Элегия эллическая. Избранные стихотворения - Борис Божнев

ВЫСОКО БЕЛЕЮЩИЕ СТРОКИ И СВИСТ ПЛОЩАДИ (1949)

Свистела площадь. Стелящийся свистСвивался в навиваниях змеистых,В струистых набеганиях сребристых,Скользя по льду, что стал кромешно-чист.

И как бы мглисто и как бы темноВкруг ни было — светлей от свиста сразу,Свист стелется и ясно виден глазу,А ухо он уж просветлил давно.

И в мглистости на стелящийся свист,На низкий свист ничто не прибегало —Но веяло, струилось, набегалоВсе явственней, хотя был воздух мглист.

Давно угас извозчичий костер,И хаос снега лег перед Театром,Сверкающим во тьме амфитеатром,И струны телеграфные простер

Из мрака в беспросветность темноты,Как высоко — белеющие строки,Чтоб бесконечной белизной высокойМолчание исполнить чистоты…

Между строками звездный свод отверст,И неподвижно белизна витает,И гения тень головы читаетТо, что предуказует Божий перст…

И ясно видно лишь средину строк,Концы во мрак уходят, в бесконечность,И Времени замерзла быстротечность,Но гений пуще Времени продрог.

Промерз средь свиста низкой темноты.Но, напрягая всю тоску, всю волю,Гармонии он постигает полюс,Выдерживает полюс немоты…

И смотрит на витанье белизны,И слышит строк беззвучные аккорды,С такою грустью гордой, негой твердойБерущие величье тишины…

Берущие величье тишиныБеззвучных строк тишайшие аккорды –За хордами торжественные хордыВ даль удаляющейся белизны…

С витанием сливаясь белизны,Беззвучных строк все дальше шли аккордыС такою негой твердой, грустью гордойВдоль большей и вдоль дольшей тишины…

Вдоль большей и вдоль дольшей тишиныЗа хордами торжественные хордыСквозь свиста нарастающие ордыВ даль удаляющейся белизны…

А площадь свищет… и луна виднаВ затмении морозном и нечистом,И в ореоле сумрачно-лучистомОбледенело ворожит она.

Во тьме мерцают снега синяки,Под санной ссадиной снегоподтеки,И свист защипливает прежестоко,И смерть пронзает до ее тоски.

И синяками снежными лунаДо полумертвенности вся избита,И мертвенно синеющим в орбитахСиянием безжизненна она.

Свет темноте и свету темнотаНи в чем не уступают… Площадь этаМогла б служить Гармонии ответом,А в ней молчат из Оперы места…

Раскатанные росчерки санейУже умолкли, больше не скрипелиПеред театром, где среди ущелийПел грустный Демон, бледности синей.

И тень идет вдали от фонарейВкруг фонарей, как некий круг порочный,В мотором в час морозный, в час полночныйНет никого… И тень идет скорей.

И в темноту торопится уйтиОт светом ей начерченного круга.И тени кажется, что в свете вьюга –Что искрами собьет ее в пути…

И свист ее пронзительно зовет,Чтоб испытать, насколько одиноко,Докуда только достигает око,Она в недостижимое идет…

И тень идет вдали от фонарей,И ей все кажется — в их свете вьюга, –В которой искры борются друг с другомЧтобы угаснуть ярче и скорей.

И искры борются между собой,Передавая смерть свою друг другу,И в каждой смерти радужные дугиСверкают смерти искрою живой.

И яростней меж искрами свиститПронзительная ледяная шелка.Мороз не страшен, что трещит без толка,Куда страшней, когда он шелестит.

У ног почти у самых шелестит…Закручивается… и далью вьется…Выкручивается… и не дается…И месть метет… но не взметая — мстит…

И на мгновение теряет площадь,И где-то в тьме потерянно скулит,И вдруг, как щель свистящая, из плитПрорвался снова яростней и площе.

Свивается в свистящее кольцоИ в пальцы леденящие занозыВонзает… и в глаза вонзает слезыКрупней, чем соль, крутые, как яйцо.

Глаза в занозах резкомерзлых слезСвои ресницы в света круг вставляют,И свет обратный кругу отдаляетВидения сверкающие грез.

