Голубоглазый ангел - Маргарет Уэй

— Ты называешь его папой? — испуганно спросила Тара. — А ну, убирайтесь с моего пути!

Всегда спокойная Олли не выдержала.

— Только посмейте коснуться этих детей! — сказала она и встала рядом с ними.

— Что ты себе позволяешь, тупое ничтожество? — обратилась Тара к Олли. — Ты тоже свихнулась?

Она оттолкнула Райли в сторону.

— Если бы это зависело только от меня, я бы сразу тебя уволила. Ты никогда не знала своего места.

— Вы тоже не знали своего места! — нисколько не раскаиваясь, сказала Олли.

Однако Тара уже была в коридоре и направлялась к комнате Мариссы.

Дойдя до двери, она ворвалась внутрь. За ней следом прибежали Олли и дети.

— Разве теперь не принято стучать в дверь перед тем, как войти? — спросила Марисса.

— Мы говорили ей, что папа запретил тебя беспокоить, — затараторила Джорджи.

— Не называй его папой! — прорычала Тара, отталкивая дочь, потом махнула рукой в сторону Олли. — Эта нахалка сказала мне, что вы укладываете вещи. Я не вижу багажа!

Она подошла к шкафу и открыла дверцу, представляя взору одежду.

— Эти вещи принадлежат сестре Холта, Френ, — быстро объяснила Марисса. — Олли любезно предоставила их мне. Что вы хотите, миссис Макмастер?

— Я хочу убедиться, что вы уедете отсюда.

Тара даже не пыталась скрыть своего отвращения.

— Это вас вряд ли касается, но я уеду, если вы заберете Джорджи.

— Мне будет не хватать тебя, Марисса! — Джорджи откашлялась, и посмотрела на мать преданными глазами.

— Так вы действительно забираете ее с собой? — спросила Марисса.

— Конечно, забирает, — раздался голос Холта. — Все уже уложено. Мы можем лететь через час.

Тара будто взбесилась и, схватив статуэтку балерины, изо всех сил швырнула ее об пол.

— Отлично! — Холт покачал головой, а Джорджи набросилась на мать с кулаками.

— Ты самая гадкая в мире! — завопила девочка.

— Ах, ты мерзавка! — Тара подняла на дочь руку, чтобы защититься.

— Прекратите обе! — проревел Холт. — Ты права, Тара, Джорджи нужна врачебная помощь, и я должен признать, что мы не сможем ей помочь. Я надеюсь, ты позволишь мне изредка видеться с дочерью.

Тара неуверенно улыбнулась.

— Я не хочу, чтобы она жила со мной постоянно, Холт. Ей лучше оставаться здесь. Сейчас я, просто, хочу отвезти ее в Сидней к детскому психологу.

— А в чем проблема, Тара? Я уверен, любой психолог посоветует твоей дочери оставаться с тобой. Она должна жить с матерью до тех пор, пока не повзрослеет. — Он повернулся к девочке. — Ты помнишь, о чем я тебе говорил, Джорджи?

— Конечно, пап, — Джорджи смотрела в пол.

— Снова она называет тебя папой!

Тара натянуто рассмеялась.

— Нам пора. — Холт взял чемоданы. — Пойдем вниз, Тара, Джорджи должна со всеми попрощаться.

Они вышли. Наступило молчание.

— Что происходит, Джорджи? — наконец, спросила Марисса.

— Ты должна рассказать Мариссе! — заговорщическим шепотом, произнес Райли.

— О чем?

— Погодите минутку, дорогая, — сказала Мариссе Олли.

— У нас все получится! — произнесла Джорджи.

— Я провожу тебя до лестницы, — предложил Райли, беря Джорджи за руку.

— Что вы затеяли? — воскликнула Марисса.

— У нас все получится, — уверенно сказала Джорджи. — Папа заберет меня у нее в последнюю секунду. Как ты там говорил, Райли?

— Вперед к победе! — серьезно произнес Райли.

Обеспокоенная, Марисса обняла Джорджи и поцеловала ее.

— Держись, детка, все будет хорошо, вот увидишь.

Джорджи обняла Мариссу за шею и поцеловала в щеку.

— Я так люблю тебя!

Марисса не сдержалась и расплакалась. Спускаясь по лестнице, она услышала вопли Тары.

— Я не прошу тебя быть ее отцом, Холт! Я просто хочу, чтобы она жила у тебя!

— Тебе не нужно этого слышать, Джорджи, — сразу сориентировалась Марисса.

— Хорошо, мы останемся с Олли, а ты послушай, о чем они говорят.

Джорджи стала подниматься обратно.

— Я не могу подслушивать! — запротестовала Марисса.

— Выясните, о чем они говорят, — побуждала ее Олли. — Сделайте это, ради Джорджи.

Холт и Тара разговаривали в кабинете. Понимая, что не имеет права подслушивать, Марисса все же тихонько спустилась по лестнице и подкралась к двери.

Холт говорил решительно:

— Однажды Джорджи обо всем узнает, а пока тебе придется молчать! И избавь меня от своих крокодильих слез. Ты ужасная эгоистка. Ты ничего не добьешься, сообщив Джорджи о том, что я не ее отец. Ты просто нанесешь ребенку еще одну душевную травму. Тебе всегда было наплевать на нее.

Марисса затаила дыхание.

— Я относилась бы к ней лучше, будь она хорошенькой. Я тогда стала бы наряжать ее, как куклу, и гордилась бы ею.

— Как у такой матери может родиться красавица? — беспощадно вопрошал Холт. — Джорджи, возможно, и не красотка, но поразительно умна, и в ней уже сейчас чувствуется личность. Я не хочу вредить ей. Если ты станешь шантажировать меня, я обо всем расскажу твоей семье и Джеку Гарнеру, за которого ты собралась замуж. Не знаю, почему он согласился жениться на тебе. У него трое взрослых сыновей. После моего рассказа он вряд ли захочет связываться с тобой.

— Я и не хочу замуж! — в отчаянии крикнула Тара. — С меня достаточно одного брака.

— Ты проиграла, Тара, — с жалостью сказал Холт. — Так ты принимаешь мой ультиматум?

Марисса обхватила себя руками. Ее била дрожь. О каком ультиматуме он говорит?

— Я принимаю его, ублюдок! — Тара всхлипнула. — Сколько же боли и горя ты принес мне! Я так тебя любила!

— До чего же ты лжива!

Он рассмеялся.

— Посмотри на себя!

— Ну да… Итак, тебе пора уезжать.

Казалось, Холт начал терять терпение.

Марисса тут же схватилась за перила, приготовившись подниматься по лестнице.

— Я отвезу тебя в Лонгрич, — сказал Холт. — Оттуда ты долетишь до дома.

— Моей благодарности нет предела! — фыркнула Тара.

— Нам больше нечего сказать друг другу.

— Это все из-за новой гувернантки? — спросила Тара, и Марисса снова замерла на месте. — Полагаю, ее изнасиловали в подростковом возрасте, поэтому у нее и появился этот мальчишка.

— Райли такой же сын Мариссы, как я отец Джорджи.

Марисса больше не могла это выслушивать. Она побежала вверх по лестнице. Холт удочерил Джорджи, заботился о ней, хотя не был ее отцом. Тара предала свою дочь и разрушила брак с Холтом. Даже несмотря на это, Холт не преследовал ее и не пытался свести счеты, а продолжал воспитывать приемную дочь.

После отъезда Тары в усадьбе постепенно воцарялось спокойствие. К Рождеству в дом привезли двухметровую елку и установили ее в вестибюле. Дети и Катерин с превеликим удовольствием вызвались наряжать ее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});