Долина папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна

— Вы любите море? — нарушил тишину Аддингтон и поглядел на жену.

— Полагаю, что да, — отозвалась она в ленивой задумчивости. — Мы дважды ездили в Брайтон дышать целебным морским воздухом, и оба раза я восхищалась пейзажем.

Мужчина чуть улыбнулся, как делал это довольно часто.

— Поверьте, такого моря, как здесь, в Брайтоне не найти, — заметил он несколько ностальгически. — Море — оно ведь живое, дышащее, способное говорить с нами на своем особенном языке, и понять его можно только в тиши, с глазу на глаз, если хотите, там, где уста досужего отдыхающего не смущает наш слух своими нескромными дифирамбами.

Лиззи было в новинку слышать такое: все ее близкие и друзья родились и выросли в Хартфордшире посреди полей и лесов, море казалось им праздной забавой летнего времени, приятной интермедией посреди жизненной суеты, и уж точно никто и никогда не говорил о нем столь вдохновенно. Как бы описывая живого человека…

— Вы любите море, — констатировала Элизабет. — Именно потому, полагаю, и купили поместье на берегу?

Аддингтон подтвердил:

— Вы правильно угадали: море в моей крови, мы едва ли способны разлучиться. — Добавил через мгновение: — Уверен, и вам оно придется по душе. Вы с ним во многом похожи… Та же экспрессия, те же порывы.

И Лиззи смутилась от этих слов: тетушка любила говаривать: «Истинную леди отличает способность держать себя в руках. Пусть неуправляемый дилижанс несется прямиком на тебя, сумей придержать шляпку и тихонько шагнуть в сторону». Элизабет никогда этого не умела: с трудом сдерживала порывы, а, не сдержав, расплачивалась недобрыми последствиями.

Она невольно взглянула на нежеланного мужа — последствие одного из порывов, которому лучше бы никогда не поддаваться, — молча вздохнула. Комплимент, если он таковым являлся, был более, чем неоднозначен…

— Осталось совсем чуть-чуть…

Голос супруга казался голосом нетерпеливого любовника, готовящегося ко встрече с возлюбленной, даже Джейн, тихая, неприметная Джейн, заерзала на месте, стиснула беспокойные руки и поглядела в окошко кареты.

Около мили назад они проехали указатель на Кардифф, свернули направо, как бы намереваясь объехать город по кругу, и покатили мимо огромных камней, разбросанных в живописном беспорядке.

— Долина папоротников, — прошептала вдруг Джейн. — Дом уже близко.

Элизабет поглядела на нее в видимом удивлении.

— Разве ты тоже отсюда? — спросила она. — Как получилось, что ты оказалась в Хартфордшире?

Служанка поглядела на Аддингтона и отвела взгляд, он неожиданно ответил за нее.

— Я познакомился с Джейн в свой прошлый приезд на побережье. Она нуждалась в работе, и я поспособствовал этому…

Он познакомился с Джейн?

Помог ей с работой?

Лиззи почувствовала дурноту. Такую, что к самому горлу подступила… Слова «Но разве тогда вам требовалась горничная для жены?» почти сорвались с ее языка, однако Аддингтон предупредил их ударом трости о стенку экипажа.

— Вот и Раглан, — произнес он торжественным голосом, распахивая дверцу остановившегося экипажа. — Наконец-то на месте! — и подал Элизабет руку.

Лицо Аддингтона выражало истинное удовольствие, никогда прежде девушкой не виденное, он втянул воздух всей грудью, глубоко выдохнул.

— Пахнет солью, вы чувствуете это? — спросил со счастливой улыбкой.

И Лиззи призналась:

— Разве что самую малость.

А сама поглядела на свой новый дом: на серые замшелые камни высоких бастионов, донжон, вздымавшийся в небеса, и пустые глазницы бойниц, глядящих на нее не столько с угрозой, сколько с осуждением.

Она тяжело сглотнула… Попыталась взять себя в руки.

— Вам нравится новый дом?

