Борьба буров с Англиею (Воспоминания бурского генерала) - Христиан Девет

Этот храбрый генерал (де-Вилие) выиграл несколько сражений, заставив англичан понести большие потери у Гувенерскопа и Вендеркопа, но затем, когда нахлынули массы английского войска, ему все-таки пришлось отступить. Все хлебные округа перешли в их руки, хотя, правду надо сказать, они дались им не даром.

Англичане преследовали генерала де-Вилие до Сенекала, Линдлея и Биддульфсберга, при чем у первой из названных местностей он нанес им поражение, и англичане понесли тяжелые потери. Но, к несчастью для всех нас, храбрый генерал был тяжело ранен в голову. Здесь же произошло печальное происшествие. Каким-то образом случилось, что загорелась трава. Был сильный ветер, пожар разгорался и пламя перекидывало через место, где лежало много английских раненых. Их не успели спасти, и много бедных солдат умерло ужасной случайной смертью.

Мы не знали, что делать с тяжелораненым генералом де-Вилие. Ничего не оставалось более, как просить английского офицера, командовавшего отрядом у Сенекала, допустить английских врачей помочь раненому. Попытка наша удалась, и генерал де-Вилие попал к английским врачам. К несчастью, он все-таки умер от раны.

Мне сообщили вскоре, что человек, хлопотавший о переносе генерала де-Вилие к английским врачам, был никто иной, как отставленный мною экс-коммандант Вилонель, служивний, как простой бюргер. Несколько дней после этого он передался англичанам, сложив оружие, так что ясно было, что, устраивая дело генерала де-Вилие, он устраивал собственные дела. Вскоре после его передачи англичанам, он прислал письмо одному из фельдкорнетов генерала де-Вилие, назначая ему место для свидания с ним и с одним английским офицером. Но письмо это не попало в руки адресата, и вместо фельдкорнета отправился на назначенное место около Сенекала капитан Преториус с несколькими бюргерами. Было темно и один другого не могли узнать. И что же случилось?

- Где фельдкорн?.. - спросил Вилонель.

- Вы мой пленный! - ответил капитан Преториус, беря лошадь г. Вилонеля под уздцы.

- Измена! - крикнул г. Вилонель.

Но крики не помогли. Бюргеры привели его в лагерь, откуда он был отправлен в Вифлеем. Там он был предан военному суду{34}, незадолго перед этим учрежденному в Вифлееме, и был приговорен к продолжительному тюремному заключению.

На место генерала де-Вилие я назначил пастора Поля Ру фехтгенералом. Это был верный и преданный родине человек. Он давно уже находился в отряде, как пастор, и часто во время значительных сражений неустрашимо перевязывал раненых. Его советы были всегда дельные и принесли офицерам большую пользу. К сожалению, его деятельность вскоре прекратилась, так как он попал в плен при сдаче Принслоо около Наупорта.

Я позволю себе сделать маленькое отступление.

Я шел на восток от Дорнберга к реке Занд.

Занд! Это имя будит во мне отрадные воспоминания. Здесь, на ее берегах, в 1852 г. английское правительство заключило конвенцию с Трансваалем. Эта конвенция была нарушена 12 апреля 1877 г., когда сэру Теофилусу Стипстону вздумалось ограничить независимость Трансвааля; но вскоре затем конвенция снова была восстановлена, так как Гладстон, великий и благородный государственный человек Англии, признал независимость Южно-Африканской республики.

Здесь, на берегу этой реки, полной воспоминаний, стояли мы теперь с намерением задержать неприятеля. Но... ни имена, ни воспоминания не помогли.

Лорд Робертс напал на нас соединенными силами. Хотя ему пришлось понести потери, но он прорвался через наши линии у Вентерсбурга, где находился генерал Фронеман с одним трансваальским коммандантом, и двинулся на Кронштадт.

Я приказал своему отряду идти в Дорнкоп, лежащий к востоку от Кронштадта, а сам с моим штабом, коммандантом Нелем и несколькими из его людей, в тот же вечер 10 мая, после захода солнца, поскакал вперед. Мы ехали всю ночь напролет и прибыли на следующее утро в Кронштадт. Не теряя ни минуты времени, мы сделали все нужное для спасения правительства, и в тот же день после обеда оно перебралось в Гейльброн, где и оставалось долгое время{35}.

Президент Штейн отправился навестит отряд генерала Филиппа Бота, которому удалось отбросить неприятельские форпосты за 5-6 миль.

Оставив Кронштадт, президент взял с собой полицию, которую разместил на берегах реки Вальсх, с тем, чтобы помешать бюргерам входить в Кронштадт. Когда я, вслед за ним, отправился по его следам, то мне пришлось переправляться в брод, через который он только что проехал. Я спросил бюргеров, стоявших, согласно распоряжению президента, около расседланных лошадей и не входивших в Кронштадт, не видели ли они президента? Но это были трансваальцы, которые не знали президента в лицо. Они ответили мне, что никого не видели.

- Но разве тут никто не проезжал верхом? - спросил я.

- Тут только один большой полицейский проехал! - сказал один из них.

- Какой он с виду?

- У него длинная, красная борода.

Я понял, кто был большой полицейский с красной бородой. Когда я рассказывал об этом поздние президенту, мы оба очень смеялись.

Переговорив с генералом Филиппом Бота, мы пришли к тому заключению, что если неприятель со своими громадными силами пойдет на нас, то нам на наших невыгодных позициях вокруг Кронштадта не выдержать его напора. Вдобавок к тому же, мои отряды могли бы подоспеть только на следующий день. Еще не успели мы покончить с нашими предположениями и переговорами, как получили известие, что огромная часть английской кавалерии расположилась на берегу реки Вальсх, в шести милях на запад от Кронштадта.

Тогда я отправился к кронштадтским бюргерам, стоявшим с южной стороны города, приказал им седлать лошадей и немедленно выступить навстречу англичанам. Приказание было исполнено в точности. Приблизившись к англичанам, мы увидели, что они занимали очень выгодные позиции. Нам нечего было делать. Солнце уже село, и мы обменялись с неприятелем только несколькими выстрелами. Я решил, тем не менее, взять английские позиции на следующий день и, послав туда людей, сам отправился назад в Кронштадт. Но там оказалось, что последние, остававшиеся трансваальские отряды покинули Кронштадт и ушли к северу. Я приказал кронштадтскому отряду сойти с позиций и распорядился отправить его по железной дороге из Кронштадта к Реностерривирбрюгу.

В Кронштадте не было теперь ни одного бюргера; оставались там только коренные жители, готовые к сдачe{36}. Я ужасно сожалел об оставшемся там фельдкорнете Тринге, пришедшем со мной еще утром в Кронштадт и вдруг сильно заболевшем. На следующий день он уже стал пленником англичан. Это был храбрый, честный человек, родом англичанин, но родившийся в Африке и считавший Оранжевую республику своим вторым отечеством. Подобно немногим англичанам он сделался бюргером и оставался верным своей стране и в дни мирного ее процветания, и в тяжелую годину испытаний.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});