Криминальный репортер - Евгений Сухов

Он снова замолчал, и я все понял. То, что рассказывал сейчас Володька про Красикова, было и про него. И про меня. И про многих и многих мужиков… И, вообще, имеются ли на свете мужчины, которых не кинул хоть однажды «слабый пол»? Раздавив, отняв смысл жизни, пусть даже и на время. А вот у Красикова, похоже, все это было отнято навсегда…

— Когда я разговаривал с ним, — признался Володька, — у меня было ощущение, что кинула его эта баба только вчера. Ну, или неделю назад. Он говорит, а сам едва не плачет. И голос дрожит.

— Ты что, сам его допрашивал? — спросил я, когда Коробов замолчал.

— Да, — коротко ответил Володька. — Теперь это дело веду я.

— Здорово…

— Чего тут здорового-то? У меня своих дел в производстве было четыре. А тут еще и пятое.

— Ну, вместе мы его быстро раскроем, — успокоительным тоном произнес я.

— А ты не говори гоп! — посветлело его лицо, и он, наконец, улыбнулся. Ну, или попытался улыбнуться.

Мы махнули по последнему стопарю. Закусили, посмотрели друг другу в глаза…

— Так, значит, первый мужик в кепке, Красиков этот, Санина не убивал, — утвердительно произнес я фразу, которая, по идее, должна была содержать вопрос.

— Нет, не убивал, — ответил Володька. — У него алиби. Мы уже проверили. Хотя планы убить Санина он строил вполне конкретные…

— Ну, мы все, наверное, в мыслях хотели бы кого-нибудь убить, — произнес я весьма убедительно. — Но за мысли же не сажают… Пока, по крайней мере…

— Именно, пока , — сказал Володька. — Но у нас еще все впереди…

— Ты думаешь? — с некоторой опаской посмотрел я на Коробова.

— Да это так, к слову… — он стал выискивать глазами официантку, чтобы рассчитаться за ужин.

— А вы меня в расследовании этого дела обошли, — вынужден был признаться я. — Не зря хлеб налогоплательщиков едите.

— А ты как думал? — усмехнулся Володька. — На то мы и Главное следственное управление.

Ему, похоже, и правда не хотелось уходить из «Мечты». Или не хотелось расставаться со мной.

— Слушай, Володь, — сказал я, когда мы уже вышли из кафе. — А все, что от тебя узнал сегодня, могу включить в передачу?

— Можешь, — ответил он. И добавил: — Кроме этой деловой женщины. Помолчи о ней пока. А то можем спугнуть…

— Понял… Значит, кроме Путятина и Петрухи, деловая брюнетка тоже теперь в подозреваемых? — спросил я.

— Тоже, — ответил он.

— Ну, что, на связи? — протянул я ему руку.

— На связи, — ответил он, и я ощутил крепкое рукопожатие.

И мы разошлись, каждый по своим делам.

И в одиночество… 

Глава 8. Кто убил Петра Самохина, или ситуация накаляется

На третью передачу программы «Кто убил Санина?» материала хватило. А вот на четвертую надлежало что-то подсобрать, ведь одними отрывками из фильмов и сериалов с участием Санина передачу не выстроишь. К тому же планка этой программы была поднята уже на достаточную высоту, и эту высоту нужно было выдерживать, иначе рейтинг программы и нашей телекомпании в целом упадет, как осенний лист: медленно, но верно.

И мы со Степой и Сан Санычем поехали в больничку. Ту, где лежал в реанимации порезанный Петруха Самохин. Может, он уже переведен в общую палату, и мне удастся с ним переговорить? А может, он видел того, кто на него напал. Это поможет узнать, кто это был: сам убийца Санина или нанятый им сторонний исполнитель?

На машине на территорию больницы не пустили. Мы взяли все нужное оборудование и, пройдя через калитку, пошли к больничным корпусам.

В регистратуре полно народа. Я, когда оказываюсь в медицинских учреждениях, будь то поликлиника или больница, всегда поражаюсь количеству народа в них. Сколько, оказывается, у нас больных и страждущих врачебной помощи! Мы прямо-таки какая-то нездоровая нация: большие очереди в приемных к врачам, огромные очереди на процедуры, под завязку заполненные больничные палаты. Даже в коридорах койки… А здоровые люди у нас вообще есть? И кто работает на предприятиях и в конторах, если столько людей болеют?

Узнав, где лежит Петруха (помогла камера и удостоверение работника телекомпании), мы со Степой потопали к указанному корпусу. И тут вслед за нами пронеслась полицейская машина, распугивая всех сиреной. Когда мы подошли к корпусу, она уже парковалась. Потом из нее вышли сотрудники полиции и проследовали к двери корпуса.

