Серебрянные слитки - Линдсей Дэвис

— Нет, госпожа, вам придется поверить мне на слово.

— Почему мне следует верить вам на слово? — Елена Юстина фыркнула.

— Потому что я вру, только когда могу с этого что-нибудь получить.

Она поморщилась, словно от боли.

— Вы врали ей? О, моя бедная сестра!

Я посмотрел на нее так, что она на мгновение замолчала, правда, остановить ее можно было с тем же успехом, что и сбежавшего быка, протягивая ему горсть сена.

— Ей было всего шестнадцать лет! — воскликнула дочь сенатора, словно это все объясняло.

Ну, по словам Елены становилось понятно, что, по ее представлениям, я сделал и почему она относится ко мне с таким нескрываемым презрением.

* * *

Вдруг Елена Юстина раздраженно вскрикнула и вскочила на ноги. Похоже, ей нравилось выбегать из комнат. Она пронеслась мимо меня, небрежно кивнув. Так она пожелала мне спокойной ночи. Я удивился, что вообще удостоился этого знака внимания.

Какое-то время я посидел на скамье, устало прислушиваясь к звукам незнакомого дома. Больше думать о Сосии я не мог, к тому же устал, поэтому не чувствовал груза давящих на меня проблем. Я был отчаянно одинок и находился слишком далеко от дома.

Я был прав. Ничто в Британии существенно не изменилось.

Глава 24

Флавий Иларий объяснил свой план на следующий день. Мне было неуютно в незнакомом доме, и я проснулся, как только люди начали ходить. Я надел четыре туники и осторожно спустился вниз. Сильно кашляющий раб показал мне на столовую, в которой слышались голоса, и, судя по тону, обсуждалось что-то серьезное. Как только я появился, все замолчали. Элия Камилла поприветствовала меня теплой улыбкой.

— Вот он! Вы проснулись слишком рано для человека, который приехал так поздно!

Она встала, чтобы отправиться по хозяйственным делам, но вначале поставила для меня тарелку. Простота нравов этого официального дома смущала. Сам Иларий с салфеткой, подоткнутой под подбородком, передал мне корзинку с хлебом. Молодая женщина с недовольным выражением лица по имени Елена сидела там же. Я ожидал, что она уйдут вместе с тетей, но она осталась, обхватив чашу и бросая на меня гневные взгляды. Едва ли ее можно было назвать застенчивым цветком.

— Поскольку ты здесь служил, ты, как я понимаю, старался быть в курсе последних событий, — сразу же начал ее дядя, прямой и не испытывающий колебаний человек, который сразу же переходит к делу, как только видит зрителя.

Я придал лицу благочестивое выражение человека, который находится в курсе событий.

К счастью, прокуратор привык начинать совещания с местного резюме. Он не мог приблизиться к обеденному столу, не попросив принести ему цены на сезонные овощи. Он сам ввел меня в курс дела.

— Как тебе известно, ценные металлы были главной причиной инвестирования в Британию. У нас есть металлургические заводы в лесах в южной части провинции. Ими занимался военно-морской флот, и сделал все совершенно безобразно.

В сердце я был верен армии, поэтому улыбнулся.

— На крайнем западе, в горах, есть золото, свинец встречается в центральном горном районе, хотя процент получаемого серебра низкий. Лучшие рудники находятся на юго-западе. Когда-то Второй легион Августа непосредственно ими управлял, но мы с этим покончили в процессе поддержки самоуправления племен. На всех рудниках у нас имеются крепости, что позволяет нам наблюдать за происходящим, но мы отдаем управление местным дельцам.

Я пытался не расхохотаться, видя очевидное наслаждение прокуратора своей работой. Неудивительно, что другие чиновники никогда не воспринимали его серьезно!

— Человека, работающего в Мендипских горах, зовут Клавдий Трифер, именно он сейчас владеет правом на разработку, вычитает свой процент, затем передает остатки в казначейство. Он родился в Британии. Я его арестую после того, как выясню, как слитки крадут и перевозят.

Я закончил трапезу, и для облегчения пищеварения сел на кушетке, скрестив ноги. Флавий Иларий сделал то же самое. Он выглядел болезненно, как человек, мучающийся камнями, который из-за беспокойства или смущения так никогда и не нашел времени, чтобы посетить врача и дать ему себя осмотреть.

— Твоя работа будет заключаться в расследовании кражи, Фалько. Я хочу устроить тебя на рудник, чтобы ты стал одним из рабочих…

— Я вообще-то нацеливался на руководящую должность.

