Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов - Роберт Торстон

Он и не догадывается, как пристально я за ним наблюдаю, поскольку и другим я не даю возможности останавливаться на достигнутом.

Странная штука — жизнь командира учебного подразделения. Что бы я ни чувствовал и, это еще важнее, во что бы я ни верил — все должно тщательно скрываться от всех. Для кадетов же: «Вы должны забыть обо всем. В мире есть только учеба, только тренировки, только Клан». Я люблю мой Клан. Другие — кадеты, воины, даже офицеры — они тоже должны любить свой Клан. Слава, почести — это не играет никакой роли, это — другое. Член самой низшей касты, ежедневно выполняющий самую грязную работу, — он тоже должен любить свой Клан ничуть не меньше, чем я.

Именно в этом и проявляется гениальная прозорливость обоих Керенских, генерала Александра и Николая. Сомнения и критицизм пагубны для общества, на котором лежит столь великая и ответственная миссия, как восстановление Звездной Лиги. Мы не можем позволить себе отклоняться от нашей цели. Лишь те изменения курса допустимы, которые приближают общество к идеалам Клана и способствуют скорейшему решению поставленной задачи. После боя мы всегда подбираем все обломки с поля сражения, ничему не даем пропасть. Точно так же обстоит дело и с идеями. Отжившая или бесполезная идея может быть превращена в полезную и служить на благо обществу. Таков путь Клана. Мне приходилось читать, что когда-то пацифизм представлялся вполне разумным учением. Рассмотрим его. Ненавидеть войну еще не означает быть пацифистом. Воинственность вовсе не является противоположностью пацифизму. Пацифист уничтожает свои пушки и приглашает в свое жилище не пацифиста. Тот приходит и разрушает жилище. Воин оставляет оружие, чтобы оборонять свой дом, хотя, может статься, его никогда не придется пустить в ход. Кто из этих людей в конце концов обретет мир и покой? Тот, кто погиб из-за нежелания применять оружие, или тот, кто спокойно живет, заслонившись стволами грозных орудий? Возможно, ни тот ни другой. Но человек с оружием в руках по крайней мере имеет шанс выжить, если кто-нибудь вздумает его атаковать. Вот я, к примеру. Я жажду мира и буду драться за это насмерть. Звездная Лига означает мир или по крайней мере возможность достижения мира. Кланы восстановят Звездную Лигу.

Должно быть, я устал. Мысли путаются. Пишу какими-то заезженными штампами. Это похоже на старый, еще времен Керенского, текст. — Что это я? Керенскому вздумал подражать? Старые воины не умирают. Просто становятся все более и более косноязычными.

Надеюсь, Эйдену пойдет на пользу суровое обращение с ним. Он кажется сильным, но он не такой, как все. Есть в нем какой-то секрет. Я в этом уверен. Узнаем ли мы когда-нибудь этот его секрет? Приведет ли он Эйдена к успеху или обречет на неудачу? Не знаю.

Я должен сделать так, чтобы он добился успеха. Должен ради памяти Рамона Маттлова.

Я понимаю, как трудно приходится на этом этапе обучения, ведь кадеты еще только учатся обращаться с оружием. Ничего, скоро они ощутят, что это такое — настоящий, полностью вооруженный боевой робот. И тогда уже начнутся серьезные тесты.

Интересно, сколько их останется к последнему испытанию? Когда эта группа прибыла сюда, в ней было двенадцать человек. Осталось шесть. Я плохо помню других шестерых. Одного звали Дав. Думаю, что ему лучше всего будет в касте художников, куда я его направил. Помню, был еще такой крепкий парнишка, отличный атлет. Эндо его звали. Его забыть нелегко. Мне пришлось проводить освидетельствование трупа, после того как по нему прошелся легкий танк на полевых маневрах. Никто не знал, отчего он оказался вдруг на пути танка. Танкист утверждал, что он внезапно выскочил перед его машиной, замер и зачарованно смотрел на ползущий на него танк.

Остальные тоже мало-помалу отсеялись на разных этапах обучения. Их имен я не помню. Остались Эйден и похожая на него Марта, а еще трудяга по имени Брет, Рена (очень сильна в боевых искусствах) и двое других, чьи шансы дойти до Аттестации кажутся мне сомнительными: Тимм и Пери. Тимм, на мой взгляд, слишком медленно соображает, чтобы управлять боевым роботом. Пери умна, но пасует там, где требуется физическая сила. Хотелось бы, чтобы она преуспела на мостике боевого робота, но, подозреваю, водителя из нее не выйдет. Хотя в любой другой касте она добилась бы успеха. Я особо отмечаю в ее личном деле, что высокие оценки в учебе дают основание для направления Пери в касту ученых.

