Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

В условиях же «многовластия» весны 1917 года ВПК тоже были силой, и силой, стоящей не на стороне рабочих, хотя представители «рабочей аристократии» в состав ВПК и входили.

И это ещё не всё!

Временное правительство не распустило официально и IV Государственную думу, и её депутаты (кроме социал-демократов) регулярно собирались на «частные» совещания у председателя Думы М. В. Родзянко.

Тематика этих совещаний была самой широкой – от необходимости нового наступления русской армии до целесообразности аграрной реформы. Скажем, на самом первом совещании – 4(17) мая 1917 года, у Родзянко обсуждались методы давления кадетов и октябристов на Временное правительство. А 20 мая (2 июня) был заслушан доклад октябриста помещика С. А. Шидловского в связи с началом работы Главного земельного комитета.

Шидловский тогда заявил, что центр аграрного вопроса «не в малоземелье, а в необходимости поднять производительные силы земли»… Кто бы с Шидловским спорил, если бы сей депутат не оставлял открытым вопрос о том, кто будет получать доход от интенсификации сельскохозяйственного производства – те, кто владеет землёй (то есть – помещики), или те, кто её обрабатывает (то есть – крестьяне)?..

3(16) июня 1917 года – в день открытия Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, собравшиеся у Родзянко обсуждали внешнюю политику, а 28 июня (11 июля) 1917 года «частное» совещание членов IV Государственной думы состоялось под председательством всё того же Родзянко прямо в Таврическом дворце…

Тогда – после июльских событий, о которых ещё будет подробно сказано, Ленин был объявлен государственным преступником, и осмелевшие «бывшие» депутаты бывшей, но официально не распущенной царской Думы с большой помпой собрались в своей прежней резиденции для обсуждения финансового и экономического положение страны, в том числе – аграрного вопроса. Предполагалось принятие Временным правительством закона о запрете купли-продажи земли, и «думцы» активно против этого протестовали[725].

«Родзянковские» сборища широко освещались буржуазной прессой, участникам этих сборищ и принадлежавшей. И Ленин периодически откликался на эти «совещания», всё более претендовавшие на заседания правительства, статьями в «Правде».

Относительно сути происходящего Владимир Ильич не заблуждался, назвав первую же свою статью по теме: «На зубок новорождённому… „новому“ правительству».

Частное совещание у Родзянко состоялось 4(17) мая 1917 года, а уже 6(19) мая Ленин цитировал в этой статье речи его участников. Вот что говорил, например, кадет Милюков: «…если армия будет бездействовать, это будет фактической изменой нашему обязательству (перед союзниками. – С.К.), но если армия будет воевать, то это будет соблюдением наших обязательств по отношению к союзникам»…

А вот что говорил монархист Шульгин: «Мы предпочитаем быть нищими, но нищими в своей стране. Если вы можете сохранить нам страну и спасти её, раздевайте нас, мы об этом плакать не будем».

На это Ленин заметил: «Даже когда мы будем у власти, мы вас не „разденем“, а обеспечим вам хорошую одежду и хорошую пищу, на условии работы, вам подсильной и привычной!»

После Октября 1917 года помещик Шульгин «плакать» действительно не стал, он стал одним из организаторов и идеологов «белого» движения, потом – белоэмигрантом… После Великой Отечественной войны Шульгин был с 1945 по 1956 год заключённым особой Владимирской тюрьмы, и скончался гражданином СССР в 1976 году, не дожив двух лет до ста лет.

В 1961 году Шульгин снялся в фильме о самом себе: «Перед судом истории». Обеспечивал эти съёмки будущий выдающийся ренегат – генерал КГБ Филипп Бобков, и когда не без его попустительства СССР пал, он в 1995 году вспоминал свой тогдашний разговор с Шульгиным. Бобков спросил – как по прошествии стольких лет его собеседник оценивает приход большевиков к власти? Шульгин, помолчав, «медленно, но многозначительно сказал, что, конечно, не такого пути желал бы для России, но другого у неё, по видимому, не было…»

А затем прибавил:

– Всяко можно об этом судить, но отрадно, что не распалась в то тяжкое время Россия[726]…

Я не склонен выдавать Шульгина за «раскаявшегося» – его феномен очень сложен, но то, что он сказал так, как это передал Бобков, и сказал искренне – вне сомнений. Не распалась же в то тяжкое время Россия благодаря Ленину и партии Ленина, на деле стоявших за единую Россию.

Уже на склоне лет Шульгин говорил много чего любопытного, но вернёмся, однако, в 4(17) мая 1917 года – на совещание у Родзянко. Член ЦК партии кадетов Маклаков заявил там: «Россия оказалась недостойной той свободы, которую она завоевала»… Но тот же Маклаков предупредил коллег и вот о чём: «Власть будет леветь всё больше и больше, пока страна будет праветь все дальше и дальше»… Имея в виду эти слова, Ленин завершил свою статью словами:

«„Страной“ Маклаков называет капиталистов. В этом смысле он прав. Но „страна“ рабочих и беднейших крестьян, уверяю вас, гражданин, раз в 1 000 левее Черновых и Церетели, раз в 100 левее нас. Поживёте – увидите»[727].

Весной 1917 года Ленин оценивал потенциальную «левизну» масс в сто раз больше, чем собственную.

Был ли он прав?

А вот пусть читатель судит сам… В феврале 1914 года неким политиком был сделан прогноз в видах угрожающей миру войны. В прогнозе было отмечено, что в отношении экономического положения Германии интересы Англии и России противоположны, что в случае поражения Германии там начнётся революция, которая «силою вещей перекинется и в страну-победительницу», то есть – в Россию, а в случае, если война будет для России неудачной, «социальная революция, в самых крайних её проявлениях, у нас неизбежна».

Это – не ленинский прогноз, это писал в своей знаменитой записке царю Николаю Пётр Николаевич Дурново – монархист из монархистов! Он же предупреждал, что «оппозиционно-интеллигентские партии» не смогут «сдержать расходившиеся народные волны, ими же и поднятые»[728].

Собственно, одна такая, да ещё не в реальном масштабе времени, а прогнозная, оценка Дурново прихлопывает все антиленинские инсинуации.

Конечно, подобный прогноз делал не один Дурново – о том прямо и тоже заранее писал тот же Ленин, но записка Дурного выделяется уже тем, что показывает историческую и политическую правоту Ленина.

Могилу себе вырыл сам царизм, столкнула его в неё правящая Элита, а затем – испугавшись ею же совершённого, вместо того, чтобы окончательно похоронить покойника, стала размышлять – нельзя ли его воскресить, но в более благопристойном облике?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});