О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

соответственно. Разомлев, мы с Ще перешли на украинскую мову: дюже, гарно, непогано, разумию, чиловек и т. д. А потом пошёл песняк: «Ревет да стогнет Днипр широкий…» У Ще неожиданно прорезался не только певческий талант, но и дирижёрский, так что Павло определил её как «гарная жинка». Комплименты, тосты, откровения (Турчина в 1956 году с Русского острова бросили на подавление мятежа в Венгрии), братание. В общем, используя журналистский штамп: незабываемая встреча!

В среду, 4-го, в первой половине дня мы были предоставлены сами себе. Успенская церковь, башня Корнякта, Доминиканский собор, Арсенал, театр Заньковецкого, Франко и неожиданно скульптура Ленина – ни к селу, ни к городу. Собор святого Юры (1744–1770, стиль барокко) и снова митингующие с флагом, националисты: «Рус, сдавайся!» А потом пришлось выступать во Львовском кооперативном институте, рассказывать о журнале, отвечать на вопросы…

На следующий день общение с местной интеллигенцией – с зав. кафедрой Виктором Апопием и доцентом Степаном Кузиком. Весьма милые, услужливые люди. Они нам многое показали, в том числе музей книги в монастыре Онуфрия. Интересна на углу Друкарской и Ставропольской улиц музей-аптека, открытая фармацевтом Наторпом аж в 1735 году. Старые колбы, реторты, баночки… Затем появилась на «Волге» Любомира и стала нас знакомить с городом на свой лад, предварительно обругав Апопия и Кузика, что задержали своей никчёмной болтовнёй важных гостей из Москвы. Те стояли, потупив очи…

6 октября – отлёт в Москву. В ушах приблатнённая песенка: «Ведь у меня всё схвачено, / За всё давно оплачено, / И жизнь моя налажена на зависть всем…» И рифма: нет проблем! Да, поездка во Львов вышла немного за кооперативный счёт, с коньяком и ковбасями. А вот Стрийский парк и Олеський замок посмотреть не успели. Но Львов в целом понравился, а Ще вообще была в восторге.

Ах, эта жизнь – гори она огнём!

Давай, мой друг, махнём куда попало,

Давай вдвоём немного отдохнём… –

строки неизвестного мне Сергея Чухина из «Огонька».

20–22 октября. Выдержки из Вороново

9 октября – вторая часть отпуска, в госплановском доме отдыха «Вороново». 61 км от Москвы. Великолепие эпохи застоя: всюду мрамор, мраморное давящее великолепие. Номер с видом на ели, на лесок. Когда-то Вороново принадлежало Артемию Волынскому, затем Воронцову, при котором и был сооружён голландский домик – единственное украшение. Немного ландшафтного парка, пруды, мостик, а так в здании только мрамор и металл.

Вороновская художественная галерея. Обилие Ильича, но есть и этюд Коровина. А так советские корифеи Иогансон, Герасимов, Томский. Народу никого… На следующий день поездка в Мелихово, к Чехову. Лекция о писателе. Кто-то слушал-слушал да и спросил: «А с каких доходов жил Чехов: с литературных или?..» и загадочно улыбнулся. Я не выдержал и рявкнул: «С помидор». Ещё кто-то задал вопрос экскурсоводу: «А Чехов русский?» Вернулись в Вороново и познакомились с новой отдыхающей Людмилой, внук которой зовёт её оригинально: «Баба Салют!» А она смеётся…

13 октября. С утра летели хлопья снега. Спасала библиотека. «Окаянные дни» Бунина, дневник Николая II («День был хороший, таяло. Пилили дрова. Вечером читал вслух „Женитьбу“ Гоголя…»). И ещё: «Поездка в Москву 37-го года Фейхтвангера» и «Дело врачей 1953 года».

14 октября. С утра дождик, но всё равно гуляли.

Осеню себя осенью – в дальний лес уйду.

В день туманный и серенький подойду к пруду… –

Игорь Северянин. Два кино в день: «Утоли мои печали» – наш, и «Маски» Клода Шаброля – закручено, заверчено, смотрели на одном дыхании. Вечером все прильнули к телевизору – выступал Алан Чумак. Массовый психоз – Чумак, Кашпировский, – все лечатся, все верят, все на что-то надеются.

15 октября. Давит мрамор. Мавзолей имени товарища Хеопса. И далее всё пошло как-то вразнос: плохой сон, плохое самочувствие, плохая погода. И даже закрытый показ эротической «Греческой смоковницы» не поднял настроения… 19 октября – последний день в Воронове. И как насмешка – голубой день…

28 октября

После Воронова в Москве благодать, омрачённая задымлением телевизора: сгорел «Электрон». А где купить новый? Наугад открыл Библию: «…Он сказал: Будьте спокойны, не бойтесь…» И мы сразу успокоились. В московскую часть отпуска гоняли львовские плёнки: «Пусть туман колышется, / Пусть гитара слышится, / Но не мешайте мне спокойно жить». В последний день отпуска был в гостях у Вити Черняка. Потихоньку издаётся, предлагал написать что-то вместе. Он – на вольных хлебах, но я-то на работе, и когда?..

7 ноября

Львов, Вороново забыты. Жизнь покатилась по привычной колее. Редакционная лямка, чтение прессы и книг, писание в стол и, конечно, наш забубённый быт. И мрут журналисты, не достигнув и 60-летнего возраста: гл. редактор «Учительской» Матвеев, спортивный журналист Токарев, знаменитый известинец Борис Федосов. Жизнь косит всех… Домой с работы возвращаешься в темень и по грязи, как будто это не Москва, а какой-нибудь Кологрив.

В роскошном «Нашем наследии» публикация о Софье Парнок – новое для меня имя. Мне было 8 дней от роду, а она уже писала: «Счастливы те, кто успевает смладу доискриться, допениться, допеть» (10 марта 1932 г.). Опять зашиваюсь в чтении: Стефан Цвейг, Анатолий Мариенгоф, Сергей Довлатов и далее по длинному списку.

12 ноября

Специалисты подсчитали, чтобы в наш век быть компетентным, нужно ежедневно прочитывать 1–2 газеты, 1–2 журнала, 100–50 страниц научного (профессионального) текста и столько же просматривать для самоинформирования. Я проглатываю больше, но надо признаться, это зверски утомительно.

А что с работой? К. снова запил, Д. бастует и выдвигает какие-то требования, у Гриши разлад в семье и ему не до работы над номером, Фомин, как всегда, в высших сферах… Но и у Ще не лучше, если не хуже: институт, по существу, брошен на произвол судьбы, никому ничего не нужно. Люди ходят на работу, получают деньги и ни фига не делают, – гримасы социализма. А плохое социальное самочувствие приводит к плохому физическому. У всех какие-то боли, жалуются, куксятся. Идёт какой-то развал. Вот и я: то сердце, то нога, то суставы рук. А тут ещё глаза. Надо колоть витамины… И с плохими глазами в Италию?.. А что творится в политике! Вслед за падением Хонеккера в ГДР пал Тодор Живков в Болгарии (социалистические колоссы). Как карточный домик – пошла цепная реакция. Ну, и у нас полный раздрай. «Московская правда» цитирует слова секретаря Российского народного фронта Владимира Иванова: «У всех советских людей один и тот же общий враг