До сих пор девушка успешно проходила все предыдущие этапы обучения. Однако я серьезно опасаюсь, что следующего этапа ей не одолеть. Там начнутся учебные бои на боевых роботах, где сибам из этой группы придется сражаться с сибами из других групп. В Пери слишком слаб дух соревнования, чтобы успешно пройти этот этап.

Так же может вылететь и Эйден. Но по причине прямо противоположной. В нем страсть к борьбе слишком сильна. Эйден чересчур честолюбив.

Все. Больше писать не могу. Страшно ноет то место, где протез руки соединяется с живыми тканями. Ноет так, что трудно собраться с мыслями.

Остается одно. Буду просто сидеть, смотреть на ладонь протеза и пытаться прочесть будущее по искусственным линиям на искусственной ладони. В темноте".

IX

— Отклони робота назад… Так. Теперь медленно выпрямляй «торс» да среднего положения… Так. Дерьмово, но на первый раз сойдет. Мог бы и получше это сделать, кадет Эйден. Теперь ты, кадет Пери.

Эйдену показалось, что у Джоанны сегодня слегка взволнованный голос.

«Брось, — сказал он себе, — тебе мерещится».

Эйден взглянул на экран бортового компьютера. На нем можно было видеть изображение машины Пери. «Лиходей», как и у Эйдена. «Лиходей» уступал прочим легким боевым роботам в скорости, зато превосходил по маневренности и огневой мощи.

Марта, Брет, Рена и Тимм сейчас в контрольной башне, вместе с Сокольничим Джоанной. Эйден мог поручиться, что они завидуют ему черной завистью. Еще бы! Ведь именно им с Пери довелось первыми вывести на поле боевых роботов с полным боекомплектом. Конечно, Джоанна оттуда, из башни, может в любой миг перехватить управление. Естественно. Еще никто не сошел с ума, чтобы доверить полностью укомплектованный боевой робот кадету, впервые оказавшемуся на мостике грозной машины.

Джоанна заставила Пери совершить те же самые маневры, что и Эйдена. Приятно было видеть, что торсооперации Пери проделала куда хуже, чем он, Эйден. Робот двигался у нее рывками. Очевидно, Пери нервничала и торопилась нажимать на кнопки управления. («Лиходеи» стабилизируются бортовыми компьютерами, участвующими в управлении наряду с водителем. Поэтому на первый взгляд движения «Лиходеев» и кажутся такими неуклюжими.)

На дополнительном экране, где высвечивались очки, набранные обоими кадетами, показатели Пери отставали от его собственных. Особенно мало очков Пери набрала на торсооперациях.

«Ей это вряд ли должно понравиться», — подумал Эйден. Пери очень печется о своих оценках. Она вечно обеспокоена, вечно старается показать, какая она инициативная и какая у нее отличная реакция. С чем у Пери было слабовато, так это с физподготовкой. По успеваемости в классе Пери прочно занимала второе место, сразу после Марты. Особенно это касалось академических дисциплин. Поговаривали, что она спит с Дервортом, и якобы поэтому ее поощрили вместе с Эйденом, позволив первыми из группы взойти на мостики боевых роботов. Сам Эйден склонен был сомневаться в этом, он полагал, что Джоанна имела иные причины для включения их с Пери в первую пару. Ей нужны их ошибки, чтобы продемонстрировать остальным, а заодно лишний раз выставить Эйдена и Пери на посмешище. Джоанна поступала так постоянно. Но чем больше она ловила Эйдена на ошибках, чем больше пыталась найти слабые места в его психологической защите, тем больше крепло в Эйдене желание преуспеть. Преуспеть во что бы то ни стало. И не только потому, что он хотел стать водителем боевого робота (он всегда хотел им быть), но и потому, что твердо решил: он не успокоится до тех пор, пока не добьется от Джоанны подтверждения его, Эйдена, победы. Откуда он мог знать, что, когда это случится, все будет совсем не так, как он мечтает? Откуда он мог знать, как страшно будет тогда разочарован?

Пери закончила отработку торсоопераций, и Джоанна снова обратилась к Эйдену:

— Кадет Эйден. Проверьте датчик перегрева. Он в норме? Отвечайте.

Даже теперь, когда связь шла через интерком, кадеты должны были ждать разрешения Джоанны, чтобы ответить. Услышав в наушниках ее голос, следовало держать палец на голубой кнопке, что возле рычага управления роботом, и быть готовым отвечать по ее требованию. Эйден поначалу думал, что уставные требования будут как-то смягчены, когда кадет находится на мостике боевого робота. Но не тут-то было! Первое, что удивило его, едва он очутился в кресле водителя, — запрет отвечать без разрешения Джоанне или любому другому офицеру.