Искатель. 1993. Выпуск №1 - Любовь Лукина

Тут он спохватился и обеспокоенно оглянулся на Чагу, ожидая увидеть в ее глазах суеверный ужас.

Чага смотрела на него задумчиво и печально. Чуть ли не с жалостью.

25

Паук — бесформенный слепой слиток — одолевал глинистый пригорок, поочередно, толчками занося суставчатые лапы. Справа у пего их было три, слева — три с половиной. Точнее — с четвертью, и блестящую эту культяпку он заносил точно так же — в несколько приемов. И ведь упорно ползет, целенаправленно… Интересно только — куда?

Это был уже третий паук, замеченный Владом с того момента, как он выбрался из овражка. Все приблизительно одного размера, все поклеваны металлом с воздуха… И все куда-то ползут. Невзирая на препятствия…

Влад оглянулся. Заплетенный кривыми корчащимися ветвями овражек источал сизую струйку дыма — Чага разводила костер. Вон тот прогал между корнями-кронами, через который он выкинул невинно убиенного паука. Накопителя…

Так вот, невинно убиенный накопитель, помнится, штурмовал откос вон в том направлении… То есть получается, что ползут они все разными путями, но в одну точку, и расположена эта точка… Да вон за тем холмом она и расположена!

Влад поднялся с земли и, пригибаясь, двинулся к вычисленному месту сбора. Глинистая почва была основательно перепахана и усеяна осколками, причем с каждым шагом выбоины и рытвины попадались все чаще, в большинстве своем — свежие, в одной даже что-то еще дымилось… Видя такое дело, Влад счел за лучшее не рисковать — лег на живот и пополз…

Выбрался на край воронкообразной впадины и замер. Внизу, подобно гигантскому раку-отшельнику, ворочался накопитель Бальбуса. В натуральную величину. Оплывшая выщербленная глыба на синеватых клешнеподобных лапах… С кем это он расправляется? Влад всмотрелся… Сталь разящая! Да ведь это он накопителя поменьше употребляет!.. А вон еще один ползет… Ну правильно! Все они сюда ползут — на съедение… Время разбрасывать осколки и время собирать осколки… Да, но как же они так здорово ориентируются? Ведь по прямой ползут — точно, не сворачивая… Влад перевалился на бок и посмотрел вверх. В синеве призрачно мерцали знакомые спиральные паутины. Три штуки. Интересно… Значит, не только излучают, по еще и выдают информацию паучкам…

Внезапно воздух прошило стремительными серебристыми иглами, и в следующий миг в пологую перепаханную воронку с визгом ворвался металл. Несколько снарядиков ударили рядом с ворочающейся тусклой глыбой, вскинув землю, а остальные, заметавшись, прянули ввысь, то ли уходя на второй заход, то ли на самоподрыв. А между прочим, с точностью попадания у них не очень… Ну как это можно промахнуться по такому…

Владу не пришлось завершить эту мысль. Рявкнуло совсем рядом, земля подбросила его, как батут, посыпались комки глины вперемешку с осколками.

— Э, ребята! — ошалело бормотал Влад, соображая, куда бы отползти. — Вы меня с кем-то перепутали… Я-то тут при чем?..

Снова взвизгнуло, и облако пыли вспучилось внизу — еще дальше от цели, чем в первый раз… Ах, сталь его порази, неужели он им помехи ставит?!

А ведь наверняка! Спинища у накопителя — чуть ли не полметра в поперечнике, а они, между прочим, по лезвию ножа бьют влет и без промаха!.. Так что, выходит, помехи для них — дело знакомое…

И тут вдруг металл «пристрелялся». Два снарядика один за другим щелкнули по чудовищной броне и, срикошетировав, взорвались в воздухе. А вслед за этим плотная стремительная стайка впоролась в землю под самое днище. Грохот, вспучившийся грунт, металлического гиганта выкорчевало и перевернуло. На секунду Влад увидел его сложное хрупкое брюшко, которое тот пытался прикрыть медленно поджимающимися клешнеобразными лапами. Не успел. Металл ударил повторно. Брызнули обломки блестящих сегментов, а затем воздух раскололся с грохотом, и ослепительная корчащаяся молния запустила тонкие корешки в пологие склоны перепаханной воронки.

Оглушенный, Влад так и не успел прийти в себя — на окрестность, как заряд дождя, посыпались частые дробные удары. Повсюду взбрасывались невысокие фонтанчики грунта. Уничтожив главного врага, металл щелкал поодиночке накопителей помельче. Но те, надо полагать, тоже умели ставить помехи — один из снарядов без видимых причин ударил в нескольких шагах от Влада. Запоздало прижав к запорошенным глазам ладони, Влад откатился вслепую и, не удержавшись на краю воронки, съехал вниз.

Грунт был перемолот на совесть, и стоило шевельнуться, как происходил небольшой оползень, и Влад соскальзывал еще дальше. Потом что-то фыркнуло (еле слышно — сквозь звон в ушах) и шлепнулось рядом. Несколько секунд Влад ждал взрыва, наконец кое-как протер глаза, проморгался и поднял голову.

Прямо перед пим, зарывшись на треть в рыхлую землю, лежала металлическая сигара с обломком стабилизатора. Невзорвавшейся боевой единицей это никак быть не могло: те где-то с палец, а эта штука сантиметров сорок в длину, если не больше… Прибыла явно воздухом, хотя совершенно непонятно, как это ее такую не сбили по дороге… Или сбили все-таки?

Глаза пришлось протереть еще раз, потому что с сигарой начала твориться какая-то загадочная чертовщина. Тонкая, как скорлупа, оболочка ее стала вдруг, потрескивая, отваливаться кусками, обнажая монолитную зернистую сердцевину, которая вдруг, в свою очередь, принялась размягчаться на глазах, растекаясь ртутной лужицей… Или даже не растекаясь, а расползаясь, как нежный порошок, хлынувший, серебрясь, в ту сторону, где чернела изувеченная обугленная туша расстрелянного накопителя.

Влад подсунулся поближе, потом, не поверив, тронул мерцающий ручеек и, поднеся палец к глазам, всмотрелся. Это были микроскопические серебряные паучки — сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч. Лужица как бы стремительно испарялась — снабженные ножками молекулы удирали куда подальше от места рождения…

— Вот оно что… — лихорадочно повторял и повторял он, выбираясь из воронки. — Вот оно что… Вот оно что…

До полного распадения смысла.

Чудом не ухватившись за раскаленный спекшийся участок грунта, куда запустила корешок давешняя молния, он вылез наверх и, пошатываясь, пошел к овражку. Дважды пришлось залечь, потому что металл никак не хотел успокоиться…

Потом Влад вспомнил про корм зверям, за которым оп, собственно, и выходил наружу. Вернулся, поднял обе палки с примотанными к ним охапками длинной голенастой травы и, волоча их за собой, ввалился в овражек — грязный, избитый, исцарапанный…

Чага навьючивала Уголька. Быстро повернула голову к Владу и, с облегчением вздохнув, продолжала затягивать узы. Влад огляделся. Рыжая и Седой были уже оседланы.