Возвращение из Трапезунда - Кир Булычев

— И это? — Андрей показал на свою шею.

— Очень страшно расскажи — как тебя пытали…

— А потом?

— А утром ты убежал.

— И это я всем скажу?

— Всем скажешь. И Аспасии скажешь, и Метелкину скажешь.

Андрей кончил одеваться и теперь чувствовал себя увереннее.

Поэтому он смог задать главный вопрос.

— Что изменилось? — спросил он. — Вы узнали, что я — другой Берестов? Что произошла ошибка?

— Может быть, — сказал Осман.

Он подошел к Андрею ближе — оказалось, что он на голову ниже своего пленника, достал из кармана пиджака длинный конверт.

— Расскажи, — сказал он, — кто тебе его дал?

— Ахмет, — сказал Андрей. — Мой друг Ахмет Керимов.

— Зачем ты молчал, не отдавал? А что было бы, если бы мои аскеры тебя зарезали?

— Это место было закрыто. Кофейня у порта. С кораблем.

— Это правда, — согласился Осман, словно Андрей сразил его сильным аргументом в ожесточенном споре. — Этого ты не знал.

— Я решил, что за письмом придут.

— Правильно решил, — согласился Осман. Он улыбался неуверенно и даже застенчиво — видимо, с его точки зрения, он совершил большой промах. И вдруг сердито закричал: — Откуда я мог знать, шайтан тебя побери, что в Крыму два Берестова есть! Откуда мне знать, а? Теперь кричать будешь, теперь Керим кричать будет, Сейдамет скажет, что старый дурак. Ты-то им все расскажешь, конечно, расскажешь… — И неожиданно вслед за этой страстной речью последовало маленькое слово «да?» с вопросительным знаком в конце, который скрывал в себе такую надежду на порядочность посланца из Крыма, который, может быть, и не такой плохой человек, который, может быть, и не будет жаловаться тем, кто его послал.

Андрей понимал, что, в сущности, Осману не столь важно, будет жаловаться на него Андрей или нет. Вряд ли он так уж боялся крымских татар.

— Прости меня, друг, — сказал Осман.

— Это было недоразумение, — сказал Андрей великодушно, но его великодушие было напускным — ничего он не забыл и не простил. Но сейчас куда важнее было вырваться отсюда.

Гюндюз уселся на ложе, показал Андрею рядом с собой, начал говорить с ним о здоровье Ахмета, о татарских делах. Андрей, разумеется, знал мало: жил он только в отряде Ахмета и не видел ни татарских политиков, не знал их сил и намерений в Симферополе. Но он старался показать, что знает куда больше, чем говорит, и, возможно, ему это удалось. В конце концов Гюндюз сказал:

— Лучше тебе сейчас идти, Андрей. Чем раньше ты пойдешь, тем меньше тебя будут искать. Кому нужно, чтобы русский полк перекапывал выгребные ямы и колодцы, как уже случалось этим летом. Пожалей своих земляков.

В этих словах была скрыта издевка, но ее можно было не замечать.

— Мы с тобой еще много раз встретимся. Будь спокоен, Андрей, пока я жив, ни один волос не упадет с твоей головы.

Осман говорил чуть более торжественно, чем требовалось, но Андрей думал только об одном — скорее уйти отсюда, из этого замкнутого полутемного, наполненного шепотом и шуршанием дома.

Андрей поднялся.

— Тогда проводите меня, — сказал он.

— Нет, так уйти нельзя, — сказал Гюндюз.

Он хлопнул в ладоши. Из дальних комнат кто-то отозвался «иду» — Андрей понимал многие слова. Потом вошел незнакомый подросток. Он нес миску с темной жидкостью.

— Сними повязку, — сказал Гюндюз.

— Зачем?

— Она слишком чистая, мой друг. Мы повяжем другую — грязную.

Он достал из кармана мятый платок. Андрей признал правоту турка. Он смотал повязку — она присохла спереди, было боязно ее отрывать, — Осман протянул сухую руку и резко рванул повязку к себе.

— Пускай кровь идет немножко, — сказал он.

Он протянул платок.

— Сам завяжи. На тебя бандиты напали. Куда-то затянули, в какой дом, ты не знаешь, глаза завязанные были, — пытали, денег требовали, убить хотели, а потом ты сбежал от них — еле убежал. Сам придумаешь, только дом не помнишь, никого не видел. Чем меньше знаешь, аскер, тем лучше для тебя, долго жить будешь.

В темной глиняной миске, которую принес юноша, была, по уверениям Гюндюза, куриная кровь.

— Закрой глаза, — сказал седобородый Андрею.

Андрей подчинился. Осман зачерпывал широкой ладонью кровь и мазал ею ворот и грудь Андрея.

— Не смотришь за дураками, — ворчал он, — всегда напутают. Я не велел им твое белье стирать, а они думали, что тебе амба. Выстирали женщины, чтобы продать, хороший, говорят, пиджак, зеленый, и рубашка хороший — богатый аскер был.

— Вы часто спешите? — спросил Андрей, не в силах скрыть дурного отношения к Гюндюзу. Но тот будто не слышал злости в голосе Андрея.

— Я редко спешу, — ответил он. — Мои женщины очень недовольны, они уже деньги подсчитали, а оказывается, ты будешь живой!

Андрей приоткрыл глаза, думая, что размазывание куриной крови кончилось. Но Осман словно ждал этого момента, плеснул остатками крови ему в лицо.

— Да вы что!

— Пускай так будет, — рассмеялся Гюндюз. — Так лучше поверят. Ты лучше рукавом вытирайся — скорее засохнет.

Ощущение было отвратительное — липкая кровь воняла, костюм был погублен. Все это было как бы продолжением ночной экзекуции, и Андрей не верил словам Гюндюза, полагая, что тот был бы рад убить Андрея — и концы в воду, но что-то, непонятно что, переменило его намерения.

Главное — уйти отсюда, уйти отсюда, повторял про себя Андрей. Этот кошмар скоро кончится.

— Тебе завяжут глаза, потому что не надо знать, на какой улице идешь.

Стало темно — цепкие пальцы взяли Андрея за руку и повели — сначала по плиткам пола, потом наверх по лестнице. Сзади голос Османа сказал:

— До встречи, аскер.

Андрей почувствовал, что они вышли из дома, заскрипела дверь, воздух стал теплым и душистым от цветов. Под ногами была утоптанная дорожка. Женские голоса звучали совсем рядом:

— Это он? Зачем хозяин его отпускает? Это особенный человек…

Потом скрипнула калитка, и Андрей почувствовал, что перед ним пролетка. Он взобрался в нее, пролетка поехала, он хотел было считать повороты, но потом понял, что это не поможет, — ему никогда не отыскать тот дом. И не нужно искать…

* * *

Люди Гюндюза сняли с Андрея повязку на неизвестной улице и быстро уехали. Андрей пошел по улице вверх, чувствуя себя неловко от того, что у него испачканы костюм и сорочка. Некоторое время никто ему не встретился.

Он вошел на небольшую площадь — вернее, перекресток, но, как назло, там не оказалось фонтанчика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});