Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

2

После начала той войны многие евреи Германии выражали свои патриотические чувства. Яков Вассерман, писатель (из дневника): "Я предвижу большую победу Германии и германизма; Германия становится мировой державой, да хранит нас Бог от чрезмерной гордости!" Эрнст Лиссауэр, поэт, сочинил "Песню ненависти к Англии" – в тот день, когда Британия присоединилась к странам Антанты. Вильгельм II наградил автора, его стихи положили на музыку и распевали в Германии:

Но к вам наша злоба

До гроба,

Злоба всегда и везде,

Злоба на земле, на воде…

Одна у нас злоба, одна!

Она нам навеки дана,

Мы выпьем ее до дна…

В первые дни войны группа немецких евреев посетила Вильгельма II и сообщила ему‚ что верующие евреи Германии собираются молиться за победу немецкого оружия. "Сколько евреев в Германии?" – спросил кайзер. – "Шестьсот тысяч"‚ – ответили они. "А сколько евреев живут в России?" – опять спросил он. "Вместе с Польшей – примерно шесть миллионов". Кайзер помрачнел: "А что будет‚ если русские евреи обратятся к Богу‚ чтобы Он даровал победу русскому оружию?.. Ведь их же больше! Знаете что‚ попросите Всевышнего только об одном – чтобы не вмешивался".

Немецкое командование распространяло листовки на занятых территориях: "Евреи Польши!.. Вы слишком долго страдали под железным игом Москвы. Мы, освободители, идем к вам…" Немецкие евреи записывались добровольцами в германскую армию‚ чтобы отомстить России за Кишинев и октябрьские погромы 1905 года. "Месть кому? – предостерегал С. Дубнов. – Ведь в русской армии десятки тысяч евреев‚ и немецкой армии придется опустошать ту же "черту"‚ где раньше хозяйничали русские погромщики... Трагизм момента неописуем".

В первые дни войны по России проходили многолюдные демонстрации в поддержку царя и правительства‚ даже оппозиционно настроенная интеллигенция была охвачена патриотическим подъемом. В. Розанов‚ писатель: "Что-то неописуемое делается везде. Что-то неописуемое чувствуешь в себе и вокруг. Какой-то прилив молодости. На улицах народ моложе стал‚ в поездах – моложе..." Ф. Сологуб‚ поэт: "Прежде чем весна откроет Лоно влажное долин‚ Будет нашими войсками Взят заносчивый Берлин..." И. Северянин‚ поэт: "Германия‚ не забывайся. Ах‚ не тебя ли строил Бисмарк. Но это тяжкое величье Солдату русскому на высморк..."

Еврейские газеты печатали патриотические статьи‚ в синагогах молились о даровании победы русскому оружию. В одесской синагоге кантор и хор исполнили "Боже‚ царя храни!" и "Славься!"‚ а затем, с разрешения начальства, евреи прошли по городу многолюдной колонной. В Петрограде‚ после молитвы в синагоге, евреи с флагами и портретом Николая II вышли на улицу, синагогальный хор шел впереди процессии‚ пел русский гимн и молитвы за царя. На экстренном заседании Думы депутат Н. Фридман говорил: "В настоящий час испытания... мы‚ русские евреи‚ как один человек‚ станем под русскими знаменами и положим все свои силы на отражение врага. (Шумные аплодисменты всей Государственной Думы. Демонстративно аплодируют правые и националисты.) Еврейский народ исполнит свой долг до конца".

В еврейском еженедельнике написали: "Теперь не время для внутренних пререканий‚ теперь не время думать о нанесенных и наносимых нам обидах... В исторический момент‚ когда нашей родине грозит иноземное нашествие... русское еврейство мужественно выступит на поле битвы и исполнит свой священный долг". Вторила этому газета "Новое время"‚ которая не баловала евреев своими симпатиями: "Манифестация русских евреев... должна вызвать во всех нас‚ русских‚ чувство глубокого удовлетворения... Такие минуты не забываются... Пронесется гроза‚ выглянет солнце мира над родиной‚ и русский народ не забудет о тех‚ кто в дни испытаний бодро шел с ним рядом‚ плечо к плечу".

Но в те же самые дни историк С. Дубнов записывал в дневнике: "Жалко прозвучала речь еврейского депутата‚ столь смиренная‚ что ей аплодировали даже правые... Ни одного намека на реформы‚ на амнистию: всё как встарь... Много постыдного было в еврейской манифестации на улицах Петербурга... с коленопреклонением у памятника Александру III... Надо идти в бой за отечество‚ но в то же время и за себя‚ как часть отечества‚ как нацию среди наций... Если рабов гонят в бой наравне с гражданами‚ то они должны громко заявить‚ что они сражаются только в надежде на завоевание для себя равенства и свободы".

