Наследник для нелюбимого альфы (СИ) - Раевская Ада

Чёрт, вот я идиотка, как бы я собиралась всё это проходить без Марка? Банально без информации? А как бы отреагировали в районной поликлиники на мои анализы? Представить жутко! Оля обмолвилась, что такие проблемы улаживают, вот только это меня все равно привело бы к Марку.

Короче говоря, хорошо, что получилось, как получилось. Если бы не все эти пугающие события, я бы не познакомилась с Олей, она бы не поведала мне кучу необходимой информации. И всё могло бы сложиться куда хуже, ведь если бы не стрельба, нам с Марком пришлось бы оставаться в одном доме, постоянно видеться и общаться, а я бы по незнанию продолжала делать попытки от него сбежать. Теперь я понимаю, что моему ребёнку просто необходим будет отец, который его всему научит. И, надеюсь, Марк хорошо справится с этой ролью. Я-то уж точно, как бы мне не хотелось, ничем не смогу помочь ребёнку с первым оборотом, не смогу научить его контролировать зверя.

Мои метания продолжаться могли сколько угодно долго, если бы Оля не пришла ко мне в комнату.

– Тебе вроде в саду понравилось? – спросила она меня. Я кивнула. – Ну, тогда пойдём ещё прогуляемся, теперь уже без Тёмы, спокойно. Скоро Данил явится, познакомлю вас. Он из-за переполоха со стрельбой этой своих всех тоже напряг, чтобы если что и тебя защитить, и Марку подмогу отправить… Мало ли.

Пока мы спускались вниз, у меня возник вопрос:

– А как получилось, что два альфы дружат? Вот все же вроде воюют за стаи, за города… А Марк с твоим мужем прям лучшие друзья.

Оля ответила сразу:

– Ну, так они не просто друзья, они же ещё братья троюродные. Их дедушки были родными братьями, и, так получилось, что оба они были альфами. Стая их отца на тот момент была немаленькой, так что, они просто разделили её, мирно, без конфликтов. И семьи их потом дружили, так и Данил с Марком подружились, крепко. Марк почти что вырос в семье родителей Дана, они, кстати, живы и здоровы, в отличии от родителей Марка и Лизы.

Будучи подругой Лизы, я знала, что, когда она была маленькой, её родители погибли, а вырастил её брат. Но всё это без подробностей. Впрочем, и Оля тоже меня не спешила посвящать в эту тему дальше.

– В общем, так и получилось. Они, кстати, ещё и ровесники, так что, всё прекрасно получилось.

И тут я поняла, что даже не знаю, сколько Марку лет. Не больше тридцати пяти, думаю, но хочется как-то поточнее.

– А сколько им лет? – вопрос ведь был не личным, так что, я не стеснялась его задавать.

– Дану сорок два, Марку тоже, но скоро исполнится сорок три. Через неделю, вроде бы, – Оля достала из кармана телефон, глянула на дату и ответила: – Да, девятого августа.

Ух, ты. Охереть. Получается, он мне годится в отцы, мило. Никогда бы не подумала, что он настолько меня старше. Так, стоп…

– А Лизе? – сама подруга всем говорила, что ей двадцать исполнилось месяц назад, но Марк в ювелирном сказал, что ей двадцать пять. Это может быть правдой?

– Двадцать пять, – развеяла мои сомнения Оля. – Вы же, дружите, вроде?.. – удивилась она.

Я неопределённо повела плечами.

– Она говорила, что двадцать.

– А! – хлопнула себя по лбу девушка. – Люди же. Понимаешь, мы не меняемся долго, я тоже всем говорю здесь, что мне тридцать, а на самом деле тридцать восемь, – я неверяще выпучила глаза. Да ну! Она выглядела чуть постарше меня. – Дану по документам тридцать пять. Не поверят же люди, когда он через десять лет в пятьдесят два будет выглядеть моложе тех тридцати пяти. Сорок пять для мужчины ещё нормальный возраст. Ну, а потом думать будем. Так-то мы нигде особо не светимся, но и не переезжаем. Альфе точно такое не положено. В общем, люди думают, что мы младше, чем есть, и ещё пользуемся пластикой.

Весело выходит, да. Так-то понятно, почему Лиза не говорила: вот, допустим, общаемся мы и через пятнадцать лет, а она выглядит всё так же, как сейчас, я меняюсь, притом, что она ещё и старше меня. Проще поверить в то, что ей на тот момент будет тридцать пять, как и мне, а не сорок.

