Выстрелы с той стороны - Александр Ян

Медикаменты, которые «Альта» сплавляла по реке вниз, были грузом полузаконным — в зону рецивилизации шло не всегда то, что значилось в декларациях, и не всегда столько, сколько в них значилось. Разнообразный антиквариат, который «Альта» поднимала по реке вверх, был, как правило, грузом незаконным — уж карантинные нормы нарушались точно, обо всем остальном не говоря. А то, что перевозилось кроме него — настолько противозаконным, что головы полетели бы не только у тех, кто этим занимался, но и у тех, кто рядом случайно стоял.

И чем ещё хороша речка — пришли к тебе незвано, а ты на кнопочку нажал, груз в балластной цистерне — хлюп — и лежит в придонном иле, и никаких писем никому не шлет. Если груз портящийся, да плохо упакованный, это, конечно, грустно. Но хоть не прихватят. Дунай-Дунай, а ну узнай…

А если он воду хорошо переносит, то полежит на дне, привыкнет, а потом его вытащат потихонечку. По идентификатору — тихому, такому, чтобы только хозяйский прибор и опознал. Траты, конечно. Ну, в любом деле лишний расход случается.

Компания «Альта» — точнее, контрольный пакет «Альты» — принадлежала совместной итало-сербской фирме «Глория». Контрольным пакетом «Глории» владела некая инженерно-строительная компания «Медиоланум». Акции «Медиоланума» принадлежали инвестиционной компании «Диона». Владельцем «Дионы» было собрание акционеров, а очень основательно покопавшись в решениях собрания, можно было обнаружить хвост цепочки, еще через десяток разнообразных тамбуров и клапанов, приводящей к гражданину Фадрико ди Сальво. Нет, конечно же, дон Фадрико, будучи сотрудником аппарата ССН, не имел права владеть долей в бизнесе. Но у дона Фадрико еще в те времена, когда он не был высоким господином (хотя был доном), завелась семья, не только в криминальном смысле, а в обычном, человеческом — дети, внуки, правнуки… Одна из правнучек правнука и была номинальной владелицей пакета документов. Как говорится в нецензурной аудиопьесе, любимой кэпом: «Шо неясно?»

Как что неясно? Пункт номер один. Неясно, где у них жабры и как их за эти жабры брать, чтобы хвостом в лоб не получить. Навсегда. Потому что дно речки — это такое место, куда много чего сбросить можно. И обычно оно потом всплывает в зело похабном виде.

И вот тут мы натыкаемся на пункт номер два, а именно: в Австрии есть почтенная и древняя фармацевтическая компания «Берингер Ингельхайм», и контрольный пакет её… о, чудо: тоже принадлежит «Медиолануму». Естественно, грузы «Берингера» (а у «Берингера» долгосрочный контракт на армейские поставки медикаментов) возит по Дунаю «Альта». Естественней некуда.

Это-то узнать было сравнительно просто: Игорь нанял независимого аудитора, и тот, посидев в архивах несколько дней, выдал им основную раскладку. Посмотрев на счет, Эней присвистнул, но дело стоило того. Все-таки большинство законов в ССН были разумными и полезными, и среди них очень разумным и полезным был закон, обязывающий каждое предприятие, независимо от размера и формы собственности, выкладывать в открытый доступ годовой отчет. Трудней, много трудней было проникнуть в системы и базы данных «Альты». Это потребовало полноценной инфильтрации на базу противника.

В один прекрасный день развеселая компания остановилась в открытом автомобиле напротив офиса «Альты», выставила на капот снегометную пушечку для вечеринок и горнолыжников и засыпала офис разноцветным снегом, который, растаяв на июньском солнце, поплыл роскошными радужными разводами. Злоумышленников задержать не удалось, но и ничего фатального они не причинили: так, заляпали акрилом стены, окна и глазки камер внешнего наблюдения, пришлось вызвать бригаду уборщиков.

Это все походило на выходку хаосменов, но господин Дурак был бы дураком с маленькой буквы, если бы не перепроверил всё три раза.

Троекратная проверка показала, что «Альта» — не единственная контора, подвергшаяся нападению поклонников хаотичной Вселенной. В крупный офисный комплекс на набережной прислали через несколько курьерских агентств сразу двести волнистых попугайчиков. Пока охрана думала, что с ними делать, злоумышленники радиосигналом отстрелили крышки со всех клеток и перепуганные твари разлетелись по фойе пестрым — и очень интенсивно производящим гуано — облаком. Немножко больше повезло крупным фруктовым оптовикам «Сомбра» — их всего лишь засыпали почтовой корреспонденцией. В отличие от электронного спама, почтовый не карался законом — и вот в один прекрасный день почта и курьерские службы обрушили на несчастных тонны поздравительных открыток с идиотскими текстами вроде «грузите апельсины бочками».

Знай Дурак русскую классику — он бы, возможно, взволновался. Но русской классики он не знал.

Было еще десятка полтора выходок помельче масштабом, но в таком же духе. Нескольких хулиганов удалось задержать и оштрафовать, но что с хаосменов взять — тем более что по большей части они были несовершеннолетними, и потому страдал не их, а родительский карман.

Кроме того, ряд шуточек был таков, что и привлечь-то шутников не за что. Если обстрел «Альты» цветным снегом еще тянул на мелкое хулиганство, то акт массового поклонения серебристому «Пежо-Каррера» генерального директора Трансбанка или прогулка по пешеходному мосту на руках были чудачествами вполне законопослушными. «Волны» такого рода акций захлестывали периодически то один, то другой город Европы — вокруг небольшой группы бродяг-застрельщиков, перекати-поля, конденсировалась местная молодежь, с неделю-другую куролесила, и хорошо, если так безобидно, как в Братиславе. Потом молодежи это надоедало, а бродяги убирались куда-то еще, следуя за своей психоделической звездой.

Словом, господин Дурак успокоился — и совершенно зря, потому что именно в момент разноцветного обстрела все и произошло. Пока охрана гонялась за стрелками, а камеры истекали акрилом, некий молодой человек в свободном темно-сером комбинезоне и такого же цвета бейсболке перебросил себя через стену (двух с половиной метров высотой) во двор и, накинув армейский «хамелеон», затаился между мусорными баками. Дождавшись конца суматохи, он сбросил «хамелеон», запихал его в рабочую сумку и спокойно прошел на нижние этажи, где подсоединил нечто к одному из свободных разъемов локальной сети. После чего вышел из здания с командой мойщиков, одетых в такие же серые комбинезоны.

И вот тут уж Енот, пробравшийся в систему, оценил по достоинству всю красоту и изящество схемы обмена медикаментов и наркотиков на серебро и прочие дары фронтира.

Красота заключалась в гениальной простоте, а изящество — в том, как все это было привязано к операциям текущим, мелким и безобидным. Если бы Антон не знал, что и где искать — он бы никогда не нашел. Например, ввозит фирма «А» красное дерево. Красное дерево, как всякий биопродукт, подлежит карантину? Подлежит. А биообработке? Тем более. А еще она ввозит произведения искусства из этого дерева — в том числе и антикварного свойства. Эти положено обрабатывать еще тщательнее — чтобы и лишнего не провезти, и дорогую вещь не погубить. Условия хранения у контейнеров тоже будут разными. И тут возможны всякие ошибки. Которые, естественно, придется исправлять со всей поспешностью — потому что оплачивать порчу товара таможне тоже не улыбается. И зачем осматривать контейнер в зоне «С», если его уже осмотрели и обработали в зоне «Д»? И наоборот.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});