В 1914 году были мобилизованы более 300 000 российских евреев; их количество в армии в процентном отношении – а впоследствии количество убитых и раненых – оказалось выше того процента‚ который составляло еврейское население среди граждан страны. Община Петербурга создала на свои средства лазарет на 200 кроватей и передала его в распоряжение армии. Еврейский комитет Лодзи приготовил лазарет на 500 мест; варшавский еврей М. Руг оборудовал в своем доме госпиталь и обязался содержать его до окончания войны; в Минске‚ Одессе‚ Бердичеве и других городах выделяли палаты в еврейских больницах для солдат; даже бедные общины обещали содержать за свой счет по 10-20 кроватей для раненых.

Черносотенец В. Пуришкевич сообщал, что в созданный им отряд Красного Креста "шли все, кто хотел работать и не боялся неприятельского огня… Были евреи-врачи (почти половина), поляки, осетины, русские, армяне". Студенты-евреи заграничных университетов‚ которых процентная норма заставила покинуть Россию‚ возвращались назад и добровольно шли в солдаты; еврейские девушки становились сестрами милосердия; группа горских евреев пожелала вступить в Кабардинский конный полк; просили о зачислении в армию "из чувства патриотизма" – трижды Георгиевский кавалер "отставной стрелок" Иосиф Губиш‚ авиатор Моргулис‚ прославившийся в войне с японцами Фроим Черкасс.

В газете "Одесские новости" опубликовали письмо солдата-еврея: "Милый дядя! Мы выступаем в поход на австрийскую границу. Я вполне спокоен‚ ибо иду с сознанием‚ что после войны евреям будет хорошо. Меня смерть не страшит‚ я готов умереть за отечество и за мой народ. Пусть же я буду последней искупительной жертвой на заре новой жизни еврейского народа. Гриша".

3

Начались боевые действия‚ и вскоре появилось первое известие: "Вольноопределяющийся еврей Кац за отличие в бою при Гумбинене произведен в подпрапорщики и награжден Георгием. Знак отличия вручил Кацу лично командующий армией".

А затем сообщения с фронтов стали печатать в газетах из номера в номер: "гомельчанин Илья Тумаркин за выдающуюся храбрость награжден Георгиевским крестом и умер от ран‚ полученных в бою... житель Лодзи Парадизталь отличился в кровопролитной стычке с неприятелем... тяжелораненый Перников добрался до места назначения с важным секретным документом.. доброволец Фридланд под сильным огнем неприятеля вынес раненого офицера… Мендель Берков первым ворвался в окопы германцев... доктор Лурье под убийственным огнем артиллерии оказывал помощь раненым... врач-доброволец Шварц из Вильно за самоотверженную работу награжден золотым Георгием и назначен старшим врачом..."

В годы той войны фейерверкер артиллерийской бригады Лейзер Пехович получил за военные подвиги четыре Георгиевских креста; Мордехай Плотскин из Вильно также заслужил четыре Георгия‚ был ранен и потерял обе ноги. Артиллерист Ф. Тартаковский из Черкасс и рядовой уланского полка Айзик Гутман были награждены тремя Георгиевскими крестами; дважды Георгиевский кавалер с русско-японской войны рядовой Лейба Ицков Хайкин заслужил третьего Георгия; рядовой Хаим Иофин из Киева "за беспримерную храбрость" получил три Георгиевских креста. Дважды Георгиевскими кавалерами стали Я. Миллер из Петрограда‚ Г. Фейгензон из Бердичева‚ Г. Константиновский из Луганска‚ разведчик М. Каплан из Проскурова‚ Л. Брусиловский‚ С. Сафьян‚ Я. Фрейдин и И. Эдельман из Одессы‚ В. Михельс‚ И. Копелиович и многие другие.

Трижды Георгиевский кавалер с русско-японской войны Бенциан Бродкинд из Самары пошел добровольцеми в армию‚ вместе с ним отправились на фронт его единственный сын Янкель и шурин Лейзер Шапиро. Они служили в одной роте‚ перед атакой вызвались обследовать вражеские окопы и захватили в плен двенадцать австрийских солдат. Их наградили Георгиевскими крестами‚ а в очередном бою все трое были тяжело ранены. Орден Святого Георгия получил и ефрейтор Файвуш Полисский. Его командир сообщал: "В бою у деревни Лиховки, будучи опасно ранен в обе ноги с раздроблением кости, несмотря на яростные и беспрерывные атаки германцев и сильный их ружейный и пулеметный огонь, (Полисский) продолжал стрелять и оставался до самого вечера, совсем обессиленный, в обморочном состоянии был унесен с позиций…"

Сорокасемилетний Фроим Черкасс‚ дважды Георгиевский кавалер с русско-японской войны‚ пошел на фронт добровольцем‚ отличился в боях‚ был ранен, получил еще один Георгиевский крест. "Ныне Черкасс‚ прихрамывая‚ снова просится на войну‚ но медицинская комиссия признаёт его более неспособным к несению воинской службы". Тринадцатилетний Иосиф Гутман бежал из дома‚ стал разведчиком в полку‚ был ранен; командующий армией наградил его серебряной медалью "За храбрость". По два Георгиевских креста заслужили пятнадцатилетний Исаак Гольдберг и семнадцатилетний Соломон Евзерович. (В России существовал еврейский Союз Георгиевских кавалеров; к 1917 году в нем состояло более 2000 награжденных.)