В общем, каждый день был для меня открытием. И, несмотря на то, что за пределы участка, пусть и большого, мне выходить было нельзя, я не скучала. Мы с Лизой и Олей болтали обо всём на свете, я играла с Артёмом, которому была интересна новая знакомая, он даже попросил, чтобы я почитала ему сказку на ночь, хотя обычно это делали мама или папа. Не знаю, чем я малышу так понравилась, но мне его внимание точно было приятно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А ещё мне писал Марк. За два дня он прислал мне целых три фотографии Симы, которые, как он подписал, сделал его помощник, которому поручили заботу о животном. Кошка обзавелась кормушкой с таймером, разбила какую-то вазу и успела повисеть на шторах. В общем, резвилась, как могла. Жалко, я не смогла её забрать с собой, так бы она привыкла ко мне. Теперь это уже и не моя кошка, можно сказать. Но, главное, что о ней как-то заботятся, а с остальным разберёмся.

Ещё Марк сказал, что охрана Иры уже приступила, там всё тихо. Главного подонка он отловить пока не смог, но, как только это сделает, то меня сводят прогуляться к морю. Спрашивал о том, как я себя чувствую, его и правда это интересовало. Ну, да, от моего состояния зависит и здоровье нашего ребёнка.

Как-то вечером ко мне заглянула Лиза. Мы с ней не разговаривали наедине с того самого дня, как я рассказала ей о беременности.

– Мир, я как-то неправильно себя повела, наверное, – я удивилась этим словам подруги. Вроде бы, всё было нормально же, за что она себя осуждает? Но тут же последовал ответ: – Во-первых, Марк из-за меня узнал, во-вторых, я тебе ничего не рассказала. Надо было объяснить всё, подготовить тебя, а потом уже рассказывать Марку. У вас так… нехорошо всё получилось из-за меня. Просто я очень на него разозлилась, когда ты сказала, что аборт делать будешь. Это ведь нифига не хорошо, а он взрослый дядя, должен был позаботиться о последствиях. Решил, что раз с Олей у них ничего не вышло, то ни с кем и не выйдет.

Я даже не знала, что ей ответить. У меня не было желания на кого-то злиться, всё получилось так, как получилось, и сейчас, вроде бы, неплохо… Я жалела только о том, что Марку приходится рисковать собой и своими оборотнями, чтобы устранить угрозу для меня, но я всё-таки я смогла себя убедить, что дело не только во мне. Я и моя беременность – просто повод. Ублюдок все равно напал бы. И тогда могли бы пострадать оборотни из стаи, те, которые мирные, а Оля говорила, что таких большинство.

– Забей, – просто и без обиняков ответила я. – Думаю, раз ты такая классная подруга, то из тебя получится не менее классная тётя.

И Лиза, которую я всегда считала капец какой железной леди (ну, не всегда леди, но железной точно), расплакалась, обнимая меня. Я гладила её по волосам и не знала, как реагировать. Странный разговор, но хорошо, что Лиза на него решилась: если она считала себя в чём-то виноватой, то правильно сделала, что не стала гнобить себя, а пришла поговорить. Сейчас она поплачет и всё станет нормально, как раньше.

Но Лиза не была бы Лизой, если бы быстренько не взяла себя в руки. Она вытерла слёзы, пару раз шмыгнула на последок и сипло произнесла:

– Тётей я буду самой лучшей. Как из классных историй: буду появляться всегда неожиданно, притаскивать кучу разной фигни, учить плохому и разрешать висеть на шторах.

Я себе это представила и рассмеялась. Да, думаю, каждый ребёнок нуждается в таком родственнике, который разрешит то, о чём при маме с папой лучше даже и не мечтать. У меня это была Ира, которая будучи старше меня всего на десять лет, никак не становилась тётей, а скорее была старшей сестрой, которая во мне видела мелкого сообщника в пакостях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вот и замечательно, – заключила я. – А теперь пошли, мне требуется срочный дожор перед сном.

Глава 13. Марк.

В общем, вокруг злополучного “лежбища” стаи Мелихова было тихо после недодраки. Парни благополучно вытащили из подвала женщин и детей, среди которых была даже одна беременная девушка и резво, очень резво, рванули обратно к складам, где всех поместили в машины и доставили в больницу. Николай проклинал тех, кто чуть не угробил трёхлетнего мальчика и ту самую беременную, которые находились в тяжёлом состояние.