— Ну… я… пожалуй, стоит присмотреться получше…

Она совершенно не ожидала подобного: новое имение ее мужа оказалось старым, разрушающимся замком романского стиля! Старым, осыпающимся замком, и близко не схожим с елизаветинским стилем, на который Элизабет так рассчитывала. Когда муж рассказывал о новом приобретении, а рассказывал он довольно немного, да и то разве что о его удачном соседстве с морским берегом, ей представлялись просторные комнаты с высокими белеными потолками, украшенными золотой лепниной, тканые обои на стенах и огромные окна, пропускающие обилие солнечного света.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это же сооружение — назвать его домом не поворачивался язык — напоминало жуткий доисторический кошмар, от одного взгляда на который ломило кости от холода и пронизывающих сквозняков, гуляющих по его коридорам. Оно казалось доживающим век дряхлым мастодонтом, готовым вот-вот испустить дух…

Элизабет почувствовала себя обманутой, лишенной того единственного, на что она, за неимением сердечного расположения к мужу, рассчитывала в этом браке: быть хозяйкой достойного дома, приветить в котором гостей не было бы зазорно.

И вот перед ней это…

— Вам понравится, я уверен. Нужно только увидеть море! Пойдемте.

Аддингтон поймал ее за руку и потянул за собой.

— А как же наш экипаж? — попыталась воспротивиться Лиззи, не сочтя его поведение достойным джентльмена. Еще ни один мужчина не позволял себе с ней подобных вольностей! Пусть даже на ней были перчатки.

И Аддингтон распорядился:

— Направляйтесь в конюшню, Томас, и позаботьтесь о лошадях. Мы с миссис Аддингтон немного пройдемся!

— Немного пройдемся… — проворчала Лиззи себе под нос, едва успев подхватить сорванную ветром шляпку. Джейн оказалась права: день выдался ветреным, а здесь, на побережье, он и вовсе казался неистовым. Хлопал краями ее плаща, развевающимися за спиной, словно парус, затруднял шаг, облепив ноги дорожным платьем, а прихваченная морозцем трава и без того пружинила под ногами… Муж же тянул ее за собой, словно строптивое животное, и казался по-настоящему счастливым. Казалось, он впервые за долгое время вернулся в родную среду…

— Посмотрите, Элиза, разве здесь не прекрасно?! — вопросил он, когда они замерли на краю высокого обрыва, балансируя под порывами ветра и любуюсь красотой открывшегося пейзажа.

И Лиззи, несмотря на внутреннее раздражение, не смогла не восхититься увиденным: что-то в ней дрогнуло при виде гряды перистых облаков, нависающих над вздымающейся волнами глади воды, уходящей под самый горизонт, изрезанной линии побережья, как бы отделяющей воду от суши, и старого замка, притаившегося титана, готово выдержать любые непогоды. Где-то вдалеке парила чайка… Так просто, словно не ощущала сопротивления стихии. Девушке показалось, что стоит раскинуть руки, она и сама взлетит над волнами, устремится к самому горизонту…

— Вам нравится?

— Никогда не видела ничего подобного.

Аддингтон, полностью удовлетворенный ее ответом, наконец выпустил руку супруги. И не то чтобы он нуждался в ее ответе: ее глаза казались красноречивее слов — однако было приятно услышать подтверждение из ее уст. Он знал, был уверен, что эта картина не может оставить ее равнодушной… Не будь это так, он сильно бы разочаровался. Ему не нужна была пленница старого замка — он нуждался в соратнике, близком по духу товарище. И Лиззи казалась подходящей кандидатурой для этого… Если только почувствует это место, откроется сердцем навстречу ему. Выпустит внутреннее «я», замурованное в догматах великосветской девицы.

— Пора, у вас еще будет время налюбоваться всем этим.

И они поворотили в сторону замка. Лиззи казалось, она пережила откровение и никак не могла прийти в себя… Опомнилась только у замковых стен, проходя под каменной аркой, некогда забранной подъемной решеткой, теперь же просто пустым проемом, ведущим в широкий двор.

Там, у донжона, их дожидались двое слуг: с испещренными морщинами лицами, прядями седых волос и потускневшими от возраста глазами — древние, как и сами стены приютившего их жилища — они казались облаченными в плоть призраками, готовыми приветствовать новую хозяйку. У Лиззи мороз пробежался по спине: то ли от гуляющего по двору ветра, то ли все-таки от испуга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мистер и миссис Аддингтон, рады приветствовать вас в Раглане, — поприветствовала их старуха, и старик поддакнул кивком головы. — Не ждали вас раньше вечера… Погодка нынче расшалилась.