик. Один на отделение минимум, да не такой, как у нас, а самозарядный, да патроны разные, в том числе и мини гранаты. Дальше, временами приходится с кучей мелких тварей столкнуться. Для них та же дробь и огнемёт. Один на взвод, ранцевый, да ещё на бронетехнике обычно стоят, чтобы с воздуха опасность отбить. Идём дальше, если твари в укрытии засели? А хоть бы и люди. А близко подходить чревато. Для этого у них «Шмели» имеются с запасом. Я так подробно объясняю, потому как видел их не раз в деле. Как правило, в колонне одна ЗУшка на ходу, зенитка то есть, чтобы крупных тварей валить издали. А для тяжело бронированных, таких, как костяной мастодонт, есть РПГ-7 и кумулятивные гранаты. Само собой, патронов уйма, гранат уйма, огнесмеси уйма, и всего остального тоже. Теперь ещё и беспилотники появились. Простенькие, но для разведки годятся. А вот пулемёты и снайперки у них как обычно, по одному на роту. А мы попробуем патроны выменять.

— Дурь какая-то, — поморщился я. — Начальство ведь знать должно. Или они слепые?

— Думаю, что не слепые, вот только офицер, что в поле работает, прекрасно знает, как нам тут без боеприпасов живётся, потому и внимания не обращает. А кто-то, может, и долю с того имеет. По-хорошему, давно пора нас приравнять, если не к военным, то к охотникам-промысловикам. Тогда на законных основаниях можно будет оружие нарезное купить и патроны. Ну, или поставить постоянный блокпост с тяжёлым оружием, чтобы хоть от налёта писаных защита была.

Дальше мы занимались каждый своим делом в молчании. Он смешивал какую-то адскую микстуру, которая у меня на глазах трижды сменила цвет и дважды — консистенцию. Конечный результат выглядел, как бесформенный ком чего-то, напоминающего коричневый пластилин, который плавал в тёмно-синем желе. Желе он выплеснул в угол, где оно моментально впиталось в бетон, а из пластилина начал лепить мелкие шарики.

— Закончил? — спросил он, подняв глаз на меня.

Я осмотрел железо, затвор выглядел, если не как новый, то вполне пристойно, а потому я утвердительно кивнул. Отставив лепку, Петрович забрал у меня железо и начал собирать оружие. Собственно, там и собирать было нечего, устройство крайне простое.

— Владей, — он протянул мне собранную винтовку. — Ремень завтра найдём.

— А патроны?

— На кой хрен они тебе сейчас?

— Ну, ночью тревога, а я голый, — пояснил я.

Он недовольно заворчал, но полез в шкаф. Через пару минут активных поисков на стол легли четыре винтовочных патрона с латунными гильзами и самодельными пулями из голого свинца.

— Самодельные, — объяснил он. — Но гильзы у нас есть, в ближайшие дни ещё накрутим. Пока же зажми в тиски и просверли в пулях отверстия. С торца. Не насквозь, а так, миллиметров пять.

— Зачем? — не понял я.

— Зажигательный состав туда засуну, видел, как зажигалки работают? Вот и тут то же самое, только поменьше.

Пуля имела форму простого цилиндра, который к концу слегка сужался, заканчиваясь плоскостью. В этой плоскости я и пробурил углубления ручной дрелью. Сверлить мягкий свинец было легко. После этого я отдал патроны Петровичу, а тот, взяв пластилин, принялся замазывать им углубления. Потом ещё вылепил конический кончик пули, сделав её похожей на настоящую. Я не стал шутить про пулю из дерьма.