Иные миры. Будущее возможно... - Альберт Дебейер

Дик остановился, чтобы немного передохнуть, и догадливый Пурс тут же протянул ему стакан сока. Кивком поблагодарив его, Джарвис отпил освежающего напитка и продолжил описание своей одиссеи:

– Шум стоял, как на птичьем базаре, когда на гнезда с птенцами пикируют полчища чаек. Я вылез из мешка и осторожно пошел в сторону истошных воплей. Именно тогда я впервые увидел Твила.

– А это еще что за персонаж? – сформулировал всеобщее изумление Гаррисон.

– Вы тут поминали безумного страуса. Так это он и был, – ответил Джарвис, только подогрев своими словами интерес слушателей. – Я назвал его Твилом, потому что человеку не произнести подлинное имя этого существа.

– Только страусов на Марсе и не хватало, – чуть не схватился за голову биолог Лерой.

Дик сочувственно улыбнулся ему и сказал:

– Приготовься еще и не такое услышать, мой ученый собрат. Но всему свое время, а сейчас о Твиле. Как я понял, он попался в ловушку, подстроенную какой-то похожей на осьминога тварью, и та теперь принялась им закусывать. Ему это здорово не понравилось, и он начал визжать и отбиваться двадцатидюймовым клювом. Я, разумеется, не стал бы ввязываться в местные разборки, но на шее жертвы заметил какой-то предмет, явно не животного происхождения: он напоминал сумку или ящик. Я почему-то подумал, что странное животное, которое мне, кстати, тоже напомнило страуса, является объектом научного изучения. – Джарвис обернулся к Жаку и пояснил: – По-видимому, я подсознательно вспомнил тебя, иначе мне не пришла бы в голову абсурдная мысль о чьем-то исследовании. Короче, я выхватил пистолет и всадил заряд в массивный черный мешок с торчавшими из него щупальцами.

Джарвис передернулся от отвращения, вспоминая эту сцену.

– Эта дрянь изгадила все вокруг какой-то отвратительной слизью, которая, вероятно, служила ей кровью. Щупальца плоскими лентами опали вниз, выпустив из смертельных объятий орущего страуса. Тот замолк и некоторое время разглядывал своего врага, а потом повернулся ко мне.

– Опиши его как можно подробнее, – с завистью глядя на Дика, попросил Лерой.

– Ладно уж, – ответил тот, – слушай. У него довольно крупное яйцеобразное тело, две мощные четырехпалые ноги, а вместо рук пара крыльев, заканчивающихся почти что человеческими кистями. Но самое необычное, это голова. В сущности, она не являлась тем, что мы обычно вкладываем в это слово, то есть вместилищем мозга мыслящего существа. У этого страуса – так, пожалуй, и будем называть марсианца – голова служила, во-первых, своеобразным перископом, связывавшим находящийся в туловище мозг с вынесенными наружу глазами; во-вторых, являлась звуковым резонатором, поскольку голос слышался именно оттуда, но самое главное в ней – ее своеобразные амортизационные свойства, главное назначение которых, по-видимому, оберегать мозг. Обо всем этом я догадался потом, а пока что мы стояли друг против друга и настороженно рассматривали один другого, готовые к любым неожиданностям. Спасенное мной существо было примерно моего роста и выглядело далеко не хилым. Пурс может подтвердить мои слова.

Все вопросительно взглянули на Карла, и тот кивнул.

– Я по-прежнему сжимал пистолет, и, по-видимому, страус понял его назначение, потому что вдруг расправил крылья и протянул эти своеобразные руки в мою сторону, раскрыв ладони и растопырив пальцы. Он явно предлагал мне дружбу. Я убрал пистолет и пожал протянутую руку, чем вызвал целую серию забавных чирикающих звуков: мне показалось, что марсианин засмеялся. Спать мне как-то расхотелось, и я решил развести костер. Наломав немного сухих стеблей, я сложил их горкой, и тут вдруг мой новый приятель исчез. Только я стал ломать голову, куда это он сгинул, как вдруг тот вернулся с охапкой сушняка в руках: он прекрасно понял мои действия! Мало того, это существо достало откуда-то светящуюся искорку, от которой костер мгновенно запылал! Не мне вам рассказывать, как трудно заставить что-то загореться в марсианской атмосфере. Одно хорошо – уж если загорелось, то горит долго.

Джарвис живо представил себе эти предзакатные посиделки у костра в компании с загадочным существом, к которому он, тем не менее, испытывал явную симпатию. Такое чувство, как Дик неоднократно убеждался, обычно бывает взаимным. Вот и тогда он ощутил доброжелательный интерес со стороны своего нового знакомца. Джарвис снова вздохнул и принялся рассказывать о том, как пытался потолковать с марсианином.

– Прежде всего, я решил узнать, как его следует называть. Применил прием, известный с незапамятных времен: тыкать пальцем в разные предметы, одновременно называя их. В результате он стал звать меня «Тик», а я его «Твил». Поскольку предметов вокруг, в сущности, никаких не было, я принялся называть части тела – руки, ноги, голову, а когда дошел до понятий «сердце», «дыхание», то предложил послушать и то и другое. Когда его огромный клюв оказался возле самой груди, мне на секунду стало как-то не по себе, но я тут же раскаялся в собственной подозрительности, потому что и он доверчиво прижал мою голову к своему яйцевидному телу. Я услышал частые гулкие удары и легкий ритмический свист: это существо тоже имело сердце и легкие – или нечто подобное этим органам.

Лерой едва удержал стон: его бы воля, он немедленно устремился бы на поиски марсианского страуса! Но, к сожалению, приходилось отложить это до следующей экспедиции.

– Твил тоже называл мне то или иное на своем языке, но я не мог повторить ни единого звука! – продолжал рассказ Дик. – Вероятно, голосовые связки землян не годились для воспроизведения странного щебета и чириканья, а уши просто не воспринимали нюансов чужой речи. Тогда я решил оставить фонетические изыски и предпочел им точный язык математики. Раскладывая камушки и группируя их, я объяснил четыре арифметические правила. Твил оказался примерным учеником и с ходу принялся складывать и вычитать, поясняя результат своих действий мелодичным посвистыванием. Тогда я решил воспользоваться тем, что Солнце еще не закатилось, и, показав на него, изобразил на песке это светило, а потом сделал приблизительный рисунок Солнечной системы, называя планеты. Можете представить мое изумление, когда Твил тут же уточнил мой чертеж, пририсовав Фобос и Деймос возле Марса, а возле Земли – Луну!

Гаррисон скептически хмыкнул:

– Он же не слепой и прекрасно мог заметить Луну, а уж спутники своей планеты – тем более!

– Я не согласен с тобой, командир! – возразил Джарвис. – Народ Твила высокоинтеллектуален и несомненно знаком с астрономией и ее приборами. Иначе чем объяснить, что именно четвертую планету он принял за Марс, хотя – по твоей логике визуального знания – он должен был бы считать ее третьей: с Марса же не виден Меркурий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});