Этот мир не выдержит меня. Том 1 (СИ) - Майнер Максим

Потом Лэйла больше ни о чём, кроме клинка, уже не думала. «Откуда... эта... гниль... инк... Откуда... и... ви... зи...» — раны не давали ей нормально говорить, вынуждая выплёвывать лишь обрывки слов. Возможно, всё это вообще ничего не значило, но мне почему-то казалось, что она хотела сказать «инквизитор». Это легко бы объяснило тот страх, который девушка, будучи диким магом, испытывал перед оружием своих главных врагов.

Если я прав, то Хольд сделал мне очень интересный подарок...

На ноги удалось встать лишь со второй попытки. Теперь я должен сделать неприятную, но необходимую работу — нужно отрубить Лэйле голову. После увиденного ночью мне не хотелось рисковать: кто знает, может быть, она способна вернуться и с того света.

На поиски топора, который улетел куда-то в кусты, ушла пара минут. За это недолгое время я проклял весь мир, чёртову магию и свою невезучесть — почему судьба-злодейка не закинула меня в тело какого-нибудь благородного бездельника? Сейчас бы проснулся на мягкой кровати в объятьях красотки, а не в лесу возле трупа.

Ладно, не мне пенять на удачу. Хватит прибедняться — пора действовать.

Когда с неприятной работой было покончено, я напихал в одежду Лэйлы камней и бросил её останки в озерцо. По-хорошему тело следовало сжечь, но такие мероприятия мне сегодня явно не по плечу, поэтому вместо кремации обойдёмся утоплением.

Теперь осталось обезвредить не активированные ночью ловушки, собрать остатки верёвки и идти в лагерь. Пленники, поди, меня там уже заждались, да и добычу пора считать — зря я, что ли, вчера так рисковал.

В общем, примерно через час мне удалось добраться до лагеря на подкашивающихся ногах. И моему взору открылась не самая приглядная картина.

Лысый главарь сидел там же, где я его оставил. Правда, выглядел он теперь ещё хуже, чем раньше, что не удивительно: перерезанное горло вряд ли кому-то к лицу.

Моего друга Борри я почему-то не нашёл — раненный в самое мягкое место бандит куда-то испарился. Что хуже, вместе с ним испарилась здоровенная нога, которая вчера запекалась над огнём и о которой я мечтал всё то время, пока шёл до лагеря. Дедукция подсказывала, что оба исчезновения тесно связаны со скоропостижной кончиной главаря шайки.

Пленники — живые, но явно не очень здоровые — лежали возле прогоревших углей. Видимо, замёрзли ночью и отползли от своего навеса поближе к костру — благо, помешать им уже никто не мог. Мужик по имени Фольки выжидающе смотрел на меня сквозь каштановые патлы, закрывавшие половину лица, а вот девушка безразлично глядела куда-то в небеса.

— Как тебя зовут? — я присел рядом с пленницей и аккуратно перерезал путы, стягивающие тонкие и даже изящные руки. Теперь, правда, они выглядели не лучшим образом — перерыв в кровоснабжении не способствует сохранению красоты.

Девушка не ответила ничего.

— Ты меня слышишь?

Снова тишина. Пленница смотрела мне прямо в глаза, но упорно молчала: то ли стресс так на неё повлиял, то ли я делал что-то не то, не знаю.

— Э-о-а-я о-а... — промычал вдруг Фольки. Он всем своим видом демонстрировал, что готов к диалогу, но, учитывая кляп и связанные руки, получалось у него не очень.

— Что с ней? — я выдернул тряпку из его рта.

— Клеповная оа, — пробормотал Фольки, а потом несколько раз широко открыл рот, высунув при этом язык.

— Чего?

— Крепостная она, — его «гимнастика» дала результат. Теперь он говорил вполне разборчиво. — Может и меня развяжешь?

— Всё может быть. Но не сейчас.

— Почему?

— Пока не решил, что с тобой делать, — честно ответил я.

— Хорошо, — он спокойно кивнул. — Но если надумаешь убивать, то лучше ножом... Уж извини, но твой топор не внушает мне доверия.

— Не переживай, — ухмыльнулся я. — Если что, всё сделаю в лучшем виде.

— Хорошо.

Фольки был совершенно невозмутим, и такое поведение вызывало уважение.

— Не боишься смерти? — с интересом спросил я.

