Рейтинговые книги
Читем онлайн Шедевр - Миранда Гловер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 78

— Никто никогда не говорил, что отношения между искусством и деньгами справедливы, Гай, — резко ответила я.

— Будем надеяться, что в вашем случае это будет не так, Эстер. Как бы там ни было, у меня есть собственная теория о том, почему Мане написал Викторину столь откровенно на своем холсте. — Его познания завораживали. — Думаю, он был знаком с ней по фотографиям, — продолжал Гай, — так же, как и лично.

— Он, должно быть, рисовал ее с натуры, — перебила я. — Я читала, что Мане чуть ли не пятнадцать раз перерисовывал ее, пока не добился точного оттенка кожи.

Гай не опроверг этих сведений, но объяснил, что карьера Викторины не ограничивалась позированием Мане.

— Она общалась с художниками, фотографами, шансонье и музыкантами, а также нашла новый способ заработка. Она не только пыталась рисовать сама и играла на гитаре, но и позволяла фотографам делать с себя порнографические снимки.

Я была заинтригована. Гай с готовностью выкладывал свои знания, рассказывая быстро и уверенно.

— Викторину также писал Делакруа. Когда вы видите «Завтрак» или «Олимпию», вообразите, насколько ранние фотографии уменьшали настоящие размеры и искажали перспективу. Сначала люди смотрели на отображенную реальность сквозь линзу, затем воссоздавали увиденное на холсте.

Я была поражена этими новыми фактами. Гай заметил мою реакцию:

— У моего друга, владельца частной коллекции эротического искусства, есть две редких фотографии Викторины. Я, возможно, поговорю с ним и попрошу показать их вам.

Гай отклонился на спинку стула и улыбнулся. Я поняла, что лекция по искусству окончена. Должно быть, интересно, подумала я, быть его студенткой. На его лекциях, без сомнения, всегда высокая посещаемость.

Гай попросил принести счет. Мой ум напряженно работал. Я буквально видела свое будущее представление Викторины. Она являлась произведением искусства и объектом физического обладания — во многих смыслах.

— Эстер, ты готова идти?

Я вновь посмотрела на Гая. Викторина спала со своими клиентами, и те платили ей. Я задумалась над тем, чем сейчас занимается Эйдан в Лондоне, проводит ли он вечер с Жаклин. Гай был очень любезен и многое рассказал, сделав ощутимый вклад в мой проект, а также он полезный человек и привлекательный мужчина. Мне захотелось пойти с ним. Я чувствовала себя одиноко без Эйдана, и его холодность действовала угнетающе. Но я знала, что должна хранить верность ему и нам обоим, иначе все теряет смысл. Поэтому, с легким сожалением, я поблагодарила Гая за ужин и взяла такси до дома Петры. На лице Гая отразилось разочарование, но как только мы расстались, я поняла, что поступила правильно. В кармане зазвонил телефон, и я услышала голос Эйдана:

— Я лишь хотел пожелать тебе спокойной ночи, — мягко проговорил он.

16

Зазвонил мой телефон, и смотритель музея нахмурился. Это было сообщение от Гая: «Пообедаем сейчас? У меня есть доступ к фотографиям!»

Я снова стояла перед «Олимпией». Я смотрела на нее более часа. Она очень притягательна, и я не уверена, что смогу подготовить представление, достойное ее сильного влияния на зрителя. Признаюсь, Викторина поразила меня до глубины души. Наконец я оставила ее, вышла на яркий солнечный свет и написала Гаю ответное сообщение.

Мы договорились встретиться у Пирамиды, перед Лувром. Я присела на бортик фонтана и принялась ждать. Через пять минут я заметила Гая, который шел ко мне мимо колонн. Мы быстро зашагали вдоль Сены, по направлению к шумному ресторану на одной из узких улочек на Сент-Жермен-де-Пре. В ресторане, заполненном говорливыми парижанами, наслаждающимися обедом, пахло дорогими приправами и жареным мясом. Мы заказали петуха в вине и, празднуя находку Гая, выпили порядочно красного.

— Мой друг принес фотографии. Они просто потрясающие. Очень откровенные.

— Я могу их увидеть?

Гай радостно кивнул, положил кусок мяса в рот, задумчиво прожевал и сказал:

— Сегодня утром я читал статью Линкольна Стерна. Он пишет, что ты становишься культовой фигурой.

Теперь пришла моя очередь удивляться:

— Где ты это прочел?

— В «Пари Матч» был напечатан перевод — ты видела свое фото на обложке? Папарацци наблюдают за тобой, даже если ты этого не замечаешь.

Я огляделась: никаких признаков слежки. Но у меня тут же появилось ощущение, словно меня выставили на витрину.

— И что на этой фотографии?

