Пленники темной воды - Александр Уваров

— Про себя… Друзья в Пскове, с металлом связаны…

— Не то, — отрезал Топорков.

— Ещё… Нет, про банк не говорил… Таможня, «окно» в Ивангороде…

— Не то!

— В Северо-Западном управлении…

— Не то. Ещё вспоминай.

— Ещё про военные склады. Списанное имущество… Здесь, в Эстонии.

— Кто его на нас вывел?

— Маргус. Здесь, в полиции…

— Стоп! Вот это то! И склады кстати. Завтра отыщешь Михайлова. Чую — не уехал он. Здесь ошивается. Звони ему завтра и назначай встречу. Ничего, что выходной… Мы работаем, он это знает. Объяснишь, что поговорили с Маргусом. Есть интерес по складам, сами туда выйти не можем. Списанное имущество хотим на реализацию, но без прикрытия не потянем. Хоть жопу ему вылижи, но на переговоры вытащи. А там и Марат с ребятами подключится… Понял?

— Как не понять. Вылижу, не впервой…

Черемшов, посидев для приличия с полминуты, встал и подошёл к двери.

— Так поехал я, Михал Владимирович?

Свет фар бело-синим кругом прошёл по стене. Двигатель, сонно, нехотя, заурчал, разогреваясь. И вдруг взревел резкой, отчаянной перегазовкой.

— Это он только сейчас завёлся? — удивлённо сказал Топорков. — Да ещё и с места рвёт! Вот работничек…

— Мы машину у дома поставили, там глина одна, — оправдывая Колю, пояснил Черемшов. — Трогаться трудно…

— Ладно, адвокат…

Топорков потушил окурок о край стола и, не найдя в полутьме пепельницы, бросил его в напольную вазу.

— Ничего, Сергеич… Сильно пока на напортачили… Может, и не так плохо всё… Поезжай. Ищи гебиста этого. В воскресенье все работаем. И ты, и ребята твои. Я завтра в офисе с двенадцати. И жду от тебя звонка.

— 15 —

05 сентября, 1994, понедельник, 15.30, Москва

Белая «Газель»-фургон, тяжело вздохнув, остановилась у дома в тихом московском переулке.

Постояв с минуту, медленно сдала назад, развернулась на узком пятачке, лишь чудом не заставленным забившими переулок машинами, и, качнувшись бортом на бордюре, заехала в узкое пространство, почти щель в разрыве прижавшихся друг к другу домов.

Водитель заглушил двигатель. Отвернув рукав потёртой джинсовой куртки, глянул мельком на часы. Откинул голову на подголовник, закрыл глаза. Уже в полусне (похоже, мешал ему разбавленный облаками осенний свет) нащупал козырёк кепки-бейсболки, надвинул её на лицо. И после этого засопел в короткой, сладкой дремоте.

«Пятый третьему. Чисто».

В глубине фургона полумрак. Только экраны, голубовато-серые, освещают лица сидящих там пассажиров.

На одном экране — переулок (участок перед машиной). На втором — подъезд дома напротив. На третьем — окно в том же доме (второй этаж, третье слева от лестницы).

И ещё — два монитора, сплетением кабелей подсоединённых к компьютерам. Но моноторы тёмные, света от них почти нет.

На них — только цифры и ряды разноцветных, изогнутых, пляшущих в такт сигналам линий.

«Настройка…»

«Третий первому. На месте. Есть подключение».

«Первый третьему. Есть маяк».

«Счетовод» свернул в переулок. Через минуту у вас. Как поняли?»

«Принято. «Счетовода» ведём».

Белый «Сааб» неспешно, вальяжно проплыл мимо притаившегося в стороне от дороги фургона, притормозил возле дома.

Огни стоп-сигналов погасли. Открылась дверь.

Мужчина лет сорока, в дорогом, сером с блёсткой (когда-то тщательно отутюженном, но уже слегка помятом от долгого сидения в машине) костюме, выбрался из салона, схватившись за качнувшуюся от нажатия дверь. Огляделся по сторонам…

«Осторожный стал. Раньше головой не крутил».

…захлопнул дверь.

Пискнула сигнализация; коротким, отрывистым светом блеснули габаритные огни.

«Поставил на сигнализацию».

«Портфель?»

«С собой не взял. В салоне под передним пассажирским сиденьем».

«В квартире чисто. Документы в машине».

Мужчина положил брелок сигнализации в карман брюк.

Подошёл к подъезду. Из кармана пиджака достал сигарету…

«Курить надумал. Нервничает».

«Обстановку изучает».

…закурил.

Сделав пару затяжек, резко отбросил сигарету и быстро, решительно зашёл в подъезд.

«Второй этаж. У двери».

«Машину осмотреть».

Связка ключей зацепилась за подкладку брюк. Он вытащил её рывком, едва при этом не выронив.

«Открывает».

«Как зайдёт — звонок ему с работы».

«Пятый, сколько времени на досмотр?»

«Три минуты».

«Принято. Второму — звонок с работы на три минуты».

