Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

– Все прекрасно, Тео, – поспешно отвечает девушка.

– И все же Малфой лучше, да? – злость, обида и ревность сквозят в его голосе.

– Тео, пойдем в спальни? Мне кажется, ты слишком много выпил, – пытается Гермиона возвать к благоразумию парня, чтобы тот не наделал глупостей.

– Я понял, – улыбнулся Нотт безумной улыбкой. – Просто ты, как и она, тоже выбрала Малфоя.

– Тео, я выбираю тебя. И всегда буду выбирать тебя. Я вообще не буду выбирать, потому что для меня есть только ты, понимаешь? – она делает робкий шаг в его сторону, но он так посмотрел на нее, что она замерла на полпути.

– Понимаю, – он, словно кошка, идет к ней.

Тревожный звоночек раздается в голове Гермионы, но она снова игнорирует свои инстинкты. Пиджак соскальзывает с ее плеч и летит на пол. В следующую секунду Нотт толкает Гермиону, и она падает коленями на пиджак, выставив вперед руки.

– Что ты делаешь? – шокировано спрашивает она, а в следующее мгновение она слышит, как рвется ткань. – Не нужно! – она пытается встать на ноги и ловит его руки, что рвут ее колготки. – Ты же не такой, Тео! – она чуть не плачет.

– Я не Малфой, да?

– Ты… ты ничем не будешь отличаться от него, если сделаешь это со мной.

Очередной взгляд на часы – четыре минуты. Он не успеет.

– Кошечка, посмотри на меня, – просит Нотт.

Гермиона разворачивает свое заплаканное лицо к нему.

– Почему вы с Блейзом называете меня кошечкой? – Гермионе было так страшно, что язык, казалось, жил собственной жизнью.

– Потому что ты когтями забираешь себе все то, что по праву принадлежит тебе, – он нежно отвел прядь волос ей за ухо.

– Ненавижу тебя, – бросает Гермиона, которая все еще не пришла в себя.

– Ненавидь, – разрешает Нотт. – Так будет легче. – А она всхлипнула в ответ. – Грейнджер, слушай меня сейчас внимательно и запоминай, – он снова смотрит на часы, будто опаздывает. – Слушайся Забини, держись Забини. В любой непонятной ситуации не доверяй Малфоям.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Если у тебя будут какие-то вопросы, на которые я не дал тебя ответа, то Хогвартс знает ответ, поняла?

– Нет, – честно ответила девушка.

Минута.

Мимолетный поцелуй в губы. Соленый. Желанный. И острая боль не шее, когда Нотт дернул цепочку.

– Я освобождаю тебя, Грейнджер, – с этими словами он разжал руку, и медальон полетел вниз.

Словно в замедленной съемке Гермиона наблюдала за этим – как ее жизнь, ее судьба разлетелась на сотни тысяч осколков, разбиваясь о серый бетон.

– Что ты наделал? – закричала она. Гермиона перевела взгляд на слизеринца, который уже стоял на перилах. – Тео? – стало страшно. Не за себя. За него. – Вернись ко мне, – просит она.

– Я всегда возвращаюсь, малышка, – до них доносился звон часов, которые отбивали полночь.

У Гермионы кружилась голова и ее немного подташнивало, что делало происходящее нереальным, до боли в мышцах неестественным. Она протянула ему руку, и к ее облегчению, Нотт тоже протянул ей руку. Еще бы чуть-чуть и их кончики пальцев бы соединились. Но Теодор посмотрел на нее в последний раз, запоминая, какая она красивая, и резко убрал руку. Из ее горла вырвался нечеловеческий крик, когда он медленно, словно в магловском кино, полетел вниз, в темноту, в бездну. Эта же бездна поглотила и ее, заставляя сердечный ритм замедлиться.

На восьмом этаже Драко Малфой стоял над бесчувственным телом Дафны Гринграсс. Девушка лежала в луже крови и осколках, а в руках у слизеринца была уже разбитая бутылка огневиски.

– Дафна, – он тряс одногруппницу за плечо, но та не подавала признаков жизни. – Дааааф, – паниковал парень.

У него был неплохой вечер. В Выручай-комнате он напился вдрызг, размышляя над тем, как Нотт до конца дня может поменять ситуацию, что сложилась между ними и Грейнджер. Но так ничего и не смог придумать. А еще он ничего не мог сделать с заданием от Темного Лорда. Он просто не знал, как подобраться к старику, если только не кинуть Аваду ему в спину.

