Культура Духа - Рафаил Нойка

Итак, дорогие братья и сёстры, так я понимаю Православие. Многие из вас, с кем я встречался на протяжении тех лет, что я был здесь, спрашивали меня, что я подразумевал, когда сказал тогда, в 1993 году, что Православие — это природа человека. Вот что я подразумеваю. Это способ, которым Бог сотворил человека, но человек отпал через Адама, и на протяжении всей истории ищет свою истинную природу, своё истинное происхождение и свою истинную судьбу. Для меня это и есть Православие, и если сегодня Православие сконцентрировано в Церкви, которая, между прочим, обладает историческим и учрежденческим аспектами, имея каноны, свой образ бытия, свой тип облачений, может быть, даже свой особый язык, — всё это является тем, что я называю картонной коробкой, на которой написано «ценная бандероль», и внутри находятся неописуемые сокровища. Но да простят меня и Его Высокопреосвященство, и богословы, да не будем никогда называть Православие «учреждением», даже если оно «бого-человеческое». Православие — это не картонная коробка, на которой написано «ценная бандероль», — это то, что содержится в ней.

Говоря о Православии, сегодняшняя тема требует от меня говорить о посте и прощении как о судьбе и призвании. Я возьму на себя «дерзость» и ответственность просто определить эти четыре понятия: пост, прощение, судьба и призвание.

С чего начну? Может, начнём с судьбы и призвания, потому что я часто говорил, что человек ищет свою истинную судьбу, и Бог, обращаясь к человеку, показывает ему её. Судьба — это не что иное, как то, что искал Адам, в чём змей обманул его, утверждая, что Бог хочет лишить его этого, так как «в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:5). Вкусил, и говорит Писание: «И открылись глаза». И какие же «божественные и неизреченные тайны» увидел Адам, когда открылись его глаза? Он увидел себя нагим и устыдился сам себя и своей жены Евы, а она устыдилась его.

Это ли божественность, братья и сёстры? То ли это, чего желает человек? Нет, это, как мы все знаем, к сожалению (по нашим грехам), результат греха — разочарование. Раз-очарование — интересное слово, отнеситесь к этому серьёзно! Когда мы разочарованы, вспомним, где мы были очарованы, и тогда боль разочарования может стать моментом нашего спасения, чтобы нам более не очаровываться. То есть это возможность нам просветиться.

Но продолжим о судьбе. Истинная судьба человека — это то, что вся филокалическая традиция, традиция Церкви, начиная с Апостолов — даже с Адама! — называет обожением. Если Бог сотворил человека «образом и подобием», то Он не шутил. И посмотрите, что может рассказать нам жизнь Марии Египетской. Святой Зосима поразился, каким образом и какими способами Бог привёл ещё одну душу к спасению — и какому спасению! Потому что Зосима, если вы внимательно прочтёте, был самым просвещённым человеком своего времени, человеком, который от младенчества предался Богу и совершил все вообразимые подвиги, и сам добавил другие, и так смог приблизиться к Богу. И ангел приходит сказать ему: «Пойди туда, Зосима, чтобы увидеть, что совершенному предстоит много более долгий путь, чем пройденный тобою до сих пор!». Итак, Зосима был совершенным человеком, но путешествие ради достижения высоты Марии Египетской было намного длинней. И был потрясён Зосима. Посмотрите, о чём нам говорит житие: в итоге он остался учеником этой святой.

Итак, судьба человека в этом, насколько мы можем видеть из истории. Что мы видим из истории? Взгляните на всех этих святых, которые мертвы: мы на земле в своих храмах храним их мощи, мёртвые тела, останки, но называем их «мощами», чтим их по праву, потому что они не имеют признаков смерти. В худшем случае — это просто кость! Но в основном они являют то, что не ассоциируется со смертью, — благоухание. Смерть — это не благоухание, она смердит, прошу прощение за слово, но это реальность. Смерть отвратительна; мощи же источают благоуханное миро, исцеляющее нас от болезней. Эти «мёртвые останки» источают силу, которая воскрешает других от смерти, возвращая их обратно к жизни, чтобы они могли продолжить путь покаяния до своего совершенства. Итак, когда говорит Христос: «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит» (Ин. 14:12), — заметьте, что и после смерти!

Отец Паисий Святогорец упоминает, что раз кто-то обвинил его: «Вы, монахи, подобны бесплодным деревьям, потому что даже жизни не приносите в этот мир». Он ответил: «О чём ты говоришь, брат? Ведь если какой-нибудь бесплодный монах, как ты его называешь, становится святым, он и после смерти рождает: из неплодных женщин — плодовитых, из грешников — святых, возрождает от смерти этими неизреченными чудесами и воскресениями». Всё это не суеверия, не мифы, как часто хочет это представить современность, бесплодность мысли которой проникла даже в церковное мышление. Так и предсказывал Спаситель: «Но Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк. 18:8). Молитесь, братья и сёстры: «Да найдёшь, Господи, во мне да найдёшь веру!»

