Правильный «Червь». Том 3 - Avadhuta

сумки, после чего он грохнулся в обморок от болевого шока.

– Я сдаюсь, сдаюсь! – Заверещал последний более-менее целый бандит со свёрнутой ногой, поймав направленный на себя взгляд черномазой маньячки.

– Мордой в грязь! – Скомандовала та, и бандит послушно лёг на землю, позволяя скрутить руки у себя за спиной.

Я подошёл к месту «битвы», хлопая в ладоши.

– Неплохо, неплохо.

– Ублюдок! – Прохрипел бандит со сломанной ключицей.

Рабочей правой рукой он вытащил пистолет и попытался направить его на меня, но я ударил его слабенькой молнией. Рука разжалась, и пистолет шмякнулся в грязь. Следующая молния была посильнее, и после неё бандит завизжал резанной свиньёй не хуже своего подельника.

– Итак, вы обвиняетесь в попытке изнасилования, разбойном нападении и сопротивлению при аресте. За каждое из этих нарушений наказание одно – смерть через обезглавливание.

Находящиеся в сознании бандиты затряслись от ужаса, наконец-то опознав во мне грозу городской преступности.

– Нет! Нет, не надо. – Заканючил тип с вывернутой ногой.

– Надо, Вася, надо. – Не согласился я, подходя поближе и исцеляя ранения бандитов в достаточной степени, чтобы они смогли находиться в сознании. Одновременно я связал их жидким металлом по рукам и ногам. Своеобразные кандалы поставили всю пятёрку передо мной на колени, вывернув руки за спину.

– А сейчас состоится самый гуманный в мире суд присяжных. Судьями выступят два Стража и сама пострадавшая.

Я протянул руку и помог подняться женщине, одновременно подлечивая её физиономию от последствий богатырского удара.

– Итак, Флешетта, слово тебе. Как ты считаешь, что нужно сделать с этими бандитами и насильниками?

Взгляды присутствующих сосредоточились на девушке.

– Я… я думаю, их надо арестовать и передать полиции. – Выдавила она из себя.

– То есть ты считаешь, что наказывать их не надо? – Уточнил я. – Потому что из отделения полиции они выйдут уже завтра утром. Ведь полиция Броктон-Бея не занимается расследованием преступлений. Вся их работа заключается в том, чтобы спасать бандитов от разъярённых обывателей, а потом отпускать их или давать возможность сбежать с минимумом усилий. Итак, ты считаешь, что они не совершали никаких преступлений и их нужно отпустить? – Ещё раз уточнил я.

– Нет, но… они не заслужили смерти.

– Разве? Ладно, потерпевшая, теперь ваша очередь. Что нужно с ними сделать? – Обратился я к более-менее оклемавшейся жертве.

– Отрубить бошки всем пятерым! – Разгорячённо махнула та рукой. – Такие же ублюдки, как они, неделю назад изнасиловали мою дочь.

– Так-так-так. Где теперь твоя дочь? – Уточнил я, посуровевшим голосом.

– Дома. Неделю уже рыдает и не может прийти в себя.

– Ну, по крайней мере она жива и дома. Её не убили и не продали Барыгам за дозу наркоты, как это обычно бывает. Но вот то, что это не первое подобное преступление в этом районе, говорит о том, что перед нами серийные насильники. Ну ка, признавайтесь, кого ещё вы изнасиловали и когда? Ну?

Я навис над бандитами, но те не спешили изливать мне свою душу.

– Вот ты, говори. – Указал я на того бандита, что пристрелил сам себя.

– Иди нахуй! Я ничего тебе не скажу. – Вызверился тот.

– Ого! Это было смело. Очень смело. И, пожалуй, сейчас я продемонстрирую тебе, что бывает, когда люди мне перечат. Отрубленная голова ещё покажется тебе избавлением.

С этими словами я протянул руки вперёд и как заправский ситх выпустил из них молнии. Тело бандита задёргалось в агонии и захрипело. Но издаваемые им звуки были не очень громкими, потому что разряды электричества парализовали работу голосовых связок. А ещё, я по большей части воздействовал не на плоть, а прямиком на нервы, одновременно подлечивая мозг бандита, чтобы он не потерял сознания и не сдох раньше времени. Через пару десятков секунд я прекратил пытку и задал наводящий вопрос.

– Ну, как самочувствие?

– Нет, не надо. – Зарыдал бандит, пытаясь упасть на землю, но мои кандалы не давали ему это сделать, удерживая на коленях и с вертикальной ориентацией тела. – Я всё скажу. Всё скажу!

– Ну так говори. – Поторопил я его. – Мне нужна правда и ничего кроме правды. Расскажи обо всех преступлениях, которые вы совершили с момента нападения Левиафана.

Последовавшая за этим исповедь была краткой и по существу. Но вот пунктов в ней было что-то многовато. Я как-то рассчитывал, что мне удалось избавить город от бандитского беспредела. Выяснилось, что за прошедшие две с половиной недели банда сократилась с двенадцати человек до пяти, но их главаря это не остановило, и тот вёл всё такой же разгульный образ жизни, что и до этого, убивая, грабя и насилуя. Разве что теперь он предпочитал не беспредельничать на улицах, а предварительно заманивать или затаскивать жертвы в покинутые здания.

Что меня в этой исповеди заинтересовало, так это обмолвка бандита о том, что они не собирались продавать жертв изнасилования Барыгам, так как жертвы были страшными как обезьяны, и много за них всё равно не дали бы.

– То есть ты знаешь, как можно продать девушек в рабство в Доки? – Уточнил я, разминая руки и выпуская небольшие молнии из пальцев.

Бандит на этот вопрос сжался и залебезил.

– Не знаю. Честно. Вон, Роб знает. Он об этом рассказывал. – Перевёл он стрелки на лидера группы, который и склонял своих подчинённых ко всему тому беспределу, что они устраивали в городе.

– Гнида. – Отреагировал на эти обвинения Роб. Он сделал очередную попытку освободиться, в очередной раз безуспешную.

– А ну ка, расскажи, кого это ты продавал Барыгам?

– Иди нахуй. – Сплюнул тот.

– Так, ещё один идиот, считающий себя неуязвимым. – Прокомментировал я это, поднимая руки.

– Нельзя пытать их! – Возмутилась Флешетта, что всё это время стояла позади меня, выслушивая показания бандитов.

– Можно. – Отрезал я. – И нужно.

Ещё один дикий вопль пронёсся по улицам города сменившись на хрип и сиплое бульканье. Тут я потратил почти минуту на «вразумление» преступника. И когда пытка прекратилась, на меня вылился буквально поток признаний во всех грехах. Бандит старался за одну секунду сказать как можно больше, боясь, что стоит ему замедлиться, и я решу «ускорить» его ещё одной порцией боли. Рассказал он немало, называя имена своих знакомых, места «лёжек» и точек сбыта наркотиков и оружия. Большую часть этих