И грезы через мерзлость слез растут,Затмивши ледяные эмпиреи,И делаются жестче и грубее,Но все, что было нежного, — спасут…

И свет, обратный кругу колесаРаздваивает невозвратность грезы,Крошит, дробит и вновь сливает в слезы,И свист их снова режет, как коса…

И тоненько-претоненько свистит –Чем тоньше свист, тем он труднее рвется.Замерзло эхо… И не отзоветсяИ отзываться сердцу не велит.

И слышится то низость высоты,То пьедесталом стелется под низким…И видит гений все свои опискиСредь ледяного свиста темноты.

И тень идет, и эхо чуть хрустит,И слышен только отголосок эхаПод свиста взвизгивания от смеха —И тень лицом вдруг к Нелицу стоит.

С наставшею внезапно тишинойИ видит: строки в мраке настигаютЕе своей высокой белизной,И снова их аккорды постигает.

И видит гений, голову подъяв, —И взором одновременно и слухом —Все то, все то, что охватил он духом,Дыханьем перехваченным объяв…

Среди витийственные белизныЗа хордами торжественные хордыСквозь свиста нарастающие орды,Берущие величье тишины…

Берущие величье тишиныС такою грустью гордой, негой твердой,Все удаляющиеся аккордыВдоль большей и вдоль дольшей белизны.

И снова площадь свистом шелестя,Трет, как кремень, и вспыхивают искры,И свист опережает их, и быстроЛетит, и, перед искрами летя,

Не престает на пепелище дуть,И холод пепелищем раздувает…И вдруг куда-то сам себя девает,Чтоб Самым Низким Образом надуть.

Или, видениям душевным льстя, –Переводную страшную картинку –За льдинкою прельстительную льдинкуПребыстро трет, еще быстрей сметя.

Безобразная безобразно рябьБежит, струится, навевает, веет,И твердь замерзшая полуживее,Чем неподвижно-ледяная хлябь.

И тоненько-претоненько свистит —Чем тоньше свист, тем он труднее рвется.Замерзло эхо… и не отзовется.И отзываться сердцу не велит…

Отъявнейший то сверху книзу свист,То снизу вверх — но ниже человека –Особенно, как видит, — не от века,Особенно, как чует, что — артист.

Поешь в театре — руку подаешьКому-то в высь, исполненную пенья…К столу ты припадаешь, как к ступениГармонии — ну, значит, пропадешь…

С издевкою потайною свистит…Закручивается… холуйски вьется…Выкручивается… и не дается…И месть метет… но не взметая — мстит…

И горе бесконечное тому,Кто пальцы в свист пронзающий положитИ чувствует, как холод страшно гложет,И смотрит в тьму, и смотрит, смотрит в тьму.

Или к живописанью припадешь —Плоть полотна своей душой насытишь —Уж голода в ушах звенящий Китеж…Ну, значит, пропадешь ты, пропадешь…

А площадь свищет, словно бы насквозь,Стрелу насквозь пронзает тетивою.А ты — твоей мансардой ледяноюОгнь алтаря согреется авось…

По комнате ты ходишь… пропадет…Как маятник, как маятник бессмертья…Свои мечты с его мечтами сверьте —Он от бессмертия не отстает…

И счастие великое тому,Кто пальцы в свист пронзающий положит,И к жару сердца холод их приложит,И смотрит в тьму, и смотрит, смотрит в тьму –

Что тоненько-претоненько свистит,Чем тоньше свист, тем он труднее рвется…Замерзло эхо… и не отзовется…Но сердце отзывается… болит…

И тень идет вдали от фонарей,И ей все кажется, что в свете вьюга,В которой искры борются друг с другом,Чтобы угаснуть ярче и скорей.

И борющиеся между собойСверкают в искрах радужные дугиПередавая смерть свою друг другу,Чтоб смерть была бы с искрою живой.

И тень идет средь свиста темноты,И, напрягая всю тоску, всю волю,Гармонии она постигла полюс,Выдерживает полюс немоты.

И смотрит на витанье белизны,И слышит строк белеющих аккорды,С такою грустью гордой, негой твердойБерущие величье тишины…

Сияния сильнее белизныЗа хордами сверкающие хордыВсе удаляющиеся аккордыВдоль большей и вдоль дольшей тишины…

И далее и дольше тишиныБеззвучностью простертые аккордыС такою грустью гордой, негой твердойВ послеслияние предбелизны…

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