ТАНЦЫ С СЕМЬЕЙ - Карл Витакер

Дор: Почему же?

М: Небольшой артрит. Они боятся.

Дор: Они боятся держать тебя в руках?

М: Они меня приглашали танцевать, а потом отказывались… Я негибкая. Я думаю, они боялись.

Дор: Хорошо, все, что ты можешь сделать, это попросить их потанцевать с тобой. Если они боятся… просто подойди к ним и скажи: "Я не собираюсь ломать себе ноги".

К: О, вы могли бы запретить папе танцевать до тех пор, пока кто-нибудь из его друзей не вызовется потанцевать с вами.

Здесь я подчеркиваю, что они – супружеская пара и что действия одного влияют на другого. Я также подталкиваю Маму к тому, чтобы она была менее пассивной и поняла, что может действовать.

М: Да, хорошо. Но вот что случается. Приходит пара… Папа приглашает женщину танцевать, а ее кавалер стоит в отдалении или просто уходит. Не так ли, папа?

П: Да, это верно, но в последнее время я не так уж много танцевал с другими.

К: Почему бы вам не сказать кавалеру: "Моя жена хороший танцор, а мне нравится ваша. Махнемся!"

(Сдержанное хихиканье детей)

М: Да.

К: "Увидимся за завтраком!"

(Смех)

Сейчас я взял их социальную игру и внес в нее сексуальный подтекст. Расширяя ее сценарий, я указываю на комфортный для них недостаток смелости.

Я хочу, чтобы они были свободны в соединении танцев с более глубокой неверностью. Давая им знать о моих подозрениях касательно сексуального подтекста всей этой танцевальной проблемы, я повышаю уровень их тревожности. Их комфортность стала весьма сомнительной. К следующему “танцу” игра будет уже другой.

К: Мы должны остановиться.

П: Да, это совсем другой подход.

(Смех)

К: Вы можете предложить заплатить за завтрак!

(Смех)

Допуская подобный обмен мнениями в присутствии детей, я разрушаю их фантастические представления о родителях как совершенно несексуальных существах. Оставив обвинение в неверности на уровне умозаключения, я добился того, что им не удастся его отрицать. И если закончить встречу подобными вопросами, висящими в воздухе, с ощущением незавершенности и замешательства, то это может привести к реальному их объединению и развитию!

И опять этот тип “засевания подсознательного” может иметь очень серьезные последствия. Вопрос о неверности был введен таким образом, что они его восприняли, но при желании могли и не реагировать. Если быть точным, эхо еще следует ожидать.

С точки зрения "техники", этот вид взаимодействия может быть охарактеризован как усиливающий ход. Я беру то, что они представили – повторяющуюся танцевальную проблему – и повышаю ставки, предполагая, что за этой проблемой стоит гораздо большее. В результате могут разрушиться их “удобные” чувства по поводу данной ситуации. Это в свою очередь безусловно изменит контекст следующего “танца”. Они свободны продолжать игру, но уже не могут ее не замечать.

* * *

Вопр: Карл, все это очень дико! Вы действительно считаете, что танец – по сути дела представляет собой сексуальную связь?

Карл: Конечно! Мне кажется… идея о том, что любовная связь не больше, чем пенис и влагалище, достаточно безумна. У нас все время случаются психологические любовные связи.

Этот человек имеет психологические любовные связи, танцуя со многими женщинами. Танцы представляют собой по сути дела сексуальный опыт. Вы ставите вашу ногу между ее ногами, а она ставит свою ногу между вашими ногами. Я должен был сказать, но не сказал, что мужчины не танцуют с ней скорее всего потому, что она выглядит слишком сексуально и они боятся, чтобы у них не произошла эрекция.

Вся эта идея с завтраком является хорошим примером того, что я называю “засеванием подсознания”. Причем здесь моя фантазия идет дальше их фантазии.

Вопр.: Да, это действительно выглядит так, будто вы подливаете бензин в огонь.

Карл: Вы не можете испытать оргазм, если предварительно не разогреетесь. Нужно подталкивать этих людей. Нельзя лишь просто жить рядом с ними. Нужно пытаться усилить проявления их жизни, чтобы сделать их более успешными и способными испытывать удовольствие.

Вопр.: Хорошо, разрешите мне задать вам простой вопрос. Отчего вы просто не учите их? Почему бы вам просто не научить их, например, получше общаться? Не преподать им урок о том, что они нуждаются в более уважительном и нежном отношении друг к другу?

