Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

свернувшийся на полу. Как же дрон мог так ошибиться?

— Страна Шекспира, — вдруг сказал Михаил. — Блаженный сюжет. Кое-кто рассказывал мне о нем. Это был прекрасный человек. Он был… — что-то словно задушило его слова. Похоже, он сдерживался, чтобы не всхлипнуть. — Я… одиночка, — продолжил молодой человек, и теперь голос его был твердым и жестким. — Вам известно, что Нэна приходила ко мне и приносила дикие ягоды? Вам известно, что однажды… она кормила меня ими, а я лизал ее пальцы, а потом… что-то нашло на меня… кое-что ужасное… и я откусил ей целую фалангу мизинца на правой руке! Вы знали это?

Михаил сбросил лохмотья, чтобы Вивиан мог увидеть полностью его истощенное, призрачное лицо. Зеленые глаза светились, как два фонаря.

— И я хрустел откушенным пальцем с наслаждением, — выдохнул Михаил. — А потом проглотил его.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Затем Валентин Вивиан поднялся с пола — чуть более осторожно, чем планировал — и сказал:

— Но она простила тебя.

— А я себя не простил, — ответил юноша. — Я причинил ей боль. И за это я себя никогда не прощу.

— Тогда покажи мне что-нибудь, — настоял Вивиан, почти умоляя. — Покажи мне! Если покажешь, мы просто уйдем отсюда вместе, и ты сможешь сделать так, чтобы множество людей никогда не страдало! А тех, кто причиняет страдания, сможешь наказать по справедливости. Покажи мне.

Двигаясь медленно и осторожно, Михаил снова натянул лохмотья на свое лицо, чтобы оно полностью пропало из поля зрения агента.

Вивиан тяжело вздохнул. Какая нелепая трата времени! Одному журналисту за это причинное место прижгут углями! И ведь теперь придется проделывать этот адский путь обратно под звон проклятых бубенчиков!

Нужно было убираться из этой дыры, из этого вонючего разорения. Из этой деревни. И из этой страны.

Выходя из арки, он обернулся к неподвижному свертку.

— До свидания, — сказал он, и решил использовать английский вариант имени юноши. — Майкл.

Затем он вышел на синеватый свет, поднялся по лестнице… и на полпути услышал рев двигателей. Он уже знал, кто приближался к нему сюда через этот снежный пейзаж. Знал, кто его ищет.

Это были аэросани[12] в количестве трех штук, выкрашенные в белый цвет с красной звездой на боках — хитро устроенные деревянные сооружения, предназначенные для перевозки трех или четырех человек в закрытой кабине. Эти замысловатые машины передвигались на четырех понтонах, похожих на лыжи, и их двигатели с толкающими винтами в задней части могли разгонять аэросани до семидесяти километров в час. За ними тянулись борозды в снегу. Поверх каждых аэросаней сидел солдат с вращающимся пулеметом на шарнире. Пришельцы почти нагрянули в деревню, и лошади уже начинали паниковать и разбегаться от шума двигателей, а возницы не могли справиться с ними. Аэросани приближались с шумом адских шершней.

О, боже! — подумал Вивиан. Очевидно, что не все концы были связаны. И все же… он мог попытаться выбраться из этой передряги. Его обаяние не знало границ. Он одернул шинель и направился через деревню с намерением встретить аэросани, будто собираясь пригласить милых гостей прогуляться в воскресенье по площади Пикадилли. Но, как только сани остановились, двигатели замолчали, а двери открылись, Вивиан обнаружил, что смотрит прямо на ствол нагана, направленного ему в живот.

— Валентин, мой дорогой друг! — возвестил Варга Разнаков. На нем было черное пальто и серая папаха. Он улыбнулся своей уродливой улыбкой. У него было длинное, лошадиное лицо с тонким носом и небольшими постриженными усиками, выглядевшими так, будто их нарисовали карандашом. — Что ты забыл в этом захолустье? — он ожег его взглядом и быстро оглядел собравшихся рядом деревенских жителей. — А? — подтолкнул он Вивиана, подойдя к майору и приставив наган к его горлу. — Говори!

В то же время двое солдат из аэросаней начали обыскивать агента.

Они нашли однозарядный пистолет и, забрав его, передали Разнакову.

— Прекрасная вещица! — оценил Разнаков. Его левый глаз начал едва заметно дергаться в знак волнения. Опасный знак, подумал Вивиан. Он знал своего серьезного и уважаемого врага достаточно хорошо, чтобы понять: тот явился сюда с намерением убивать. — Вот этим ты пользовался в отеле «Стойкость» в Минске? Серьезно, Валентин! Ты выдохся? Слишком много пьешь? Или слишком увлекся какой-нибудь дешевой киской? Ты даже не заметил слежки в Минске! Неужели ты думал, что я не узнаю, кто стоял за этой грязной работенкой? Нас не заботил тот кусок дерьма, которого ты застрелил — он ничего не значил — основной нашей задачей было взять тебя, мой дорогой британский осёл. Ты был нашим золотым трофеем! — он переместил оружие к щеке, сильно надавил на ствол, так, чтобы у Вивиана на лице остался отпечаток дула. — Ну, хорошо! Идем!

— Я думаю, я лучше останусь здесь, если ты не против, — хмыкнул Вивиан. — Я не думаю, что ты убьешь меня на глазах у всех этих…

Варга Разнаков плавно развернулся и выстрелил в лысого старосту. Человек-бык тут же рухнул на спину, выпустив из своей головы красный фонтан на белый снег. Иссушенная старуха завопила и упала на колени рядом с убитым.

— Свидетелей? — усмехнулся Разнаков. — Да, ты прав, я не убью тебя прямо здесь, Валентин. Нам о многом нужно поговорить. Но все эти крестьяне в этой забытой глуши… кому они нужны? А теперь будь хорошим мальчиком и пойдем со мной, тогда мне не придется тратить пулю и выбивать мозги еще кому-нибудь.

Вивиан поколебался, и Разнаков повернул свое оружие на светловолосую девушку с перевязанной рукой. Та отшатнулась, ее мать вскрикнула, но солдат отпихнул женщину от дочери, и взял девочку за плечи, чтобы она не вырывалась.

— Не надо, — сказал майор. Он поднял руки, обнажая ладони. — Я пойду с тобой.

— Разумеется, — согласился Разнаков и направился к саням.

Солдаты также вернулись на позиции. Пулеметы были укомплектованы, защитные механизмы сняты. Водители заняли свои места. Разнаков сел позади