Тайна проклятия - Алексей Сухаренко

Переход на «ты» должен был означать, что Алёна принята в штат сотрудников Первого канала. После того как девушка вышла из кабинета руководителя канала, она сразу почувствовала, что такое скрытая зависть коллег. Их взгляды на молодую выскочку, когда Луцик представлял её коллективу, не обещали Алёне лёгкого входа в профессию. Хорошо, что хоть сам Луцик, которому она была во многом обязанной, не проявлял зависти. Наоборот, он успокаивал девушку, намекая, что её дебют в новом качестве пройдёт успешно, так как опытным режиссёром будет именно он. Но девушку смущал его маслянистый взгляд, оценивающий её фигуру и словно лапающий её тело. Точно он намекал, что успех её первого репортажа будет зависеть от её благосклонности к мужчине. Таким же он был в самом начале, когда пытался её соблазнить. Значит, её старший коллега взялся за старое. Чёртов реваншист! Ей было обидно, но упускать свой шанс стать звездой телевидения она уже не могла и поэтому решила «ввязаться в драку, а там дальше посмотреть…».

Готовясь к командировке, она залезла в Интернет и через все поисковые системы попыталась найти информацию о завтрашнем событии в Лондоне, но Интернет был пуст. Также не было в Сети и информации о Харольде. Ни о том, кто была его мать, ни где и с кем он рос, как познакомился принц Чарльз с его матерью. Сплошные белые пятна. Она понимала, что сухой репортаж о событии без дополнительной информации об основном действующем лице будет малоинтересен. С таким же успехом можно было бы показать одно немое видео новостей «Евроньюс» «без комментариев». Чтобы чем-то себя занять в ожидании, когда за ней приедет машина и отвезёт в аэропорт, она начала скачивать информацию об английской королевской семье и готовить тезисы для своего будущего комментария.

Окна апартаментов лондонского пансиона на Бриджит-стрит не гасли всю ночь. Харольд Даньелз стоял у окна, открывающего вид на Темзу, вспоминая события девятилетней давности, которые перевернули всю его жизнь и благодаря которым его завтра утром ожидало начало возвышения, предначертанное ему его Отцом…

В тот день Харольд с матерью пошли гулять в Ричмонд-парк. Она брала сына из школы-пансиона, чтобы провести с ним вместе один день в неделю. В этой закрытой лондонской школе учились в основном дети разорившихся лордов, банкиров средней руки и английских офицеров. Мать всегда выбирала респектабельные, но не первые по рейтингу заведения, словно для того, чтобы оставаться в тени светской хроники. Школа была не самой популярной и снискала себе известность только благодаря крепкой школьной команде по боксу, которая часто выигрывала городские соревнования. Мать никогда не говорила Харольду, кто его отец, отвечая всегда очень уклончиво: «…он занимает слишком высокое положение, чтобы его компрометировать». Видимо, это было правдой, раз матери хватало выплачиваемого содержания, чтобы жить безбедно и платить за учёбу сына. Мать жила в дорогих апартаментах и вела аристократический образ жизни. Она не была из знатного рода, но тем не менее её фотографии иногда даже появлялись в светской хронике на групповых портретах знати. На ипподроме, в театре. Всегда не на первом плане, но всё же…

Харольд гордился своей матерью и старательно вырезал эти газетные фото, собирая в альбом. Он показывал их своим друзьям, но мальчишки не разделяли его гордости, они знали, что у него нет отца, и поэтому его презирали. Однажды один из одноклассников, сын знатного, но небогатого лорда Фитцджеральда, который, тем не менее, благодаря своей родословной заседал в палате лордов, украл у Харольда одну из вырезок и показал своему отцу. Лорд с лёгкостью узнал в матери Харольда великосветскую содержанку, леди Митчелл, популярность которой уже давно стала угасать. Тем не менее десятью годами ранее она ходила в любовницах у первых лиц государства, и даже он сам пытался волочиться за красавицей. Однако небогатый лорд не выдержал конкуренции и затаил обиду. Теперь же он был возмущён, что в престижном учебном заведении, где учится его сын, находятся дети легкомысленных женщин, а попросту светских куртизанок.