Карл: Очень хорошо, что вы задали этот вопрос! Вы знаете, самая безумная идея заключается в том, что обучение, которое проводит профессиональный терапевт, качественно отличается от проповеди, десяти заповедей, советов соседа и т.д.! Это невозможно! Подумаешь, обучение… Мы не можем справиться со своей жизнью лишь посредством интеллектуального инсайта. Для этого может понадобиться что-то, что вторгается гораздо глубже, на уровне подсознания. И вы не должны беспокоиться о том, чтобы посеять слишком много семян. Помните ту притчу о Христе про высевание семян: если они не упадут в подходящую почву, то не будут расти. Если же они попадут в плодородную почву, то обязательно прорастут! И тогда то, что вырастет, можно будет собрать в качестве урожая. Итак, я думаю, что все эти истины, быть может, “прорастут” в них лишь спустя недели.

Вопр.: Итак, можно с полным правом утверждать, что вы не верите в обучение?

Карл: Может быть, под конец терапии вы и сможете просто сказать им что-нибудь, что удержится у них в головах, исключительно из-за значимости отношений с вами. Однако, обычно процесс обучения отнюдь не является терапевтическим.

6. УНИВЕРСАЛЬНАЯ ДИЛЕММА:

ОТЧАЯВШИЕСЯ МУЖЧИНЫ

И ПОЛНЫЕ НАДЕЖД ЖЕНЩИНЫ

Жена: Скажи, что ты меня любишь.

Муж: Я тебя люблю.

Жена: Неправда!

Жизнь безумна! Мы суетимся в поисках близости и личностной включенности – и все только для того чтобы в ужасе съежиться, едва такая возможность представится. Часто нам удобнее определять себя через социальную роль: я терапевт, я отец или я муж, – чем прилагать усилия к тому, чтобы быть человеком. Чем больше мы говорим о том, как важно быть индивидуальностью, тем крепче сживаемся с теми функциональными ролями, которые вынуждены играть.

С этой дилеммой сталкиваются каждый человек и каждая семья. Любая семья обладает сложной системой ценностей, образов и мифов о том, что есть собственно человеческое. Насколько мы открыты по отношению друг к другу? Насколько наша семья является роле-ориентированной? В состоянии ли мы приоткрывать наши импульсы, или они должны быть скрытыми? Насколько похожи и насколько отличны друг от друга мужчины и женщины? Являются ли дети автономными человеческими существами или же лишь отражением своих родителей? Подобные вопросы бесконечны, и обращаться к ним люди будут всегда.

Одной из самых эмоционально нагруженных проблем в семье выступает взаимоотношение полов, отношение мужчин и женщин друг к другу. Как они взаимодействуют друг с другом и какая дистанция для этого требуется? Как достигается близость? Данные вопросы входят в круг самых принципиальных в контексте внутрисемейных взаимоотношений. Когда мы вновь собрались на сессию, Ванесса стала говорить о своем прежнем опыте принадлежности к ашраму и поединках с мужчинами.

Ван: Я медитирую каждое утро по 10 минут, но уже не посещаю никаких специальных занятий.

К: Как тебе удалось освободиться? Или же ты все-таки попала в капкан?

Ван: О да! Я действительно попала в капкан! Мне кажется, что я отвернулась от ашрама, медитаций, чтобы направить всю мою энергию на личные взаимоотношения.

К: Как ты это сделала?

Ван: Посредством своих любовных связей.

К: О, ребята! Именно это я и говорил вчера на обсуждении. У меня были подозрения, что суть твоих вчерашних переживаний по поводу неудачных отношений с мужчинами состоит в том, что ты каким-то образом пытаешься заменить гуру друзьями-любовниками, поставить одних на место других.

Одна из серьезных жизненных проблем состоит в том, что мы слишком много фантазируем, мечтая, что о нас будут заботиться и нас будут опекать. Рискованно надеяться на то, что друг-любовник избавит вас от необходимости быть настоящей индивидуальностью. Если ему это не удастся, вы будете глубоко разочарованы. Но хуже, если ему это удастся, тогда вы – никто.

Ван: Я знаю. Это правда. Мой парень тоже говорит обычно: "Ты путаешь своих парней и гуру".

К: Как ты думаешь, могла бы ты прожить без гуру?