Итак, в этом заключается судьба после так называемой «смерти» человека. Мы видим, что того, что творит Бог, если с верой просим от Бога чего-то и молитва наша исполняется, то того же можем просить и у Божией Матери. Посмотрите, такой же человек, как мы, скажем, Святой Николай, Святые Апостолы — любой из Святых может сотворить для тебя то же, что и Бог. В какой-то мере и в этой жизни они явили нам это, но особенно после смерти эти Святые ведут себя, как Бог. Почему? Обожение человека! Это судьба, и это то, что означает Правильное Славление.

Правильное Славление. Возьмём «отрицательное» разъяснение из Символа Веры Святого Афанасия — «Тот, кто не верует так, кроме многих сложностей и многих волнений этой жизни рискует и вечной погибелью» (простите, я не могу передать точно, поэтому перефразировал). Итак, восприняв эти слова положительно (правильное славление, православие), тот, кто верует так, кроме духовных достижений в этой жизни, после так называемой «смерти» становится всё более, как Бог. До какой степени? До последней трубы, когда сама эта смертность, наши останки, воскреснут, и мы будем телом во всём подобными Христу Воскресшему, вместе со Христом одесную Отца. Итак, это и есть наша судьба.

Призвание. Что такое призвание? В переводе с румынского, призвание — это слово, заимствованное из латинского языка, и происходит оно от слова «голос». Это призвание, призывание человека: «И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты?» (Быт. 3:9), в смысле «Приди, получи от Меня сейчас дух спасения», как сказал бы Бог, «и в духе покаяния продолжи свой путь до обожения, которого ты жаждешь».

Итак, призвание человека — это призыв Божий к обожению, призыв, которым Бог зовёт человека исполнить свою судьбу на земле, по земным меркам, а после так называемой смерти — в вечности, судьбу в вечности — блаженное царство вместе с Богом во веки веков.

Тогда в этом контексте что значит пост? И что такое прощение? Начну с прощения. Когда один законник спросил Христа, какая заповедь наибольшая, наиважнейшая в Законе, Христос ответил: «Возлюби Господа Бога» (Мф. 22:37). Это первая заповедь. И, не будучи спрошенным, Христос поспешил открыть ему и вторую заповедь Ветхого Закона, о которой говорится, что она подобна первой: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39). Это Христос, Слово Божие, Который соединил эти две заповеди. Они содержатся в двух Книгах. Во Второзаконии, в Десяти Заповедях, первая заповедь действительно «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть и люби Господа, Бога твоего» (Втор. 6:4,5) — как и сказал об этом Спаситель. Вторая заповедь содержится в Левите, где говорится совсем в другом контексте: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). Или, как говорит румынская пословица: «Того, что не нравится тебе, не делай другому». Но Христос уровнял первую и вторую заповеди.

Что происходит в этой любви? Христос говорит: «Кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё» (Ин. 14:23). Итак, если Адам не сохранил Божественного слова в Раю, значит, в какой-то мере он отпал от любви Божьей, нарушил её. Думаю, что нет на земле человека, который не знал бы, как болезненно предательство в любви, ранение любви. В той мере, насколько ты кого-то любил и тот оказался недостоин твоей любви — знаешь, как это больно.

Итак, любовь уязвима, даже если это всемогущая любовь Божия. Любовь Божия очень утончённая. Не потому что Бог уязвим, не Его всемогущество — я далёк от этой мысли! — но уязвимость является свойством любви. Любовь — это глубина самопожертвования ради другого, абсолютная жертва. Христос показал нам, насколько Он предал Себя, не только до Креста и до смерти, но и до глубин ада; даже разделив Свою судьбу с разбойниками, Он и в последнюю минуту жизни нашёл способ спасти грешника, возбудив мятежом одного разбойника покаяние и истинное исповедание другого, пока не смог сказать ему: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Ныне! Итак, любовь обладает такой тонкостью, такой нежностью, такой трогательностью самопожертвования, которые мы себе не можем представить, потому что ещё остаёмся грубы в нашей биологии и неотёсанны в нашей бездуховности. В этом смысле, я хочу сказать, любовь является предельно тонким переживанием, нарушение которого вызывает особенную боль. Но тот, кто был уязвлён, тот, кто любит и страдает, не умирает: умирает тот, кто попирает любовь. Тот, кто любит, уязвляется не столько тем, что бывает оставлен, но уязвляется, видя, что тот, кого он любит, умрёт за грех, который сотворил против него.