Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана

Мама точно не сказала, иначе не сносить мне сейчас головы.

— Я еще на работе и… задержусь до обеда. Хочу маме позвонить и предупредить, а телефон ее стерла по ошибке. Ты не скинешь мне ее номер, — выдохнула целое предложение почти в одно слово.

Вытерла ладонью выступивший от волнения пот на лбу. Поймала удивленный взгляд сидящего рядом Игната. Много он понимает. Самое тяжелое, как оказалось, это врать бабушке. Я не врала ей ни в чем и никогда. Это в первый раз.

— Хорошо. Подожди, сейчас… Ох, это он… нарушитель порядка. Я сейчас сделаю фото в доказательство, потом получишь свой номер, — бабушка тут же отключилась.

Пару секунд я созерцала экран с красоткой, понимая, что бабуля объявится не так скоро, как хотелось бы. Мелькнула мысль, что ей стоило все рассказать, и тут же пропала.

Нет, бабушке я ничего говорить не буду.

— Маш, — напомнил о себе Игнат. — Если ты закончила, может, покушаем. Стынет все. И, если хочешь, можешь рассказать, от кого ты пряталась в лесу.

— Пряталась? — попыталась сыграть удивление. — Я же эта… грибница и потеряшка.

Он легко поднялся и помог встать мне. Мы вышли из логова маньяка и тут же

очутились в комнате гораздо больше, с теми же чучелами хищников, но без кровати- траходрома и раздражающего алого цвета повсюду. Гостиная с коллекцией оружия на одной стене и трофеями на другой. Настоящий камин, декорированный диким камнем, глубокие кресла, диваны с подушками напротив камина, шкура медведя на полу, низкий столик, уставленный бутылками с алкоголем. Люстра и та собрана из оленьих рогов.

Я поежилась, чувствуя себя неуютно в доме, где так любят убивать животных ради забавы. Не просто животных — исключительно хищников. Хозяин бросал вызов только равным.

— Грибница она, угу… Ну, это ты Захару заливай. Я-то знаю, какие люди в лес ходят, — Игнат вновь оглянул мой плачевный внешний вид.

— Я тоже думала, что знаю, — вспомнила бандита, отпустившего меня.

Обхватив себя за плечи, прикрыла грудь и отвернулась. Попросить у хозяина рубашку постеснялась. Мало ли что подумают обо мне домочадцы, когда увидят в его рубашке. Рубашка хозяина на девице — это же доказательство, что ночка была бурной. Мог бы и сам что-нибудь подходящее из женского предложить, но Игнат с предложением не торопился.

И мое смущение истолковал по-своему:

— Отец, дядя, теперь и Захар — любители охоты. Тут этого добра, — он ткнул в чучела на стене, — в каждой комнате валом. Только на кухне и у меня ничего такого.

— Ты не любитель охоты. Ты рыбак? — я почувствовала слабый запах яичницы с беконом и кофе. Желудок тут же заурчал, напомнив о себе. — Вы же вроде как на рыбалке были?

— Хочешь узнать, что я люблю? Любопытная, — Он не спрашиваясь, подхватил меня на руки и понес в кухню. — Есть люблю по утрам за одним столом с красивыми девушками… Руки вымой и присаживайся.

Он не сразу опустил меня на пол, задержав на руках чуть дольше. Игнат продолжал улыбаться мне, а я разглядывать его потрясающие глаза.

— Какой романтИк, — насмешливо фыркнул женский немного картавый голос за спиной. — В логово волка забрела очередная Красная Шапочка. Какая миленькая и какая маленькая…

* * *

Зыбкое белое марево небытия рассеивалось. Я чувствовал обжигающий свет, режущий глаза даже через сомкнутые веки. Руки едва шевелились, но хоть слушались. Слабость такая, точно выкачали все силы из тела вместе с костями скелета. Ненавижу такое состояние. Ноздри раздражает запах. Запах, который не спутать ни с одним другим. Так пахнут только больничные палаты. Я снова в больнице… Так не вовремя!

— Макс, сынок, ты как?

Первое, что увидел, открыв глаза, испуганное и бледное лицо отца.

— Нормально, — выдавил из себя. — Слабость только. Где я? Что с Машей? — тут же вспомнил о потерявшейся девушке.