— Не знаю... Пока что ни разу не умирал. Но если путь вёл меня к гибели от твоей руки, то нет смысла бояться неизбежного. А если мой путь должен оборваться в другое время и в другом месте, то тогда бояться вроде как ещё рано...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да ты философ.

— Мы — люди севера — ещё не забыли мудрость предков. В отличие от имперцев.

— А бандитом ты стал тоже в строгом соответствии с заветами пращуров?

— Нет. Но я не вижу ничего позорного в моём ремесле.

— Вот как?

— Да. Я сильный и использую свою силу так, как считаю нужным. Это моя суть и моя природа. Ты же не будешь стыдить птицу за то, что она машет крыльями? Так в чём виноват я, как считаешь?

— Я считаю, что ты слишком много болтаешь, а ещё, что оправдания, они как дырка в заднице — есть у каждого.

Фольки рассмеялся.

— Мне не нужны оправдания. Я забирал у слабых то, что они не смогли защитить. Не хочешь, чтобы тебя обирали? Не будь слабаком...

— Интересная позиция для человека, которого захватили в плен.

— Да, — улыбка сменилась гримасой — Мы с Ингваром тоже оказались слабы и поплатились за это. Таков путь...

— Ну так что ты не воспользовался своей же великой мудростью? Взял бы и перестал быть слабаком, порвал верёвку и победил всех направо и налево.

— Не всё в жизни зависит от нас... Но тебе-то что? Уж кто-кто, а ты явно не слаб, хоть и выглядишь, как тощий юнец.

— Не удивительно, ведь мне шестнадцать.

Фольки, услышав мои слова, расхохотался.

— Ты можешь обмануть имперских кретинов, но не людей севера, — сказал он через полминуты, когда перестал смеяться. — Если тебе шестнадцать, то я тогда вообще дитё! Я видел, как ты действовал... Я видел, как ты разговаривал с дурачком Борри... Я видел, как дикая тварь погналась за тобой, но назад вернулся лишь ты один... Поэтому не рассказывай мне сказки, я уже не в том возрасте, когда они вызывают интерес.

— Мне просто повезло.

— С Лэйлой? — хмыкнул Фольки. — С ней не справиться человеку. Сперва я подумал, что ты утбурд...

— Кто?

— Злой дух — младенец-демон, которого заживо похоронили в снегу и который вернулся, чтобы мстить всему живому.

— Не староват я для младенца? Да и снега в округе чего-то не видать...

— Не в этом дело, — покачал головой Фольки. Учитывая, что он лежал на земле, выглядело это довольно забавно. — Утбурд не имеет души, а значит, лишён глаз...

— Ну, мои, вроде бы, пока на месте.

— Да. И в них я вижу такое, чего не может быть в глазах шестнадцатилетнего юнца.

— И что же?

— Смерти. Десятки, если не сотни смертей.

— У тебя слишком острое зрение, друг мой. Настолько острое, что ты видишь то, чего нет.

Я потянул кинжал из ножен. С этим доморощенным философом нужно что-то решать.

Фольки, заметив клинок, слегка отодвинулся, но всё ещё смотрел на меня без страха. Смелый человек, что ни говори.

— Так кто же я по-твоему?

— Не знаю, — сказал пленник. — Но от тебя точно следует держаться подальше.

— Вот в этом ты, безусловно, прав.

Я подался вперёд и перерезал путы, стягивавшие руки Фольки. Пусть живёт. Не думаю, что мне сильно повредит, если он расскажет другим лесным отщепенцам свои мысли относительно моей скромной персоны. Наоборот, такая «слава» пойдёт только на пользу — будут больше бояться.

— Благодарю! — Фольки размял запястья, а потом развязал верёвку на ногах. — Теперь я твой должник...

Судя по невесёлому взгляду, такая «задолженность» его не очень-то радовала.

— И что это значит? — спросил я с интересом. — По традициям твоей далёкой северной родины ты теперь обязан служить мне верой и правдой, пока смерть не разлучит нас?

— Нет конечно! — сразу ответил Фольки. — И причём здесь моя родина? Это просто обычная человеческая благодарность, не больше. Если понадобится, обращайся за помощью — подсоблю чем смогу...

Очень жаль. А я-то уже было понадеялся.

Сам Фольки, похоже, не хотел оставаться рядом со мной ни одной лишней минуты. Он осторожно встал, размял ноги, и не торопясь, будто бы между делом, «поплыл» в сторону деревьев. Ещё и мешок какой-то с земли подхватил, скотина такая.