Бьёрн Магнуссон - Добрый Волдеморт

уже закончили, осталась только одна пара, в которой никак не мог выявиться победитель. Волшебники поливали друг друга разнообразными заклинаниями, но те неизменно натыкались на щиты. Наконец, в какой-то момент француз увидел небольшой изъян в защите соперника и наколдовал скользкий пол под его ногами. Противник слишком поздно это заметил и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Однако секундной заминки Дюруа хватило. «Остолбеней» влетел в грудь поляка раньше, чем перед ним сформировался щит, и волшебник рухнул на помост, так и не отпустив палочку.

— Победа достаётся юному представителю школы магии Шармбатон, Шарлю Дюруа! — радостно прокричал судья.

— Вы в полуфинале, мистер Вильямс, — возбуждённо потёр руки полугоблин. — Следующий противник — Ганс Фишер из Вестфалии. Сильный волшебник, однако не очень быстрый. Конечно, подловить его, как поляка, не получится, но если вы его сможете раздёргать, то он сломается.

Сначала на помост вышла четвёрка проигравших. Неудачливые волшебники в яростных поединках распределили между собой места, с пятого по восьмое. После чего наступило время полуфиналистов. Бьёрн легко поднялся на помост, изучая стоя́щего напротив немца. Тот заметно нервничал. Видимо, наблюдал, чем кончился первый бой Бьёрна. Поэтому, как только судья дал отмашку, он сразу же начал атаковать. В Магнуссона полетела уже известная ему по урокам Флитвика связка заклинаний, заставляя спрятаться за «Протего».

Однако и здесь был нюанс, который растолковал ему полугоблин. На последнем элементе связки Бьёрн мгновенно изменил тип щита на «Зеркальный» и в Фишера, который уже готовил следующую связку, полетело его же «Эверте статум». Немец был вынужден наколдовать защиту, но больше сделать ничего не успел. Щит мигнул, отражая заклинание, а в следующее мгновение, словно молот сквозь стекло, прилетел «Экспеллиармус» от Бьёрна. Немец глухо стукнулся спиной о край защитного экрана и сполз на пол, потеряв сознание. Палочка вывалилась из расслабленной руки и прилетела к Магнуссону.

— Победу вновь одерживает представитель школы Хогвартс, Бьёрн Вильямс! — прокричал на всю площадку судья, а затем с ухмылкой добавил:

— Молодец, парень. Теперь никто не скажет, что Дамблдор на нас повлиял. Сейчас даже самые скептически настроенные маги удостоверились, что ты понимаешь за какой конец принято держать волшебную палочку.

На втором помосте продолжали сражаться уже знакомый Бьёрну француз и представитель Италии. Итальянец был явно сильнее, но Дюруа пока везло. Он ловко уходил от мощных атак противника, используя косые щиты, но было понятно, что долго продержаться не сможет. В какой-то момент Бьёрну показалось, что в Шарля попало «Оглушающее», потому что он начал падать на спину.

Итальянец не стал сразу добивать поверженного противника, считая, что бой уже выигран. Однако француз в последний момент извернулся как кошка и бросил в итальянца хорошо отработанную связку из «Диффиндо», «Экспульсо», «Инкарцеро». Первые два быстрых заклинания ошеломлённый соперник отбил, но третье замотало его в тугой кокон. Чётким, классическим «Экспеллиармусом» Дюруа поставил точку в этом поединке, вырвав палочку из рук упавшего итальянца.

— Победителем второго полуфинала становится Шарль Дюруа! — усилив свой голос «Сонорусом», рявкнул судья. С балконов донеслись радостные вопли и аплодисменты. Как заметил Бьёрн, Фламели и Дамблдор были в своей ложе и сейчас о чём-то спорили. «Наверняка делают ставки, кто победит, я или француз, — ухмыльнулся про себя Магнуссон. — Ну что ж, постараюсь не разочаровать директора. Надеюсь, он выиграет что-то значительное для Хогвартса и Англии».

В этот момент на помост вышли немец и итальянец, чтобы разыграть призовое место. Бой был коротким, но очень яростным, едва не переходя на запрещённые на дуэлях заклятия. В какой-то момент атака немца прошла, и рука итальянца вспыхнула вместе с палочкой. Тот невербально попытался отменить «Инсендио», но сбился, не выдержав боли, и в следующую секунду замер, попав под «Петрификус тоталус». Его сразу потушили и потащили к целителям, он успел довольно сильно обжечь руку и лицо. Фишер устало опустился на одно колено, его грудь ходила ходуном. Тем не менее он быстро пришёл в себя и поднялся.

— Замыкает тройку победителей, — громогласно произнёс судья, — выпускник Дурмстранга 1971 года, Ганс Фишер! Ве-ест-фал-лия!

Раздались не менее бурные аплодисменты. Команда Германии была многочисленной, а в Дурмстранге учились не только немцы. Поэтому сейчас зрители поддерживали не столько представителя Вестфалии, сколько пусть и бывшего, но всё же своего, такого же выпускника прославленного института Дурмстранг.

— Остался последний бой, — возбуждённо зашептал Флитвик. — Будьте осторожны, мистер Вильямс! Француз хоть и не выглядит сильным, но неизменно побеждает. Контролируйте пространство вокруг и магию. Я не удивлюсь, если ему помогают судьи. Так делать, конечно, не по правилам, но я им не доверяю.

Бьёрн согласно кивнул и двинулся к помосту. Француз первым выскочил наверх и поднял руки над головой в знак приветствия. Толпа ответила ему радостным рёвом.

— Итак, финал, — произнёс судья. — Через несколько минут эти юные волшебники покажут нам, кто же является самым сильным дуэлянтом в Европе. А пока слово предоставляется великому магу Николя Фламелю!

В ложе встал старый алхимик, и по мановению его руки, заполненный волшебниками спортивный комплекс затих.

— Уважаемые друзья, — проскрипел Фламель негромко, однако его голос по воле волшебства был слышен в каждом уголке. — Я рад, что новое поколение волшебников демонстрирует, что магия по-прежнему жива в этом мире. Я хочу увидеть честный и зрелищный поединок юных дарований. Пусть победит сильнейший!

Бурные аплодисменты послужили ему ответом, и алхимик сел на место. Бьёрн хрустнул шеей, и краем глаза следил за судьёй, ожидая отмашки. Его противник точно так же напряжённо стоял в классической дуэльной позе.

— Начали! — крикнул судья и в этот момент Бьёрн почувствовал легчайшее касание к разуму. Эта сила обволакивала его липкой нежностью, лишала скорости, расслабляла, но в то же время и возбуждала. Ничего вредного магия не несла, просто лёгкость и почему-то влечение. Однако Бьёрн слишком хорошо владел окклюменцией, чтобы