— Только не волнуйся так, — отец сжал обжигающе горячими пальцами мою ладонь. — У тебя был приступ. Сердце остановилось. Сейчас в норме. Не пугай меня так больше, — впервые попросил отец. Я удивленно вскинул брови, вгляделся, замечая серебро седины на висках. — Машу мы ищем. Серега это взял на себя, пока я тут с тобой. Как только что-то будет известно, он сообщит. Ты только не нервничай. Этим ей точно не поможешь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отец еще что-то говорил, пытался меня успокоить. Мне же виделась Маша, эти сутки или больше бродящая по лесу без еды и воды. Возможно, избитая или изнасилованная, одна где-то в темноте. Я гнал эти мысли, понимая, что отец прав. Бичуя себя, я ей точно не помогу. Остается лежать и позорно ждать новостей… Любых… И надеяться на лучшее.

— Сколько я был без сознания? Долго?

— Сейчас уже утро.

Я откинулся на подушку и застонал, осознавая и проклиная свою беспомощность и невозможность помочь любимой девушке.

Глава 18. Прояснительная… Или «Забывчивость — мое второе что-то там…»

(от лица Ани)

От неприятного ответа меня спас звонок на его телефон. Виктор раздраженно «дакнул», точно его оторвали от страх какого важного разговора. Но он быстро взял себя в руки и сменил тон. Негромко что-то объяснял оппоненту, касательно контрактов на поставки. Под его голос я задремала.

Мне снилась живая и здоровая Маша в вечернем жемчужно-сером платье в пол со взрослой прической на розовых кудряшках, такая, какой я запомнила ее на вручении школьного аттестата. Я любовалась дочкой, кружившейся в танце с… Максимом Шалым, одетым в темно-синий классический костюм. Мысленно отметила для себя, насколько красивой получилась пара. Вокруг Маши кружились другие пары, заслоняя ее от меня. Когда очередная пара, что закрыла мне вид, отошла, серое шелковое с кружевным верхом платье на Маше превратилось в белоснежное свадебное с пышной юбкой, а розовые локоны прикрыла фата. Но не только это удивило меня. Кавалером, вернее теперь уже женихом, оказался незнакомый рослый парень. Красивый молодой мужчина, и Маша смотрелась с ним рядом хрупким цветком. Но если Шалый и Маша вызывали умиление и восторг, то эта парочка — безотчетную тревогу. Я всматривалась в него в безмятежно счастливое лицо дочери, пока новая парочка не заслонила обзор. Я так и застыла, разглядев в этой паре себя и Виктора. Вначале молодые. Я в выбранном мной еще двадцать лет тому назад свадебном платье, а он в костюме с бутоньеркой. На глазах наша парочка менялась, старея. И уже я, настоящая, вальсировала в современном свадебном платье. И вел меня нынешний Виктор. Такого нежного взгляда, устремленного только на меня, я у него никогда не видела.

— Подлец! — гаркнуло над ухом голосом мамы, я вздрогнула от страха и очнулась.

Глаза выхватили золотистого цвета сруб и массивную деревянную дверь с коваными дверными петлями. Пошлись по навощенным темного дуба половицам, окнам, прикрытым жалюзи, и остановились на глубоких креслах, кожаном диване, куда меня перенес… Виктор(!) Именно его кожаная куртка прикрывала мои плечи. От нее шел терпкий запах его туалетной воды. Самого мужчины нигде не было. Я спала в одиночестве.

Так вот почему он приснился! Никакой это не вещий сон на новом месте, когда снится жених невесте. Просто надышалась запахом его туалетной воды.

Вопреки логике я закуталась в куртку сильнее, уткнувшись носом. Глаза обежали небольшую пустую комнату, украшением которой, не считая длинного дивана, была широкая плазма на стене и стеклянный столик с наполненной фруктами вазой. Глядя на румяные бочка яблок, захотелось пить.

— Проснулись, — в дверях, открывавшихся вопреки ожиданиям, бесшумно, появился Виктор.

Он небритый, с синевой под глазами от недосыпа, но бодрый и одуряюще пахнущий той самой водой. И я, красавица, с помятым лицом и нечесаными лохмами, закрывающими глаза и щеки. Из нас получится отличная парочка несвежих зомби.

— Маша как? — первое, что слетело с губ, когда его увидела. Попыталась кое-как поправить рассыпающиеся волосы, лезущие в глаза. Не получив ответа, предложила: - Виктор, можно на «ты». Так обоим проще, — решила сократить между нами дистанцию. Глупо «выкать», когда знаем друг друга давно. — Где это мы? Долго я спала? Заснула, даже не заметила когда. О Маше что-нибудь известно?