Негодник - Элизабет Кейз

– Каждый человек в чем-нибудь да виноват, айшон. Поступки либо совершаются, либо нет. И необходимость принимать решение стоит перед каждым человеком.

– Но он прожил с этим больше десяти лет, – возразила Бетани. – Почему же он ничего не говорил в свою защиту?

– Именно так Дженна и сказала. И то же самое, я слышала от жены зеленщика. Кажется, каждый в деревне имеет свое мнение о нечестивце. Но почти все отзываются о нем не очень-то хорошо.

– Но почему? И как человек может выносить такое к себе отношение, если оно несправедливо?

Бетани смогла найти лишь одно разумное объяснение странному поведению Коннела. Судя по всему, у него не было оправдания. Вероятно, Коннел Делейни был виновен в том, что соблазнил свою невесту и отказался от нее, когда узнал, что та ждет ребенка. Может быть, то же самое случилось бы и у нее с Финном, если бы ее отец не застукал их тогда и не настоял на свадьбе.

Бриджет стала расчесывать волосы, затем, отложив гребень, вновь заговорила:

– Дженна собирается рассказать мне всю правду… Ту правду, которую она знает. Вот почему Дженна пригласила меня поехать с ней сегодня. Но она предупредила: не следует приходить в ужас от того, что услышишь. Несмотря на всеобщее презрение, Коннел нашел в себе силы вернуться в Гленмид после смерти дяди и сумел возродить семейные конюшни.

Тут Бетани взяла гребень и принялась расчесывать волосы тетушки. Минуту спустя она спросила:

– А что еще ты узнала про Коннела? Дженна что-нибудь еще рассказала?

– Да, кое-что рассказала. Когда в этот край пришел опустошительный голод, Коннел обеспечил сюда доставку продуктов. При этом он запретил следившим за поставками священникам называть имя благодетеля.

Бетани с удивлением посмотрела на тетю. «А может, Коннел делал все это для того, чтобы искупить свою вину? – промелькнуло у нее. – Да, может быть, и так. Но почему же никто даже не попытался узнать имя благодетеля?»

– Как мог человек, уже предложивший девушке выйти за него замуж, отказаться от нее, узнав, что она ждет ребенка? – в задумчивости пробормотала Бетани. – И сколько же надо совершить добрых поступков, чтобы загладить такую вину? И вообще, чувствовал ли он вину? Не боялся ли, что она умрет, а вместе с ней умрет и ребенок? Как после такого можно жить в мире с самим собой?

– Трудно сказать, – в нерешительности пробормотала тетушка Бриджет, которую все эти вопросы сбивали с толку не меньше, чем Бетани.

– А эта несчастная девушка? Убить себя и своего ребенка? И о чем только она думала?

– Она не думала. – Резко поднявшись, тетушка Бриджет прошагала к окну. Глядя в запотевшие стекла, она продолжила: – Она чувствовала себя брошенной, одинокой, лишенной мечты о счастье.

Пышные волосы, волнистыми локонами рассыпавшиеся по плечам Бриджет, делали ее гораздо моложе, придавали вид хрупкой и изящной женщины. Приблизившись к ней, Бетани проговорила:

– Тетушка, как можешь ты знать, о чем думала та девушка? – Она положила руки на плечи Бриджет. – Как может кто-то вообще что-либо знать?..

Бриджет сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

– Я знаю. Потому что когда-то любила. Перед тем, как покинула Ирландию.

Бриджет ненадолго умолкла. Бетани не решалась что-либо сказать, она ждала продолжения рассказа. Минуту спустя тетушка вновь заговорила:

– Он был настоящим мужчиной. Все говорили, что он из породы вечных холостяков, но он умел разбивать девичьи сердца и умел ухаживать. И я была ему нужна… – Плечи Бриджет напряглись, а голос задрожал. – Я перехватила его взгляд на празднике майского костра в Килдэре. Он сказал, что никогда не видел, чтобы кто-то танцевал так, как я. Сказал, что я воодушевляю его. Отец был против наших отношений, но я была упрямая и хотела, чтобы этот парень стал моим.

Бетани решила просто слушать, внимать исповеди женщины, которую она, как ей казалось, хорошо знала. Честно сказать, Бетани никогда всерьез не воспринимала Бриджет как женщину. Она воспринимала ее как утешительницу, почти мать, но только не как женщину, способную любить и быть любимой.

Бриджет откинула со лба локоны и тихо вздохнула.

– Мы вынуждены были встречаться тайком, – продолжала она прерывающимся от нахлынувших чувств голосом. – А потом он уехал в одну из своих деловых поездок на континент. Он отсутствовал дольше, чем обещал, так долго, что я успела понять: я жду от него ребенка. – Бриджет замолчала и снова вздохнула.

Бетани слушала тетушку в полной растерянности; она по-прежнему хранила молчание и, выражая свою поддержку и сочувствие, время от времени сжимала пальцами плечи тетки.

Бриджет взглянула на нее через плечо, и в глазах ее блеснули слезинки.

– Именно тогда твой дед и отправил меня жить к твоим родителям. Твоя мама как раз тогда ожидала твоего рождения, и твой дед решил, что она сможет воспитывать и тебя, и моего ребенка. Я родила на корабле, во время плавания. Он родился недоношенным и умер очень скоро. Всего несколько часов спустя.

– У тебя был сын? Я не знала… – Сердце Бетани разрывалось от жалости к тете.

– Да, сын. – Бриджет печально улыбнулась. – Крошечный мальчишечка с густыми и черными, как вороново крыло, волосиками. Я почти не имела возможности подержать его. Увы, он слишком быстро умер.

Бриджет надолго умолкла. Бетани же боялась задавать вопросы – боялась причинить тетушке боль.

– Джек, – прошептала наконец Бриджет. – Я назвала мальчика Джеком в честь его отца.

Дождь по-прежнему барабанил в окно, а Бетани по-прежнему обнимала тетушку за плечи. Наконец Бриджет похлопала племянницу по руке и обернулась к ней. На – щеках пожилой женщины поблескивали слезы, но она заставила себя улыбнуться.

– Ну что ж, айшон… Видно, у нас получился день открытия секретов. У каждой семьи имеются свои собственные секреты. К сожалению, все люди совершают ошибки. И вот я «вывалила» свою историю, чего не собиралась делать никогда. Видно, приезд в родные места повлиял.

Все это время Бетани была слишком занята собственными проблемами, чтобы вообразить, какие болезненные воспоминания могли пробудиться в душе Бриджет по приезде в Гленмид. Бетани очень сочувствовала тете, получившей от жизни такие жестокие и горькие уроки. Ей пришлось слишком дорого заплатить за несколько встреч с любимым.

– И ты никогда больше не видела этого человека? Он не пытался разыскать тебя?

– Нет, – покачала головой Бриджет. Она утерла слезы рукавом платья и всхлипнула. – Перед отъездом я оставила для него письмо, где говорила, что жду его. Потом… потом я написала ему из Уилмингтона и рассказала о ребенке, но ответа так и не получила. И еще долго-долго надеялась, что все еще нужна ему, что он еще за мной приедет, но, похоже, огонь нашей любви угас.