Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

очнулась, ощущение было такое, будто пролетело всего несколько минут. Фиолетовое мерцание сумерек заливало комнату, а на моей подушке лежал квадратик бумаги.

Мне сразу стало не до сна. Я развернула листок трясущимися руками, едва не порвав его от волнения, и пробежалась по небрежным строчкам. «Не доверяй сестринской общине. Встретимся сегодня в Форест-парке у дверей клуба. В полночь».

Я всмотрелась в записку, запоминая ее наизусть, а затем сунула к первой под матрас.

Будь я умной и рассудительной, небезразличной к собственной безопасности, еще подумала бы, стоит ли туда идти, но когда дело касалось моего брата, выбора у меня не оставалось. Я точно знала, что пойду. Потому что так теперь выражала свою любовь. В темноте, с яростью и дрожащими руками.

Из окна за путаницей ветвей в парке был виден скат крыши. Я предположила, что это и есть клуб, поскольку других зданий не заметила. Стена, ограждавшая «Колдостан», выглядела грубой, но не слишком высокой. Ее не составило бы труда перелезть. Я справлюсь. Я обязана.

Часы показывали семь с небольшим. Мои соседки, наверное, еще играли в карты или болтали внизу. Интересно, что бы произошло, заметь они эту записку первыми? А если бы таинственная гостья столкнулась с ними на выходе? Очевидно, это была кто-то из учениц. По крайней мере, такой вариант выглядел самым логичным и не слишком пугающим. Хотя почему она просит о встрече за пределами школы, вне стен, которые нас защищают? Я очень надеялась, что скоро получу ответы на все вопросы.

Я переоделась в белую хлопковую сорочку и залезла под теплое одеяло. После вечерней дремы и от волнений из-за грядущей встречи спать уже не хотелось, но мне надо было ускользнуть незаметно, не вызвав подозрений у соседок. Несколько часов я лежала в кровати, глядя в потолок, и считала удары собственного сердца в расползавшейся по академии тьме.

Наконец девчонки вернулись в комнату. Было слышно, как Руби тщательно расчесывает волосы, как Аврелия желает Лене спокойной ночи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем спальня наполнилась тихим посапыванием и тиканьем старых часов, стоявших у дальней стены.

Золотой циферблат слабо мерцал под бледным светом луны. В одиннадцать сорок три я выскользнула из постели, набросила черную накидку поверх белой сорочки, натянула серые шерстяные носки и завязала шнурки на ботинках.

Тут меня озарила страшная мысль. Вдруг записки подкладывал убийца моего брата? Вдруг он хотел «завершить начатое»? Впрочем, меня это не остановило. Ноги сами неслись к двери, неслышно ступая по мягкому ковру, и я не могла заставить их повернуть назад. Наверное, все-таки лучше умереть, чем жить в неведении.

Дверь тихонько скрипнула, и кто-то из девчонок пошевелился, но затем снова наступила тишина.

В коридоре сидела черная кошка – та самая, которая спряталась под моей кроватью в первую ночь в академии. Она смотрела на меня как на тупицу, и я прошептала:

– Что тебе надо?

Кошка махнула хвостом и потрусила прочь.

Я спустилась по лестнице в вестибюль, игнорируя голос разума в голове, призывавший меня вернуться в постель.

Ночью «Колдостан» походил на погруженное в глубокий сон живое существо с теплым дыханием и своими тайнами.

Я на секунду задержалась у выхода. В ушах отдавался голос брата: «Глупо ты поступаешь, сестренка». Двойные двери открылись с тяжелым стоном, и ночь приняла меня с распростертыми объятиями, как принимала всех, кому не хватало сообразительности оставаться дома после заката.

Поздний сентябрьский воздух кусал кожу, предвещая скорое наступление зимы. По всему телу пробежали мурашки. Роса на лужайке впиталась в кожаные ботинки, и я задрожала, несмотря на толстые шерстяные носки.

Вскоре передо мной возникла стена, окружавшая академию. Она походила на ряд острых зубов в пасти чудовища.

Я подняла взгляд, прекрасно понимая, какое опасное предприятие затеяла. Ночью ограда казалась еще выше, а я даже через обычные заборы давно не лазила. Пожалуй, с тех пор, когда мы играли в прятки с Оливером и Уильямом. Мне было одиннадцать, и все давалось как будто легче.

К счастью, я быстро нашла, на что опереться. Просунула носок ботинка в небольшую щель и подтянулась, зацепившись пальцами о неровный край потертого камня. Я подняла руку и обнаружила, что до верха стены еще дюймов двенадцать. Поэтому подтянулась повыше, но ступня у меня соскользнула, и на одну страшную секунду я даже подумала, что сейчас сорвусь. Пальцы заныли от боли, но удержаться мне удалось. Вовремя нашлась другая щель между камнями, от которой можно было оттолкнуться, и я наконец залезла на самый верх стены. А там замерла, гадая, нет ли на ограде особых заклинаний, которые удерживают нас внутри.

Мой брат помчался бы куда угодно, лишь бы меня спасти. Мысли о нем придали мне храбрости, и я спрыгнула. Прыгать оказалось довольно высоко, и только в полете у меня мелькнула мысль, не рискую ли я что-нибудь себе повредить. В самом деле, я приземлилась с глухим стуком, и по голеням с коленями прошла волна боли. Осторожно, не делая резких движений, я покрутила ноющие лодыжки. Что ж, хотя бы ничего не сломала. Я выпрямилась и поспешила к парку.

Боро Куинс находилось всего в нескольких милях от Манхэттена, но мне здесь все было незнакомо, и тишина создавала угрожающую, а не умиротворяющую атмосферу. Как знать, что поджидает меня в тенях?

Я заходила глубже в парк, и ветки хрустели под ногами. Черное покрывало тьмы давило на меня, размывая границы реальности, пожирая все вокруг, и глаза никак не могли привыкнуть к непроглядному мраку. Тропа вела в чащу, и мне было не разобрать дороги. Я оступилась и рухнула на колени. А когда наклонилась смахнуть грязь, измазала ладони чем-то липким. Кровью. Я вытерла ее о сорочку. Сердце у меня колотилось, как у испуганного зайчишки, вокруг которого расставлены ловушки.

Лиственный навес над головой не пропускал свет луны, а холод расползался по костям. Зубы бешено стучали. Я дрожала всем телом и уже не сомневалась, что совершила ошибку.

Я выругалась себе под нос и развернулась было назад, но тропинка разветвилась, и стало уже не понять, что в какой стороне. Я отошла слишком далеко от безопасных границ школы и теперь ощущала себя совсем крошечной среди высоких деревьев. Сердце сжалось от тоски по теплым материнским объятиям, которой я не испытывала уже давно.

Еще три шага дальше по тропинке. Слева, справа, передо мной – ничего. Лишь густая тьма молчаливого леса. Не видно было даже мерцающего пламени свечей из окон «Колдостана».

В груди нарастала паника. «Так тебе