Он пренебрежительно рассмеялся.

— Все посты заполнены дальними племянниками сенаторов, которые приехали сюда охотиться на кабанов. Прости, Елена.

Будучи дочерью сенатора, она могла бы возразить, тем не менее, выдавила из себя легкую улыбку. Я тем временем задумался.

Моя новая работа требовала выносливости. На рудниках обычно работают довольно мерзкие типы преступного вида. Группы рабов трудятся там от рассвета до заката. Это тяжелая работа, и хотя, как кажется, свинец в Мендипских горах лежит совсем недалеко от поверхности, отсутствие физических опасностей в этих рудниках компенсируется их полной изолированностью и удаленностью.

— Фалько? — подал голос Флавий. — Раздумываешь о том, как тебе повезло?

— Если честно, то я предпочел бы сидеть в церемониальных одеждах, без зонтика, на открытом раскаленном амфитеатре, куда привратники запрещают проносить вино, а музыканты объявили забастовку, и в течение пяти часов смотреть греческую пьесу без слов! Кому я обязан этим великолепным зимним отдыхом? — спросил я привередливо.

Иларий сложил салфетку.

— Насколько я помню, первой идею подала Елена Юстина.

Мне пришлось улыбнуться.

— Пусть боги защищать госпожу! Надеюсь, вы все объясните моей седой матери после того, как я сломаю спину, и меня похоронят в болоте? Вы, госпожа, как-то связаны с фуриями, и поэтому таким образом мстите мне?

Елена Юстина уставилась в чашу и не ответила. Я поймал вопросительный взгляд ее дяди.

— Елена Юстина отвечает сама за себя, — кратко сказал он.

Мне казалось, что в этом и заключается ее проблема. Произнесение этого вслух ничего бы не дало, а мне не хотелось критиковать ее отца Децима. Ни одного мужчину нельзя полностью винить за женщин его дома. Я это понял задолго до того, как у меня появились женщины.

Глава 25

Флавий Иларий договорился, чтобы меня отвезли на запад, и я воспринял это как любезность с его стороны, пока не выяснил, как мне придется ехать. Он отправил меня обходным путем, по морю. Там у Флавия Илария имелся городской дом в центре южного побережья и поместье с частной летней виллой еще дальше на западе. Для того чтобы передвигаться между принадлежащими ему объектами недвижимости, он приобрел кельтский кеч, обшитый внакрой, который в шутку называл своей яхтой. Это старое, обросшее ракушками судно не совсем подходило для мечтаний на августовском солнце на озере у Волсинии. Вероятно, это представлялось Иларию удачной мыслью, но я после этого сам договорился о переезде.

Меня высадили в Иске. Восемьдесят миль от рудников, но это было хорошо. Нет смысла появляться сразу же с судном прокуратора. Это бы фактически означало приехать со штандартом, на котором значилось «шпион прокуратора». Я знал Иску. По-моему, этот город помогает нырнуть в водоворот со скалы, где твои ноги чувствуют себя как дома.

С тех пор как я стоял там десять лет назад, произошли военные перегруппировки. Из четырех изначальных британских легионов Четырнадцатый в настоящее время находился в Европе и ждал решения Веспасиана относительно своего будущего. Они активно действовали во время гражданской войны, но не на той стороне. Девятый испанский легион находился в процессе перевода на север в Эбурак, а Двенадцатый легион Валерия отправился к западным горам. Мой старый Второй легион Августа наступал к Глеву и добрался до верхнего течения огромной Сабрины. В настоящее время задачей легионеров было усмирение и сдерживание силуров, которые готовились к следующему броску на запад, как только почувствуют себя уверенными.

Иска без Второго легиона была для меня городом-призраком. Казалось странным снова увидеть наш форт, но еще более странным было обнаружить все ворота открытыми, а амбары пустыми. На перекрестках сгрудились в беспорядке мастерские, местный магистрат разместился в доме командующего. За фортом, там, где заканчивались пристройки с односкатной крышей и лавки, как я и ожидал, находились небольшие наделы тех ветеранов, которые ушли в отставку, пока Второй все еще стоял здесь. Печально, если приходится брать надел, чтобы жить рядом с товарищами, а потом смотреть, как они уходят в новый форт, расположенный в ста милях. Тем не менее некоторых из них явно удерживают браки с местными жительницами. Я исключил вариант, что они остались в этой мерзкой провинции из-за климата или пейзажа.