Лорд выступил инициатором коллективного заявления в попечительский совет школы, где говорилось о необходимости вывести Харольда из числа её учеников. Самой леди Митчелл директор школы предложил перевести сына в другое место, но столкнулся с агрессивным поведением матери мальчика, которая стала грозить своими влиятельными покровителями. Оказавшись меж двух огней, директор задумал решить вопрос детскими руками и поручил одноклассникам затравить Харольда так, чтобы он сам не захотел остаться здесь. Вот тогда мальчик впервые столкнулся с самым настоящим унижением и позором. Сначала ему устроили бойкот. В закрытом пансионе, где ученики лишены общения с кем-либо, кроме коллектива, в котором живут, это было просто невыносимо. Затем ему придумали кличку и стали называть его не иначе, как сэр Харольд, герцог Куртизании.

Узнав о том, кем является его мать, он пережил шок и возненавидел весь мир. Больше всего он ненавидел свою мать, стыдясь своего с ней родства и не зная, как от него отречься. Ночами он лежал и мечтал, чтобы с ней случилось какое-либо несчастье и она умерла. Он проклинал и отрекался от отца, который не проявлял о нём никакой заботы, и желал ему «сдохнуть как собака». Он хотел попросить об этом высшие силы, но понимал, что просить об этом Бога бесполезно, и тогда он стал просить Дьявола. Между тем травля усиливалась и ему теперь открыто в лицо говорили, что он сын проститутки. Он кидался на обидчиков и каждый раз бывал бит, поскольку не обладал ни силой, не быстротой. Доведённый до отчаяния, он попытался покончить с собой в школьном туалете. Когда он затянул петлю у себя на шее, он в гневе и страхе проклял Бога и подогнул ноги. В тот момент, когда он повис на брючном ремне и задёргался в конвульсиях, перед ним возник Дьявол в обличье высокорослого существа в тёмном балахоне. Конвульсии прекратились, и он завис под потолком, словно паря в воздухе, не чувствуя даже боли от петли, но только страх перед горящими огнём глазами Сатаны. Харольд понял, что он уже перешёл в мир, где властвует Правитель тьмы.

— Признаёшь ли ты, отрёкшийся от отца с матерью и Бога, меня, Князя мира сего, за отца своего, — услышал он шипящий, словно разлитое на сковородке масло, страшный голос.

— Признаю, — с радостью и облегчением произнёс висельник, сваливаясь на кафельный пол из-за обрыва ремня.

После этого момента ничего не изменилось, его травля продолжалась, но ему теперь легче переносить и унижения и позор. Он знал, что его время наступит очень скоро и его мучители ещё горько пожалеют. И этот день настал, когда он со своей матерью пошёл прогуляться в парке. Им нужно было обсудить состояние дел в школе и что делать дальше. Мать заехала в школу на красном «астон-мартине», и менее чем через полчаса они были уже на природе.

Леди Митчелл не знала, с чего начать говорить со своим двенадцатилетним сыном. У неё самой были проблемы, связанные с расставанием с очередным любовником. К разрывам отношений она теперь относилась очень болезненно, понимая, что время играет уже давно против неё, и с каждым разом её мужчины становятся всё старше и беднее. Она выходит в тираж! От чувства потери своего главного достояния ей было не до сына, поэтому она попросила его погулять неподалёку, в пределах её видимости. Сама через нетбук подключилась к Интернету, чтобы разобрать свою многочисленную почту. Женщину интересовали в первую очередь предложения о посещении светских раутов, где она бы смогла продолжать искать богатых поклонников, но ей, как назло, всё больше попадались письма от случайных знакомых, из налогового департамента, реклама и спам.

Юный Харольд пошёл вдоль мелкой речушки, заросшей плакучими ивами и ольхой, чтобы спрятаться там от матери и досадить ей, сделать ей назло. Это было максимум, на что он тогда был способен. Лёжа под раскидистым деревом час, другой, он начинал злиться на мать всё больше и больше, — ведь она совсем забыла о своём сыне. Злость дошла до такой степени, что он, нащупав рукой большой речной камень, решил ударить им по этой эгоистичной пустой голове. Осмотревшись, он вышел из зарослей и стал красться по направлению к скамейке. Неожиданно он увидел едущих велосипедистов. Испугавшись, что его заметят, он вернулся обратно под крону деревьев и заплакал от своего бессилия.

Он вспомнил о своём Отце и обратился к нему с призывом о помощи. В тот же момент, когда он закончил последнее слово, налетевшим жарким потоком воздуха принесло рой мух, которые стали проникать в него тысячью маленьких субстанций через рот, нос, уши, а внутри него стали формироваться в единую массу, распирая его тело изнутри. Когда формирование внутреннего существа закончилось, он услышал голос Сатаны, который вошёл в него роем мух. Голос был внутренним, властным, но уже не чужим.