Глаза Гая заблестели.

— Ты и твой друг в лондонском аэропорту, сидите в машине. Он держит тебя за руки, целует твои пальцы.

Я почувствовала, что снова краснею. Гай сделал вид, что не заметил моего смущения, и ловко сменил тему разговора. Но новость встревожила меня. Внимание прессы к нашим с Эйданом отношениям — только этого мне не хватало. Мы всегда вели себя очень осторожно и никак не ожидали вчера, что нас застигнут в Ватерлоо, перед тем как я сяду в самолет. Я упустила из виду одну вещь: папарацци всегда начеку.

— Эстер, не переживай, — сказал Гай, стараясь меня успокоить. — Пойдем после обеда смотреть фотографии Викторины?

Мне нравилось общество Гая. В нем было что-то отеческое: он брал на себя ответственность за ситуацию и казался таким понимающим. Я решила, что мы будем проводить вместе больше времени и станем друзьями.

Гай привел меня в свой небольшой кабинет в Лувре, в котором было полно книг в кожаной обложке со статьями по искусству. На столе лежали кипы бумаг, стоял ноутбук, пепельница, набор ручек и фотография семьи. Гай кивнул мне, указывая на единственный в кабинете стул, стоявший у стола. Я терпеливо ждала, пока он звонил, что-то произнося по-французски, слишком тихо и быстро, чтобы я могла понять. Затем Гай опустил шторы, и комната погрузилась в полумрак. В дверь постучали. Вошла кареглазая девушка с прямой линией стриженых волос, протянула Гаю папку и вышла. Он положил папку на стол, махнул рукой, чтобы я убрала пепельницу, сдвинул все бумаги на один край, открыл ящик стола и натянул на свои крупные руки белые перчатки. Я наблюдала, как он снимает с папки два пластиковых чехла и кладет ее перед собой.

Это был дагерротип с расплывшимся по краям изображением, размером шесть на четыре. Викторина сидела на второй ступеньке приставной лестницы. Это оказалась именно она; сходство с портретом Мане поражало, даже несмотря на полутень. Но ее лицо было злее, рот чуть искривился, глаза с темными сердитыми зрачками казались глубже. На Викторине был корсет со шнуровкой, развязанный на животе. Полная грудь, находившаяся в центре фотографии, вздымалась; бледные соски без признаков возбуждения казались мягкими. Ноги широко расставлены.

Гай выложил две другие фотографии. Они были того же типа. Я вдруг поняла, что именно Мане уловил в этом образе и смог передать на холсте. На всех изображениях Викторина Меран сохраняла выражение достоинства, даже триумфа. Она испытывала здоровую неприязнь к тем, кто на нее смотрел, сознавая тривиальность плоти как таковой. Она понимала всю оскорбительность происходящего. Это была проститутка, которая, удовлетворяя потребности чужого тела, оставляла за собой право на презрение. Помните, в «Олимпии» Мане нарисовал Викторину с черной бархаткой на шее? Теперь эта метафора мне ясна. Тело обеспечивало ее всем необходимым, будь то очередная бутылка абсента, лекарства или уголь для очага, чтобы согреться.

Я боялась, что фотографии разрушат уже созданный мною образ Викторины, ставшей моей любимой героиней. Но они лишь усилили впечатление от ее стоицизма и величественности женщины из низшего сословия. В картине Мане я нашла нечто большее, чем отражение повседневной жизни Викторины — гордый дух, который выживет любой ценой, минуя все препятствия. На фотографиях она осталась бесценным предметом обладания, а в моих глазах — истинным шедевром. Я подошла к окну. Люди внизу то появлялись из-за Пирамиды, то исчезали за ней. Уже стемнело. Мне пора было ехать в Лондон. Я была готова вернуться домой, но меня тревожила мысль о том, что я там найду.

Бояться, как оказалось, было нечего. Никаких признаков Кенни или историй о нас в «Кларионе», равно как и в других изданиях, но за время моего отсутствия внимание прессы переключилось с серии «Обладание» на фотографию, запечатлевшую нас с Эйданом в аэропорту. Когда я пришла в наш офис, Эйдан показал вырезки из газет. Я заметила, что он криво улыбнулся.

— Этот проект снова вызвал интерес к твоей персоне, Эстер, которая для газетчиков гораздо важнее искусства. Неудивительно, что они копаются в твоей личной жизни. Это было всего лишь вопросом времени. Что ты намерена предпринять?

В голосе Эйдана слышался сарказм. Он обвинял меня в этом скачке популярности, и я знала, что он прав. Но мне было безразлично, что о нас говорят, до тех пор, пока они интересуются моим настоящим.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 78
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Шедевр - Миранда Гловер бесплатно.

Оставить комментарий