Отвергнутые (СИ) - Ульяна Лаврова

такая безысходность. Что ему надо от меня? Как же я устала от этого невыносимого мужчины. Так долго сдерживаемые слезы, потекли по моим щекам, поток слов сорвался с губ:

— Ты… что ты творишь? Несносный, твердолобый, не видящий дальше собственного носа.

Я еще хотела, что-то сказать, но не успела. Жадным поцелуем он приник к моим губам. Не ожидая этого я замерла и даже перестала дышать. А он все целовал и целовал. Сколько же отчаяния чувствовалось в его поцелуе. Он сминал мои губы, врываясь в мой рот. Я не отталкивала, наоборот я пила этот поцелуй, потому что чувствовала, именно сейчас я ему нужна. А он все продолжал, вынуждая меня ответить. И я поддалась.

И как только я ответила, его руки начали движение по моему телу. Сквозь ткань платья он гладил меня, прижимая к себе все сильнее. Я чувствовала их везде. Отстранившись он произнес:

— Хочу чувствовать твое тело.

И начал стаскивать с меня одновременно платье и сорочку. Мои запястья запутались в узких рукавах одежды и я оказалась абсолютно обнаженной с вытянутыми вверх руками.

— Так даже лучше, — сказал он и переключился на мою грудь.

От прикосновения его губ к моей груди, острая вспышка удовольствия прокатилась по моему телу. Я хотела притянуть его сильнее к себе, зарыться пальцами в его волосы, но запутавшиеся в рукавах руки, не дали этого сделать. Я недовольно простонала:

— Хочу к тебе прикоснуться, — а сама выгнулась всем телом к нему на встречу.

Я его хотела, как же я его хотела.

Ничего не ответив, спустился ниже и поцеловал в живот. Раз, другой, замер на мгновение и еще раз поцеловал. В это время его пальцы коснулись моих влажных губ между бедер. Я снова застонала и еще раз произнесла:

— Хочу к тебе прикоснуться.

Мои руки зудели от этого желания.

— Нет, — его голос прозвучал хрипло.

Оперевшись на бок, он левой рукой скомкал ткань платья между моими руками, еще сильнее прижимая и фиксируя их. Вторая же его рука по прежнему находилась у меня между ног.

Легкими движениями он проходил между моими губами, лишь иногда задевая клитор. Я сходила с ума от этих движений, желая большего.

Не выдержав, я простонала:

— Медек.

— Что? — прозвучал его спокойный, слегка удивленный голос.

Как можно быть таким спокойным в такие моменты? Не веря тому, что слышу, я распахнула глаза. И утонула. Столько страсти плескалось в его, устремленном на меня, взгляде.

Не отводя от меня глаз, резким движением он вошел в меня пальцами. Очередная волна возбуждения прошлась по моему телу, она была еще сильнее, еще ярче. Я закрыла глаза и снова громко застонала.

Толчок его пальцев, еще и еще, я улетала.

— Посмотри на меня, — послышался голос Медека.

Я не отреагировала, мне было хорошо, я чувствовала, что вот-вот меня захлестнет волна незабываемого удовольствия. Но он остановился. Я еще раз застонала, умоляя о продолжении.

— Посмотри на меня — услышала я его хрипловатый голос.

Я открыла глаза и попала в плен его страстного взгляда.

— Не закрывай, смотри мне в глаза, — его голос звучал твердо и настойчиво.

Я повиновалась.

— Хоррошо.

И он возобновил движения. Его большой палец терся о мой клитор, а средний и указательный резко входили в меня. Он буквально трахал меня своими пальцами. Я громко застонала от разливающегося яркого удовольствия.

— Дааааа, — простонал Медек, вторя моему стону.

Когда последние волны удовольствия схлынули. Его пальцы аккуратно вышли из меня. Но не надолго, раздвинув шире мои ноги, он резким движением вошел в меня.

— Да, — опять выдохнул он мне на ухо, его тяжелое дыхание будоражило, — давай еще раз, для меня.

После его слов последовал резкий толчок, а за ним еще и еще. Внезапно, на мгновение он замер и я почувствовала, как член во мне пульсирует и подергивается. И тогда я еще сильнее сжала его внутри себя, провоцируя. Последовал еще один, особенно резкий толчок и я почувствовала, как горячая струя семени извергается в меня. От этого ощущения, вслед за Медеком и меня настиг очередной оргазм. Это было невероятно.

Эта была ночь, когда жизнь и смерть стояли рука об руку, предлагая нам сделать такой простой и естественный выбор. И мы выбрали жизнь.

Не понимаю

Гейла

Я смотрела в его глаза, все еще затуманенные страстью и ждала. Ждала, что он сделает дальше? Я боялась, что он снова отвернется, отвергнет меня. И я не была уверена, что смогла бы его простить еще раз, если он поступит также. И да, я простила ему все предыдущие обиды, хотя даже самой себе признаваться в этом не хотела.

Несколько секунд ничего не происходило, он молчал и просто смотрел. Из глаз пропала страсть, лицо сново перестало что-либо выражать. Но при этом ничего не происходило, он как будто не мог определить, что делать дальше. Не выдержав этого, я произнесла:

— Мне надо одеться, — мой голос звучал нервно и я внутренне скривилась от этого.

Хотелось выглядеть такой же спокойной, как и он.

Без слов, он приподнялся и встал.

Я села с вытянутыми вверх руками и пыталась понять, как мне распутать платье и сорочку.

— Я помогу.

Аккуратными движениями, почти не прикасаясь ко мне, он вернул на место сорочку, а затем и платье. Мне стало вдруг обидно, складывалось впечатление, что он даже прикасаться ко мне не хочет.

— Спасибо, — произнесла и отошла к одной из стен пещеры.

Я смотрела вниз, не хотела с ним встречаться взглядом.

— Хм, прости, мне придётся ходить голым, пока не вернем лошадь. Там у меня был запасной комплект, — услышала я ровный голос Медека.

По его холодному и отстраненному тону я поняла, что мы вернулись к тому, что у нас было до тюрьмы.

— Там, — я указала на противоположную стену, — у стены лежит твоя одежда, твой зверь принес ее.

Она была сложена, так, как он это делал, но я не скажу ему, что это сделала я. Пусть гадает.

Подняв взгляд, наблюдала, как он подошёл к своим вещам и тщательно стал их разглядывать. Было любопытно, какие мысли у него сейчас в голове? Но он упорно молчал. Не хочет разговаривать и я не буду. Я перевела взгляд на вход в пещеру.

Яркая, полная луна смотрела на нас с небосвода. Луна. Моя рука сама по себе потянулась к животу. Но, не успела я к нему притронуться, как услышала резкие слова Медека:

— Ты не беременна.

— Какой же ты… — сорвалось у меня с губ, — наверное рад,