Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

жить в соответствии с теми ценностями, которые создали и отстаивают две палаты американского парламента, перед которыми я выступаю. Как я отметил, мы как борцы за свободу не могли знать о таких людях, как Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн и Томас Джефферсон, «и не быть мотивированы действовать так же, как были мотивированы действовать эти великие личности». Я также затронул вопрос международных санкций против режима апартеида, поскольку, как мне было известно, администрация Джорджа Буша считала, что пришло время ослабить их. Я обратился к Конгрессу США с призывом отказаться от этого намерения.

Еще до личной встречи с Джорджем Бушем у меня сложилось о нем положительное впечатление, поскольку он был первым мировым лидером, позвонившим мне с поздравлением после моего выхода из тюрьмы. С этого момента президент Буш включил меня в свой краткий список мировых лидеров, которых он информировал по ключевым вопросам внешнеполитической деятельности США. В ходе встречи он был со мной доброжелательным и внимательным, хотя мы заметно разошлись с ним во мнениях по вопросам вооруженных методов борьбы Африканского национального конгресса и продолжения международных санкций. Он был человеком, с которым можно было не согласиться, а затем крепко пожать ему руку.

Из Соединенных Штатов я отправился в Канаду, где встретился с премьер-министром Брайаном Малруни и обратился с речью к парламенту страны. Затем мы должны были отправиться в Ирландию, и перед тем, как пересечь Атлантику, наш небольшой самолет приземлился для дозаправки в отдаленном канадском аэропорту за полярным кругом под названием «Гусиный залив». Мне захотелось прогуляться на свежем воздухе, и когда я ходил по взлетно-посадочной полосе, то заметил несколько человек, стоявших у ограды аэропорта. Я спросил канадского чиновника, кто это. «Эскимосы», – ответил он.

За свои семьдесят два года я никогда не встречал инуитов (название «эскимосы» было дано им колонистами)[111] и никогда не думал, что когда-нибудь смогу увидеть их. Я направился к ограде аэропорта и обнаружил больше десятка молодых людей в возрасте около двадцати лет, которые приехали в аэропорт, узнав, что наш самолет планировал сделать здесь остановку. Я читал об инуитах в детстве и хорошо помню расистские тексты о том, что это народ отсталой культуры.

Однако в разговоре с этими молодыми людьми я узнал, что они смотрели репортаж про мое освобождение по телевидению и были хорошо знакомы с событиями, происходящими в Южной Африке. «Да здравствует Африканский национальный конгресс!» – сказал один из них. Инуиты – это коренной народ, исторически подвергавшийся жестокому обращению со стороны белых поселенцев. Можно было бы провести исторические параллели между бедами чернокожих южноафриканцев и инуитов. Меня поразило то, насколько маленькой стала наша планета за десятилетия моего пребывания в тюрьме. Для меня было просто удивительно, что подросток-инуит, живущий за полярным кругом, мог наблюдать за освобождением политического заключенного на южной оконечности Африки. Телевидение сократило расстояния в нашем мире и тем самым стало мощным оружием для искоренения невежества и продвижения демократии.

После Дублина я отправился в Лондон, где у меня была запланирована трехчасовая встреча с Маргарет Тэтчер. Стоя на холоде во время беседы с молодыми инуитами, я замерз. В тот день, когда я должен был встретиться с Маргарет Тэтчер, было холодно и шел дождь. Когда мы уже выходили, Винни велела мне взять плащ, однако мы уже были в вестибюле отеля, и если бы я вернулся за своим плащом, то мы бы опоздали. Я стараюсь быть пунктуальным не только потому, что считаю это знаком уважения к человеку, с которым встречаешься, но и для того, чтобы бороться с западными стереотипами об африканцах как о людях, печально известных своей медлительностью. Я сказал Винни, что у нас уже совсем не осталось времени, и затем стоял под дождем, раздавая детям свои автографы. К тому времени, когда началась моя встреча с Маргарет Тэтчер, я уже чувствовал себя нездоровым, и позже мне поставили диагноз «пневмония в легкой форме».

Однако это не помешало нашей встрече. Как я и ожидал, моя собеседница, совсем как школьная учительница, упрекнула меня за то, что я не последовал ее совету и не сократил свой рабочий график. Несмотря на то что Маргарет Тэтчер по многим вопросам придерживалась взглядов, отличавшихся от позиции руководства АНК (в частности, в отношении международных санкций), она всегда была прямой и заботливой леди. Тем не менее на нашей встрече в тот день я не смог добиться от нее ни малейшего прогресса в вопросе о международных санкциях против режима апартеида.

106

Вернувшись в Южную Африку в июле 1990 года и совершив краткие поездки в Уганду, Кению и Мозамбик, я обратился к Фредерику де Клерку с просьбой о встрече. Масштабы насилия в стране неуклонно возрастали: число погибших в истекший период 1990 года уже превысило полторы тысячи, больше, чем общее число политических жертв за весь предыдущий год. После совещания со своими коллегами я счел необходимым ускорить процесс нормализации внутриполитической обстановки. Наша страна истекала кровью, и мы должны были ускорить движение вперед.

Отмена Фредериком де Клерком в июне чрезвычайного положения в стране, казалось, подготовила почву для возобновления наших переговоров, однако уже в июле правительственные силы безопасности арестовали около сорока членов Африканского национального конгресса, в том числе Мака Махараджа, Правина Гордана, Сипиве Ньянду и Билли Наира, утверждая, что они приняли участие в заговоре Коммунистической партии с целью свержения правительства под названием «Операция “Вула”». Фредерик де Клерк вызвал меня на срочную встречу и зачитал мне документы, которые, как он утверждал, были конфискованы во время полицейского рейда. Я был буквально ошеломлен, потому что ровным счетом ничего не знал об этом.

После встречи с президентом страны я захотел получить необходимые объяснения и позвонил Джо Слово. Тот объяснил, что фрагменты, прочитанные Фредериком де Клерком, были вырваны из контекста и что операция «Вула» уже давно отменена, но правительство, получив в свое распоряжение эти устаревшие документы, решило воспользоваться случаем, чтобы попытаться разрушить отношения между Африканским национальным конгрессом и Южноафриканской коммунистической партией и не допустить Джо Слово к продолжению переговоров. Я вновь связался с Фредериком де Клерком и сообщил ему, что его ввели в заблуждение его собственные силы безопасности и что мы не намерены допустить, чтобы наши пути с Коммунистической партией разошлись или чтобы Джо Слово был отстранен от переговоров.

В середине июля, незадолго до заседания Национального исполнительного комитета АНК, ко мне в частном порядке пришел Джо Слово с предложением добровольно приостановить нашу вооруженную борьбу, чтобы создать надлежащий климат для продвижения переговорного процесса с правительством. Как он объяснил, Фредерику де Клерку необходимо показать