Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

А это я хочу отдать Вуди прямо сейчас. Мои шахматы. Я не могу их взять с собой. Правда, я мог бы подарить их вам, однако не сомневаюсь, что вы тут же придумаете какую-нибудь причину для отказа. А Вуди не станет этого делать.

— Мррф! Очень хорошо, сэр.

— А вот это вам… Но это не совсем то, чем может показаться на первый взгляд. — И Лазарус протянул деду расписку на продажу ландо.

Мистер Джонсон прочитал ее.

— Если ты хочешь подарить мне свой автомобиль, сперва подумай, как следует.

— Покупка, сэр, осуществляется номинально. Просто мне хотелось оставить автомобиль именно вам. Брайан сможет водить его; он уже сейчас неплохой шофер. Да вы и сами сможете ездить. Даже миссис Смит сумеет научиться, а когда лейтенант Смит вернется домой, то, возможно, и он обнаружит, что автомобиль — вещь удобная. Однако ежели меня пошлют учиться куда-нибудь в ближние края и у меня будет время, чтобы навещать вас — пока меня не отослали за море, — я бы хотел иметь возможность пользоваться автомобилем.

— Зачем же тогда ты суешь мне под нос этот акт? Конечно, автомобиль может стоять в нашем амбаре. Конечно, Брайан — оба Брайана — охотно будут водить его, возможно, и я попробую. Но бумажки мне ни к чему.

— Наверное, я должен пояснить свои мотивы. Предположим, я окажусь… ну, скажем, в Нью-Джерси — и захочу продать машину. Тогда я покупаю за пенни почтовую карточку — и вам все будет легко сделать, потому что у вас есть эта бумажка. — Лазарус помолчал и добавил: — Конечно, если я все-таки свалюсь с той самой лестницы, машина останется в полном вашем распоряжении. И если вам она будет не нужна, отдайте ее Брайану-младшему. Или кому захотите. Мистер Джонсон, вы ведь знаете, что у меня нет родных, так что не возражайте.

Не успел дедуся ответить, как вошла миссис Смит, одетая в самое лучшее платье. Она радостно улыбалась, однако Лазарус заметил, что лицо ее было заплакано. Она протянула ему руку.

— Мистер Бронсон! Мы гордимся вами!

Все: голос, аромат тела, прикосновение, гордое достоинство — разом ухнуло Лазарусу под дых. И его выдержка испарилась. (Морин, любимая, хорошо, что я уезжаю. Так будет лучше для тебя, для меня и для всех нас. Я сделал это, чтобы ты гордилась мною. Но сейчас чаша моя переполнилась… Пожалуйста, предложи мне сесть, прежде чем дедуся заметит, что с моими брюками, как раз пониже жилета, творится что-то неладное.)

— Благодарю вас, миссис Смит. Я забежал поблагодарить вас и попрощаться. Пожелать доброй ночи, потому что нас отправляют завтра утром.

— Ну что вы! Прошу, садитесь! Выпейте кофе, дети тоже захотят попрощаться с вами.

Час спустя он все еще сидел у Смитов и был счастлив. Можно сказать, испытывал абсолютное счастье. Коробку конфет он преподнес Кэролл, и ее сразу открыли. Лазарус выпил кофе с густыми сливками и сахаром и съел увесистый ломоть домашнего шоколадного пирога. Ему предложили еще кусок, он согласился, признавшись, что не ел с самого утра, — и был вынужден упрашивать Морин не хлопотать, поскольку та тут же вознамерилась приготовить для него что-нибудь существенное. Удалось добиться компромисса — и Кэролл отправилась на кухню делать ему сандвичи.

— Я сегодня забегался, — объяснил Лазарус. — У меня даже не было времени поесть. Вы заставили меня изменить планы, мистер Джонсон.

— Неужели, Тед? Каким образом?

— Кажется, я говорил вам, что 1 июля намеревался отправиться по делам в Сан-Франциско. Но конгресс объявил войну, и я решил немедленно предпринять это путешествие, чтобы поскорей уладить дела, а затем поступить на службу. Когда мы встретились, я как раз собрался ехать и уже уложил вещи. Но вы дали мне понять, что кайзер не будет ждать, пока я улажу личные дела. Поэтому я немедленно отправился на призывной пункт. — Лазарус старательно изображал простака. — Саквояж с моими вещами — в машине, он мне не потребуется.

Айра Джонсон расстроился.

— Я не хотел торопить тебя, Тед. Ничего бы не случилось, если бы ты потратил несколько дней на улаживание своих дел: армию за два дня не соберешь. Я-то помню, как это пытались сделать в девяносто восьмом. Мррф! А может, мне съездить? В качестве твоего агента. Посмотреть, как и что. Кажется, у меня не слишком много дел.

— Нет-нет! Миллион благодарностей, сэр! Просто я вовремя не сориентировался. Рассуждал, как в мирное время, и совсем забыл о войне. Но вы наставили меня на путь истинный. И я отправил ночью письмо моему брокеру в Фриско, сообщил ему о своих намерениях, потом письменно назначил его своим поверенным, заверил бумагу у нотариуса, сходил на почту и отослал. Все уже сделано, я обо всем успел позаботиться. — Лазарус с таким наслаждением импровизировал, что почти верил себе сам. — А потом я пошел в город и записался в армию. Но саквояж… Не забросите ли вы его на чердак? Не брать же его с собой — солдату не положено иметь саквояж. Только несколько предметов туалета.

— Я позабочусь о нем, мистер Бронсон! — сказал Брайан-младший. — Пусть стоит в моей комнате!

— Нашей комнате, — поправил Джордж. — Мы позаботимся о нем.

— Хорошо, мальчики. Тед! Потеря саквояжа разобьет тебе сердце?

— Конечно, нет, мистер Джонсон. Но почему?

— Возьми его с собой. А дома сложи заново. Сейчас там у тебя белые рубашки, жесткие воротнички… Все это тебе не понадобится. Бери простые рубахи, если есть. Еще пару хорошо разношенных ботинок, в которых удобно маршировать, и носки — все, сколько есть. Исподнее. По собственному печальному опыту могу предположить, что они не сразу отыщут для всех мундиры. Суета, знаешь ли, и все такое прочее. И может быть, тебе придется месяц или более служить в том, что захватишь с собой.

— По-моему, — серьезно сказала миссис Смит, — отец прав, мистер Бронсон. Мистер Смит — лейтенант Смит, мой муж — тоже говорил нечто подобное перед отъездом. Он не стал дожидаться телеграммы — а она пришла через несколько часов после того, как он уехал, — потому что решил, что поначалу все будет вверх ногами. — Губы ее дрогнули. — Впрочем, он выразился более резко.

— Дочка, не знаю, что говорил Брайан, но вполне можно было выразиться и покрепче. Теду уже повезет, если он хотя бы вовремя получит свои бобы. Всякого, кто способен отличить правую ногу от левой, немедленно выделят и произведут в капралы. И никто даже не побеспокоится, как он одет. Тед, тебе придется позаботиться о себе самому, поэтому возьми с собой одежду, в которой можно