Юджиния - Александр Минчин

Она не поняла его взгляда. Вдруг запнулась и вздрогнула:

— Ты не переменил своего решения?

— Я просто никогда не думаю над тем, что уже решено.

Она обняла его. Александр не мог поверить, что она это сделает. Но, глядя в ее глаза, начинал осознавать, что так и будет.

Раздался гудок. И их губы разжались. Дверь за ней закрылась. Он вернулся в комнату и подошел к окну: Дайана уже распахнула для нее дверцу.

Он сел на что-то и только тут увидел белый прямоугольник конверта. На мгновение, на секунду он подумал, что это письмо, Юджиния прощалась с ним. Он открыл его: внутри был чек на 1000 долларов, подписанный «Юджиния Нилл».

Он закрыл глаза рукою, прислонился лбом к стенке и стал бить в нее кулаком, чтобы не расплакаться.

Юджиния вошла в кабинет отца. Он всегда читал после обеда.

— Да, Юджиния?

— Папа, разреши мне… — Она замолкла.

— Долго будет это продолжаться: ты не ешь со мной, не говоришь, не общаешься?

— Папа… разреши нам пожениться. — Она пересилила себя.

Настала мертвая тишина.

— Никогда, ни за что, даже не говори мне об этом, — раздался голос.

— Папа, я умоляю тебя, папочка.

Мистер Нилл дал холоду овладеть своим лицом.

— Никогда!

— Папа, ты не видел его тела… — вскрикнула Юджиния.

Мистер Нилл вздрогнул. Он был достаточно взрослый человек, чтобы понять. Он не стал ее спрашивать: откуда видела она. Он понял все. Теперь было поздно. По его собственным убеждениям, женщина должна становиться женой своего первого мужчины. Но не его дочь!

Ему практически стало плохо, когда он взглянул на свою дочь и — осознал.

Ему хотелось не сказать, а закричать: «Нет!» Завопить, зарычать, заорать.

Юджиния видела это в его глазах. И вдруг она подошла к нему, опустилась на колени и прижалась к сукну его черных в мелкую полоску брюк.

— Папа, я умоляю тебя.

Он видел ее нежное лицо, прижимающееся к его коленям, чувствовал касание щек, ладони, обхватившие его бедра.

Мистер Нилл мог выдержать в мире все, но этого он не выдержал. Он почувствовал, как во рту у него стало сухо…

— Хорошо.

Лицо его болезненно передернулось.

— Я сделаю это… для тебя. Встань, Юджиния. Она поднялась, сияя сквозь слезы.

— Я люблю тебя, папа.

— Сейчас — оставь меня одного. Когда-нибудь ты поймешь…

Юджиния без звука удалилась. Она не могла поверить.

Мистер Нилл устало нажал кнопки телефона.

— Марк Розен, это Деминг Нилл. Поезжай к нему опять. Предложи ему пятьдесят тысяч, сто тысяч, десять лет содержания, дом во Флориде, дом в Калифорнии, черт, все, что он захочет, любые условия, без ограничений! Я дам ему полмиллиона, если он уедет из этой страны. Или, скажи ему, я сотру его с лица земли навсегда. — Мистер Нилл набрал в легкие воздух. — Если же на него ни то, ни другое не подействует, передай, я жду его послезавтра в шесть часов у себя в кабинете. У тебя в распоряжении завтра целый день. Сделай что-нибудь!..

— Я сделаю все, что смогу.

Мистер Нилл безжизненно повесил трубку. Он понимал, что только невероятное может предотвратить это грядущее ужасное несчастье. Только дурак может отказаться от целого пирога и согласиться взять кусок.

Резкие скулы напряглись и челюсти скрипнули: он проклинал тот день, когда нанял этого проходимца на работу.

Марк Розен не считал, что в этом мире что-то невозможно. Тем более против такой пешки.

Поэтому он удивил мистера Нилла, когда заехал рано утром к нему домой и попросил кое-что.

Законник внимательно вел свой «мерседес» с легкой улыбкой на губах. Марк Розен знал, что все приехавшие оттуда почему-то ужасно ревнивые, не такие, как в Америке. И он решил открыть ему правду: о Юджинии.

Александр отворил дверь не спрашивая. В тот момент, когда Марк увидел его скулу, он подумал, что, возможно, приезжать и не следовало, но отступать было поздно. И он ринулся в атаку.

— Прошу прощения, что не позвонил. Боялся, что вы не будете со мной разговаривать, и, проезжая мимо, решил заехать.

Александр, сузив глаза, смотрел на него. Ничего не говоря.

— Могу я войти? — спросил Марк.

— Нет. Я не хочу, чтобы грязь переступала порог моего дома.

Марк с улыбкой оглядел себя и сказал:

— По-моему, я чистый. Сегодня с утра я принял душ.

— Возможно, снаружи, но не внутри.

Марк Розен не стал заглядывать себе внутрь. Вместо этого он сразу высказал предложение и угрозу мистера Нилла. После того как он сказал про полмиллиона, он внимательно уставился на Александра. Он не верил, что нищий, не имеющий ни гроша, ни родственников, ни сегодня, ни завтра, может отказаться от такого. Быть обеспеченным на в с ю жизнь. В глазах его ничего не отразилось, и дверь стала медленно закрываться.

— Одну минуточку, у меня есть для вас кое-что еще. — Главный козырь Марк Розен, как всегда, приберегал до конца.

Он протянул фотографию.

Александр взял, и у него помутилось в глазах: на фотографии Юджиния целовала красивого мальчика, чем-то похожего на нее.

И на второй, и на третьей, и на четвертой.

Он ощутил мерзкую дрожь в ногах, но с руками справился, отдавая фотографии. И даже выдавил усмешку. О, сколько ему стоила эта усмешка!

— Юджиния знает об этом?

— Да, конечно. Это своего рода ее ответ, почему она не сможет вас больше видеть.

Александр не мог поверить, мысленно сопоставляя вчера и сегодня, она была слишком юная, и невинна, слишком неискушенна для этого. Хотя юная женщина — тоже женщина. И следующая мысль уколола, пронзив сквозь мозг: а что, если это правда, ведь фотография — не адвокат и лгать не может. И там все ясно, он верил фотографии. Александр вспомнил о чеке Юджинии…

— До тех пор, пока Юджиния не скажет мне сама, глядя в мои глаза, я ничему не поверю.

Кажется, это у нее он научился: не показывать своих самых потаенных чувств — перед чужими.

Марк Розен не мог поверить выдержке этого изгоя. Как он называл его про себя. И вдруг ему пришло в голову, что если мистер Деминг Нилл зовет его завтра к себе в кабинет, это значит…

И тогда о н становится$7

Тогда последнюю новость, что мистер Нилл зовет его, он постарался выдать как бы наполовину от себя и подчеркнуть свою заслугу в этом небывалом приглашении.

Александр опять ничего не сказал и только глубоко вздохнул.

— Не буду надоедать, — проговорил Марк Розен и протянул руку.

Александр непонимающе посмотрел на него.

— Еще одну фотографию. — (Александр вернул ему только три.)

— Я оставлю ее у себя.

— Это невозможно, — сказал Марк Розен.

— Я оставлю ее у себя, — повторил тихий твердый голос. — До свидания.