На шатающихся ногах, поскольку Драко уместил в себе практически две бутылки огневиски, он направился в Башню старост, но на выходе из Выручай-комнаты, наткнулся на Дафну. И эта слизеринская сука стала его шантажировать, утверждая, что знает о нем и Грейнджер. Она грозилась это рассказать всем, включая его родителей, на правах оскорбленной невесты, и Малфою не пришло ничего лучше, как долбануть ее по затылку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он протрезвел в момент, когда лужа крови начала медленно растекаться под девушкой.

– Вот блять, – Малфой ходил кругами. – Мне нужно место, где можно спрятать кое-что, – трижды прошелся у входа в Выручай-комнату. Проход открылся, и Драко отлевитировал туда слизеринку. Магией он навел порядок в коридоре, убирая все следы.

– Что же делать? – схватился он за голову. Пару диагностирующих, и сомнений не осталось.

Дафна Гринграсс была мертва.

– Что же с тобой делать? – Драко совершенно не понимал, как он сможет выпутаться из этой ситуации. Можно было трансформировать ее тело в палку и выкинуть где-нибудь в лесу. Или в камень, который можно было швырнуть в Черное озеро. Но Дафна живое существо, и Малфой пока не владел достаточными знаниями для этого. – Была живой, – поправил себя парень.

Оставался только один вариант. Крестный. Завтра утром Драко расскажет Северусу об этой проблеме, и тот обязательно уладит все, минимизировав негативные последствия для самого Драко.

Один вопрос улажен, но что делать с телом? В углу стоял шкаф, и Драко засунул туда слизеринку. Без помощи магии, словно отдавая дань убитой, он руками тащил ее.

– Даф… мне так жаль, – произнес Драко. – Я не хотел, – упал он на колени. – Я… я не забуду тебя, – обещает он, а потом встает и закрывает дверь шкафа. Он уходит так быстро, как только может. Быть может, чуть-чуть помедли, он бы услышал легкий хлопок и небольшое свечение из шкафа, но юноша был уже далеко.

Ноги сами повели его на Астрономическую башню – до коликов в груди ему нужен был чистый морозный воздух. Он об что-то споткнулся на обзорной площадке.

– Грейнджер?! – разглядел он. С огромным облегчением он нащупал у нее пульс. Второго трупа за сегодня он бы не вынес. – Грейнджер?!

========== Глава 19 ==========

Прошла целая неделя, а Драко до сих пор не смог отойти от ужаса, который испытал семь дней назад. Хотя с другой стороны, этот ужас был знатно приправлен облегчением, ведь ему не пришлось объяснять крестному, в какую дерьмовую ситуацию он попал.

Он помнит все так четко, будто это случилось несколько секунд назад. Вот он спустился по лестнице в Большой зал, а вот уже очередной выпуск Ежедневного пророка выскальзывает из рук, поскольку на первой странице фото Дафны Гринграсс, которую нашли напротив Горбин и Бэркес.

Он до сих пор не разгадал тайну, что связывала Дафну, шкаф и небольшой магазинчик, но осталось совсем чуть-чуть, и он совершит самую большую ошибку за свои шестнадцать лет, разгадав.

Но уже в обед стены Хогвартса вновь сотрясутся – пропал еще один ученик. Не досчитаются Теодора Нотта. Будет осмотрен каждый угол в замке, каждый кабинет. Запретный лес изучат вдоль и поперек, но слизеринца так и не смогут найти. Даже первокурсники будут допрошены самим директором и специальным человеком из министерства.

Единственным человеком, кто мог пролить свет на ситуацию, была Грейнджер, но она все твердила, что Нотт мертв. И преподаватели от нее отстали, списав это на стресс. Для них все было очевидно – раз нашли тело Дафны, то и тело мальчика тоже скоро найдут.

Гермиона придерживалась такой же логики, за исключением одного “но” – гриффиндорка никак не могла понять, почему они не нашли его тело возле Астрономической башни. Но самым главным вопросом было то, почему кулон был застегнут на ее шее, ведь она отчетливо помнила, как тот разбился о бетон. А дальше все было скомкано и расплывчато. Но девушка чувствовала, что что-то происходит, что-то мрачное и темное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Профессор Макгонагалл пошла ей навстречу, поэтому Гермиона полностью посвятила себя грусти, как казалось со стороны, но на самом деле она пыталась воссоздать события того страшного дня. Одно Гермиона знала наверняка – она ненавидит теперь весну.