«У него радиотелефон. Может к окну подойти».

«Сделай так, чтобы не подошёл».

Ключи он с досадой отбросил на трюмо в прихожей. Посмотрел в зеркало…

— Да, видок у меня. Встрёпанный. Хорошо, Лизавета не видит. Ведь заподозрит, того и гляди…

«Пятый готов».

«Жди сигнала».

«Принято».

Телефонный звонок. Всегда тихий и мелодичный (сам настраивал) — сейчас он показался ему резким и бесцеремонным.

— Какого хрена? Я же предупредил, что заболел… голова болит… может, у меня грипп?

«Пятый пошёл! Прикрытие — на точку!»

«Принято!»

— Виктор Петрович?

— Лена?!

Он устало опустился в кресло. Нервы никудышные. Никуда не годятся. Трубка подрагивает в судорожно сжавшейся ладони.

Она перешла на шёпот.

— Витя, это срочно!

— Лен, я же просил домой не звонить! Нам что, неприятности нужны? Жена сегодня приезжает, я же предупреждал!..

— Витя, потому и звоню. Я вспомнила… Только сейчас вспомнила…

У «Сааба» остановилась вишнёвая «четвёрка» с надписью «Автосервис» на борту.

Беззаботно поигрывая ключами, к машине подошёл механик в синем комбинезоне. Поднеся брелок вплотную в ветровому стеклу, нажал на кнопку…

— Срочно посмотри в спальне.

— Что?!

Мужчина вскочил. На ходу распахивая двери, бросился в спальню.

— Ты что там натворила?!

— Ничего. Ну чего ты кричишь? Просто вспомнила. Ты постель убрал уже?

— Убрал, конечно…

…сигнализация отключилась беззвучно. Только чуть слышно щёлкнули замки на дверях. И не приветствовали чужака миганием габаритные огни.

«Пятый на месте. Время пошло».

— По-моему, я у тебя брошь забыла. С утра ищу… Отлетела, наверное…

— Да не находил я твою чёртову брошь! Что ты вообще…

Мужчина в синем комбинезон забрался в салон. Достал из-под пассажирского сиденья портфель. Вынул из портфеля растрёпанную (в спешке собирал) пачку бумаг.

— Лена, разве так можно?

— Проверь, пожалуйста. На полу посмотри. У тебя Лиза чистюля такая. Пылесосить начнёт…

Лист за листом. Над каждым он проводил прикреплённой к запястью маленьком чёрной коробочкой. Потом, тщательно, точно выверенными движениями, собрал бумаги в том же порядке, что и лежали они в портфеле. Проверил собранные бумаги, аккуратно поправил выбившиеся в сторону уголки. Очень трудно восстанавливать беспорядок в том виде, в каком он и был прежде.

«Вот ведь гад! Закинул бумаги как попало… Нет, чтобы листочек к листочку…»

Положил в портфель.

— Да ищу я, ищу!

Мужчина на корточках прополз вдоль кровати, вглядываясь в пыльный полумрак.

— Ни черта тут не видно. Я сам пылесос возьму…

— Витя, не дай бог она обнаружит!

— Как хоть эта брошь выглядит?

Механик покачал руль. Посмотрел на капот. Глянув в зеркало заднего вида, подмигнул сам себе.

Вышел из машины. Захлопнул дверь.

Поставил «Сааб» на сигнализацию.

«Документы скопированы. Пятый отработал».

Сел в машину «Автосервиса». Машина проехала до конца переулка и свернула к выезду на Тверскую.

«Пятый отошёл».

— Витя, посмотри. Жалко же! Золотая такая. Там ещё камешек такой красный посередине… Ты что, не помнишь? Сам же подарил.

— Лен, ради бога! Я всю комнату пропылесосю! Все щели проверю! Только не занимай сейчас линию…

— Да я не из приёмной…

— Не занимай! Я жду звонка. Понимаешь? Очень важный звонок.

Мужчина поднялся с пола. Отряхнул пыль с помявшихся брюк.

— Найду — перезвоню.

Отключился и с досадой бросил трубку на кровать.

— Этого ещё не хватало!

Посмотрел на брюки.

— Ну и вид… Не хватало…

«Бормочет что-то. Звук неясный. Проверьте настройку!».

— 16 —

05 сентября, 1994, понедельник, 12.20, Таллинн

— Да, я прочитал отчёт.

Старик отложил папку на край стола.

— И не только я.

Старик кивнул на человека, сидевшего в самом дальнем от стола углу комнаты.

Незнакомец откашлялся и прошептал что-то, словно хотел добавить что-то к словам Старика, но так, чтобы слышал это только он. Он один.

Невидимый гость.

И никто другой.

Тень от наглухо закрытых штор падала на его лицо, словно тёмное покрывало, темнотой отсекая верхнюю часть его тела, и оттого на мгновение (на мгновение, когда волна холодного воздуха прошла по комнате) Вильяру показалось, что в том месте, на стуле — обезглавленное тело.