Левенхет - Владимир Калашник

ещё немного, и ты научишься готовить не хуже земельника.

— Комплимент, под стать нашей кухарке.

— Заткнись, Бони, — огрызнулся Сантилий.

Декарн встал со своего кресла и отправился к лестнице, но его остановил Виктор.

— Ты ничего не забыл? — спросил наёмник у старика, — Мальчишка.

— Ах, да, — почесал голову Декарн, посмотрев на Марка, — ещё же экземпляр, который вы притащили с юга. Тебя ведь Марк зовут? Встань.

На секунду мальчишка растерялся от обращения старика, но Бракас быстро привёл его в норму, больно ткнув локтем в бок, после чего Марк резко подорвался с лавки, выйдя из-за стола. Декарн стоял перед ним, а чуть позади Виктор. Чародей как-то странно смотрел на антийца, но взгляд его был не изучающим или удивлённым, а больше относился к разряду «и что же нам с тобой делать?».

— Рад встречи, мистер Декарн, — растерянно сказал Марк, — многое о вас слышал, по пути в Княжество.

— Само собой, — чародей был чересчур серьёзен, — скажи мне, мальчик, ты ведь уже не раз вступал в контакт с плакальщиками? Находился рядом с ними очень близко? Что ты чувствовал в тот момент?

— Ну… — задумался Марк, — наверное, страх…

— Я спрашиваю не про это, а про то, что ты чувствовал по отношению к самим призракам. Испытывал ли ты какие-нибудь эмоции по отношению к ним? Злился ли ты на них, жалел, или же просто боялся? Попытайся вспомнить. Страх, о котором ты говоришь — это всего лишь выработанная реакция твоей психики, сформировавшаяся в процессе получаемых знаний об этих существах.

— Нет, мистер, я не помню, чтобы чувствовал, что-то похожее. Хотя, я был очень зол на одного из них, на того, который пытался убить Шилу. Тогда я и впрямь был очень зол.

— Я слышал, что ты потерял лучшего друга в пустыне, его убил плакальщик. Эта злость была вызвана тем, что ты не хотел терять ещё и свою подругу таким же способом, но ты не испытывал её к плакальщику первоначально, а значит не проявляешь к ним никаких эмоций. Но, что ты чувствовал по отношению к ним, когда попал в то место, после смерти.

— Тогда было всё по-другому, внезапно, мне их стало жаль. Они страдают, я почувствовал это тогда… — Марк замолк на полуслове, опешив от слов Декарна, — Откуда вы знаете? Я никому не говорил об этом?

— Там в пещере, — продолжил Декарн, — тебя схватил плакальщик, я прав? Но ты стоишь здесь, живой и здоровый. Около двухсот лет назад, я уже встречался с таким случаем и понял кто передо мной, с того самого момента, как тебя принесли в эту гильдию, и попросил Милону подтвердить это. Ты ведь смотрела на него магическим взглядом светлой магии? — спросил он у Милоны.

— Да, Декарн, — она опустила взгляд и была немного напугана.

— Помнишь, что ты увидела?

— Ничего, — немного помедлив, ответила она.

— Ты встречался с ней? — на этот раз старик обратился к мальчишке, — Там, на той стороне.

— Декарн, — Виктор положил ему руку на плечо, — хватит мучать парня, скажи в чём дело. Что увидела Милона?

— Лучше продемонстрировать.

Рука чародея засияла синими чарами, и через секунду в ней образовался магический нож. Дальше была острая боль, но довольно кратковременная, клинок вонзился в грудь Марка, пробивая ему сердце. Больше мальчишка ничего не чувствовал. Последнее, что он видел, когда падал, это то, как Бракас вскочил с места, и оттолкнул старика в сторону. Знакомые ощущения, вновь окутали его, прежде чем он умер, уже во второй раз.

***

Глаза раскрылись, Марк лежал на песке, в той же самой серой пустыне с тусклыми зелёными небесами, и, поднявшись, он увидел всё ту же худощавую голубоглазую девушку. Она стояла рядом, смотря себе под ноги с задумчивой улыбкой, и покусывала свой палец.

— Декарн Лорно, — сказала она, — я тебя недооценила. Быстро же старик сообразил. Повторю снова, Марк, тебе очень повезло с окружением.

— Я умер? — мальчишка ощупал свою грудь.

— Как же ты не поймёшь, малыш, ты никак не можешь умереть. Ты уже и так давно мёртв, так что не беспокойся.

— Что?

— Снова эти вопросы, — закатила она глаза, — ты начинаешь раздражать. Эх, ладно, в этот раз задерживать не буду, пора тебе возвращаться. Встретимся, когда это потребуется.

Внезапно наступила темнота, и всё вокруг исчезло, включая самого Марка, осталось лишь сознание, которое ещё некоторое время существовало в этой безмятежной пустоте.

***

Резкая боль в груди заставила его очнуться, невольно вскрикнув и схватившись за место ранения. Марк открыл глаза, рубаха испачкана кровью, как и небольшой участок пола под ним. В груди неприятное давящее чувство, и, приподнявшись, он расстегнул свою одежду, посмотрев на рану, выглядевшую очень свежей, но кровь больше не текла. Перед ним стоял Декарн, возле которого в ужасе замерли Виктор, Бракас и Сантилий, при этом первые двое держали руки старика, чтобы он больше ничего не сотворил. Мёртвая тишина образовалась в гильдии, всеобщее внимание приковалось к мальчишке, он видел лица каждого. Шокировались даже такие наёмники как Жак и Скафка, до этого сохранявшие абсолютное хладнокровие и безразличие, а Орада и вовсе сидела вся заплаканная, её пыталась успокоить сестра. Марк посмотрел на свои ладони, запачканные кровью, и вдруг осознал то, что чувствует себя абсолютно нормально, даже смог подняться на ноги, чувствуя страшную неловкость от такого внимания, но ещё больше, простой страх. Декарн выдернул свои руки из хватки наёмников и поправил мантию.

— Перед вами пустая человеческая оболочка, — указал он пальцем на Марка, — сосуд из крови и плоти, в котором отсутствует душа. Ты ещё более мёртвый, чем мертвецы Мёртвоземья. Магия света позволяет видеть души смертных, при использовании магического зрения. Твоей Милона не увидела. У тебя нет души, Марк. Поэтому ты и не можешь умереть, и поэтому тебя не видят плакальщики.

***

61 день Глора, 537 г., Проклятые пески, пустыня Ливри

Выстрелы прекратились. Даже стонов раненных не было слышно. Кругом лежали, лишь многочисленные трупы, устилающие большое пространство песков, на которых ещё десять минут назад происходило сражение. Дым от взрывов и огня создавал отвратительную видимость, песок буквально пропитался кровью, не было ни победителей, ни проигравших, а только множество убитых солдат об имени, которых мало кто вспомнит. Даже несмотря на это, воины Ливрийского Савихата готовы отдать свою жизнь, ради защиты собственной страны и народа, которому враги угрожают геноцидом. Но что же можно сказать об антийцах? Они сражаются, потому что есть приказ, и наивные надежды на то будущее, что им обрисовали трусливые генералы, посылающие людей на убой в каждую