— Степа, ты снимаешь? Такие кадры могут нам пригодиться… — повернулся я к оператору.

Степан промолчал. Это означало, что он уже давно работает.

— А вы откуда, господа? — услышал я возле самого уха и вздрогнул от неожиданности.

— Меня зовут Аристарх Русаков, телекомпания «Авокадо», — представился я. — А вас?

— Эта тот самый канал, у которого передача «Последнее желание»? — не пожелал назвать себя человек в форме охранника. — Хотите на предмет «Последнего желания» расспросить наших больных? Забавно! А разрешение у вас имеется?

— Какое разрешение? — посмотрел я в насмешливые глаза охранника.

— Разрешение от главврача на проход в больницу и проведение съемок, — пояснил охранник.

— А у вас что, режимное предприятие? — я начал уже злиться. — Или вы производите в ваших тайных подвалах незаконные опыты над больными под руководством доктора Менгеле? А может, у вас в больнице еще у живых людей вырезаются органы, а потом продаются за огромные деньги за границу? Хотите, мы все эти вопросы зададим прямо с экрана?

Человек в пятнистой форме сморгнул и стал куда-то названивать. Мы со Степаном тем временем вошли в холл больницы.

— Как зовут вашего главврача? — поинтересовался я у молоденькой блондинки в коротком халатике, торопливо проходившей мимо меня.

Она осмотрела нас и ответила, улыбнувшись:

— Нашего главврача зовут Александр Николаевич.

Очевидно, она любила быть в центре внимания. Впрочем, заслуживала…

— А что тут у вас случилось? — спросил я.

— У нас неприятности, — ответила девушка, перестав торопиться.

— Что, кого-нибудь убили? — я округлил глаза, спросив наугад первое, что пришло в голову.

— Вы уже знаете? — удивилась девушка.

— Такая у нас работа, — ответил я, стараясь придать своему голосу значительность. — А кого конкретно убили?

Девушка замялась, поглядывая на камеру.

— Степа, не снимай пока, — сказал я, сделав упор на слова «не снимай».

— Ага, — донесся до меня сосредоточенный Степин голос.

— Если я вам это скажу, то у меня могут быть неприятности, — понизив голос, произнесла девушка.

— А мы никому не скажем, что это сказали нам вы, — также понизив голос, сказал я. — Верно, Степа?

— Ага, — ответил тот.

— Хорошо, — ответила девушка. — У нас в реанимации убили человека. Задушили по-душкой. Как в кино…

— В реанимации? — переспросил я, невольно бросив взгляд на камеру: горит ли на ней красный глазок, показывающий, что она работает. Глазок на камере алел… — И кого же?

— Одного больного, недавно к нам поступившего…

— Петра Самохина? Того, что с ножевым ранением у вас лежал? — поежившись от мурашек, побежавших по коже, спросил я, выказывая, и правда, большую осведомленность. Чему блондинка уже не удивилась…

— Кажется, так его зовут, Петр Самохин, да, — кивнула она. — Вернее, звали… — поправилась девушка.

— А когда это произошло?

— Минут сорок назад, — ответила девушка. — Нет, немного больше. Это я узнала минут сорок назад… Ну, все, мне пора, — она снова сделала вид, что куда-то торопится. — Не говорите никому, пожалуйста, что это я вам сказала о Самохине. Вы обещали…

— Могила, — ответил я и показал движением пальцев, будто заклеиваю скотчем рот.

Она улыбнулась и пошла по своим делам той же торопливой походкой, что и прежде. Я тоже так делаю иногда, когда хочу показать, что по уши занят и ужасно тороплюсь…

— Спасибо, — сказал я ей вслед, и она, не оглядываясь, кивнула.

В кабинке возле вертушки опять же сидел человек в пятнистой форме.

— Пропуск, — механически произнес он.

— Мы по поводу убийства Петра Самохина, что лежал у вас в реанимации, — сказал я охраннику безапелляционным деловым тоном, решив показать ему свою полнейшую осведомленность и тем самым поразить его и лишить мотивов к возможному отказу. Чего, мол, теперь нас не пускать, если нам и так все уже известно. Но мой номер не прошел…

— Какому убийству? — охранник, кажется, был искренне удивлен. А может, он и правда ничего еще не знал? А может, он артист от рождения? Кто поймет их, этих охранников!

— Ах, вот оно что-о-о, — крайне недоверчиво протянул я. — А полицейские прошли?

— Прошли, — ответил охранник.

— У них вы тоже спрашивали пропуск? — прищурился я.

— Нет, им разрешено везде без пропусков проходить, — опешил от моего напора страж. — Они свои служебные удостоверения показали. Как и положено…