Романов. Том 4 - Владимир Кощеев

отцов.

Михаил II усмехнулся.

— Ты будешь подавать на Дмитрия признание наследником после Кирилла? — спросил царь.

Демидов спокойно кивнул.

— Так я и поступлю. Когда закончится эта война, бумага будет у тебя на столе, государь.

— Вот и хорошо, — подвел итог Михаил II. — А целителя своего я пришлю. И, Руслан Александрович, пусть Дмитрий пока что посидит в безопасности. Пока что нам ни к чему его снова привлекать.

— Я тоже так думаю, — согласился Демидов.

* * *

Медицинский блок Демидовых. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич.

— Вот, Василиса Святославовна, обратите внимание на эти три снимка, что вы видите?

Голос был мне знаком, и первые мгновения я слушал его, погружаясь в легкий транс. Целитель царя теперь, похоже, всегда будет рядом. Немудрено, учитывая, что я запасной игрок.

— Никаких повреждений не осталось, — прокомментировала Волкова голосом прилежной ученицы.

— Смотрите внимательнее, Василиса Святославовна, — хмыкнул Ерофеев. — Ничего не замечаете на снимке с травмой?

— Последствия? — предположила та.

— Эти микроповреждения очень легко пропустить, Василиса Святославовна, — произнес Константин Владимирович. — Вы вряд ли часто сможете заметить этот феномен. Просто знайте на будущее, такие повреждения возможны. Но чтобы их заметить, нужен эталон, по которому мы можем отследить состояние пациента.

— Но это не критичное изменение, — заметила девушка. — Даже если бы я его пропустила, собственная регенерация княжича вернула бы его в полную норму.

— Да, но вы ведь не только одаренных лечите? — уточнил Ерофеев. — В случае Дмитрия Алексеевича это действительно не имеет особого значения, однако, как целителю вам обязательно нужно это учитывать и, по возможности, исправлять.

— Благодарю за урок, Константин Владимирович.

— Не за что, — ответил тот. — Вы весьма талантливая девушка, Василиса Святославовна, и я бы с удовольствием провел еще несколько бесед, но, полагаю, княжичу Романову надоело нас слушать.

Я почувствовал легкое движение воздуха у своих ног — Ерофеев повернулся ко мне, и я решил, что пора поднять веки. Лицо Константина Владимировича добродушно улыбалось, но он тут же нахмурил брови и заявил:

— Я ведь рекомендовал вам обходиться без подобного напряжения, Дмитрий Алексеевич, — напомнил он, пожурив меня пальцем. — Вам в очередной раз повезло пройти по самой черте, за которой вас ждало бы инвалидное кресло. И это в самом благоприятном случае.

Василиса смотрела на меня, слушая своего временного наставника с легкой улыбкой. Она тоже прекрасно понимала, что он лишь играет свою роль. И у меня, и у самой Волковой есть долг, который мы обязаны выполнить.

Вот только в отличие от этих двоих я прекрасно осознавал, на что шел. Да, пришлось тяжело, но своей цели я однозначно добился, иначе мое тело уже бы сжигали в печи — во избежание распространения заразы. Но раз я лежу на койке, и оба целителя нашли время поболтать о своей профессии, все закончилось так, как я и рассчитывал.

— Обязательно приму к сведению ваши слова, Константин Владимирович, — кивнул я в ответ. — Однако существуют ситуации, когда выбора на самом деле нет.

Ерофеев тяжело вздохнул, после чего обернулся к своей коллеге.

— Василиса Святославовна, я оставлю вас наедине, мое вмешательство больше не требуется. Мой контакт у вас есть, если возникнет желание — я буду рад поделиться мудростью или дать консультацию.

— Благодарю, Константин Владимирович, — уважительно поклонилась та.

— Что ж, Дмитрий Алексеевич, я вам больше не нужен, поручаю вас заботам Василисы Святославовны, — кивнул мне на прощание целитель, и быстро покинул палату.

Оставшись наедине, мы несколько секунд молчали, пока я не пошевелился, протягивая руку к пульту, чтобы поднять спинку кровати. Волкова хмыкнула, наблюдая за мной, и, дождавшись, когда я займу подходящее положение, заговорила:

— Дмитрий, вы поступили очень благородно, — сказала Василиса, глядя мне в лицо. — Могли отойти в сторону, и никто бы не осудил вас.

— Я сделал то, что сделал бы на моем месте любой другой, — ответил я, пожав плечами. — Просто у меня была возможность, я ей воспользовался. Кто-то другой бы мог не справиться, и случилась бы маленькая техногенная катастрофа.

Я прервал речь и, глядя на девушку, спросил:

— Много ваших людей при взрыве пострадало?

Боярышня кивнула.

— Тринадцать человек, служивших нашему роду, — ответила она чуть дрогнувшим голосом. — Остальных мне удалось спасти. А потом вас привезли.

— Вы спасли мне жизнь, — улыбнулся я, и огляделся в поисках одежды. — Не могли бы вы подойти?

Волкова вскинула бровь, все еще явно переживая о потерях, но мой вопрос заставил ее немного встряхнуться, и Василиса встала возле моей койки. Я взял ее за руку и, немного погладив большим пальцем ладонь, поднял взгляд на целительницу.

— Я не забуду вашей помощи, Василиса Святославовна, — произнес я негромко, глядя в ее зеленые глаза. — И обязательно найду способ вернуть этот долг. Слово дворянина.

Она усмехнулась, но руку сразу убирать не стала.

— Я обязательно запомню ваши слова, княжич Романов, — ответила она.

Но в том, что девушка не поступит глупо, я был уверен. Такие небольшие обязательства между родами хоть и негласно, но довольно часто влияли на взаимоотношения семей. Потому у Романовых хватает добрых соседей — после смены правящей династии мой род очень много сделал для прилегающих к Казани территорий.

— А теперь, если вы не возражаете, — улыбнулся я, выпуская ее пальцы, — мне бы хотелось одеться.

Василиса улыбнулась, хитро стрельнув по мне глазками, после чего отошла к двери палаты.

— Ваши вещи принесли из покоев, они в шкафу, Дмитрий Алексеевич, — сказала Волкова, и тут же покинула помещение, оставив меня одного.

Я потянулся, приятно хрустнув суставами и, скинув с себя одеяло, принялся одеваться и приводить себя в порядок.

Несмотря на случившееся с Измайловым, жизнь продолжается. Я хотел поговорить с родителями, которым определенно добавил седины за последний месяц, да и дед наверняка жаждал полного отчета о произошедшем.

Сегодня новый день, и мне нужно провести его с умом.

За пределами палаты меня ждал Коршунов — в обновленной Волковыми броне, с гербом Романовых на груди и с оружием наперевес Никита Викторович выглядел еще более