Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

Или надеешься, что тебе поможет твой приятель? Не жди, нет его в Рязани, уехал. Единственное, что тебе может помочь, так это НЛО. Или ты с НЛО не контактируешь?

– Я – нет, – откровенно признался Матвей. – Но один мой знакомый однажды увидел НЛО в форме телеграфного столба и имел с ним контакт.

Маракуц скривил губы.

– Юморим? Что ж, посмотрим, как ты будешь юморить после этой штучки, которую мне прислал мой друг из столицы.

В то же мгновение Алимбаев выстрелил в Матвея из «болевика», и Матвей пожалел, что довел ситуацию до тупика.

В принципе он был готов к атаке из «болевика» и «глушака», да понадеялся на защитные свойства «пси-шлема» на голове, но конструкторы генератора боли не стояли на месте и создали новую разновидность «болевика», воздействующего не на всю нервную систему, а на отдельные нервные узлы и органы тела. «Болевик», из которого выстрелил Бай, был настроен на поражение сердечной сумки.

Боль – сторожевой пес здоровья, гласит старая пословица, но даже длительная зубная боль – вещь очень неприятная, если не сказать больше. А когда от нее вопит каждая клеточка пораженного органа и кажется, что тебя в этом месте насадили на раскаленный вертел, – ни о каком здоровье речь уже не идет.

Сердце взорвалось, как граната, пробив грудь горячими фонтанами крови… таково было впечатление. Может быть, шлем, нацепленный Матвеем, и принял на себя какую-то часть излучения, но ощутимой помощи не оказал. Матвей потерял сознание уже на второй секунде борьбы с болью, не успев включить свои экстрасенсорные защитные системы сознательно.

Однако импульс «болевика», возбудивший сердечный нервный узел, не достиг своей цели – резонанса, который смог бы либо остановить сердце, либо разорвать сердечную мышцу. И Матвей очнулся через несколько секунд после выключения «болевика».

Осознав себя лежащим ничком, он не стал сразу вскакивать на ноги, а сначала огляделся – в чувственной сфере, конечно, хотя сердце продолжало болеть, словно в нем застрял ржавый гвоздь.

Положение остальных действующих лиц в комнате не изменилось. Прошло действительно всего несколько секунд, от силы полминуты, и боевики Маракуца успели обменяться всего двумя-тремя словами, ощущая себя победителями.

– И это все? – спросил один из прибывших с Алимбаевым. – По-моему, он уже не дышит. Из чего это ты его так шваркнул, Бай?

– Смотри-ка, работает! – вполголоса заметил озадаченный Алимбаев. – Шеф, что вы мне подсунули?

– Секрет фирмы. – Маракуц отобрал у него «болевик». – Надо будет передать моему дружку, что образец испытан в условиях, приближенных к боевым. Переверните его. Может, он еще жив?

Чьи-то руки грубо перевернули Матвея на спину, тронули артерию на шее, и Матвей задержал дыхание и сердцебиение.

– Готов, – с разочарованием сказал кто-то. – Жаль, слишком быстро ты его укокошил, Бай, а то повеселились бы напоследок.

– Он бы тебе повеселился, – раздался чей-то знакомый голос, и в гостиную вошел тот самый майор, руководитель ОМОНа, которого когда-то заставил убраться из офиса фирмы Соболев. – Поторопился ты, Николай Федорович, надо было его нам отдать.

– Кто же знал, что эта новая «пушка» такая мощная. Он свалился, как бык от удара кувалдой по лбу, побелел и затих. Ладно, уходим. Бай, контрольный выстрел в висок, пистолет ему в лапу, пусть думают, что застрелился сам. В квартире прибрать, следы уничтожить. Пошли, Семен.

И в этот момент Матвей перешел на режим.

В первую очередь он нейтрализовал Маракуца, вооруженного «болевиком»: Боксер пролетел по воздуху два метра и своей тушей сломал кресло. Затем настала очередь Алимбаева, среагировавшего на опасность на удивление быстро: удар «мотыга» раздробил ему носовую кость. Майор из ОМОНа тоже разобрался в обстановке и попытался применить штатное оружие, но ему помешали телохранители Маракуца, наконец врубившиеся в ситуацию и начавшие наступление. Свалить их мог бы, наверное, только удар шпалой по голове, и лишь медлительность «качков» не позволила им завладеть положением. Обычные удары их не брали, чудовищный мускульный каркас предохранял обоих не хуже бронежилета, а применять сютю-рёку [131] при нанесении кан-сю [132] – тычковых ударов пальцами – Матвей не хотел, любой такой удар мог закончиться смертью противника. Пришлось перейти натяо-яо [133], или, как это называлось в русбое, – на «скакалку», чтобы увеличить импульс силы при ударе. От первого такого удара один из «качков» рухнул на стол, превратив его в груду деревянных обломков. На мгновение все в комнате замерли, и в это время в гостиной появилось новое действующее лицо – Вахид Тожиевич Самандар собственной персоной. Одетый в неизменный серый плащ, он спокойно прошел на середину комнаты, оглядел застывшую компанию, три лежащих тела, перевел взгляд на Матвея:

– Похоже, я вовремя.

– Не спешите с выводами, коллега. – В гостиную Соболева шагнул еще один неожиданный гость, врач-невропатолог Иван Парамонов. Он, как и Самандар, осмотрелся и сосредоточил свое внимание на директоре Международного исследовательского центра боевых искусств.

Майор ОМОНа опомнился, сунул было руку в карман, однако снова уставился на вновь прибывших как завороженный. В таком же состоянии пребывали и остальные члены команды Маракуца, в том числе и телохранители, хотя никто им не угрожал и не ограничивал в действиях. Один Матвей почувствовал исходящие от Самандара и Парамонова силовые волны, столкнувшиеся наподобие двух волн цунами.

– Претензии, Посвященный? – сказал Самандар.

– Личность в зоне трансляции э-знаний, Посвященный, – ответил Парамонов.

– Ступень претензий? Баланс боя?

– Баланс глубины.

– Что ж, давайте попробуем.

– Кто вы такие? – прохрипел майор, снова хватаясь за карман, где у него, очевидно, был спрятан еще один пистолет.

Самандар оглянулся на него, сказал задумчиво:

– Они нам не помешают?

– Не помешают, но пусть лучше уйдут. – Парамонов глянул на майора, на телохранителей Маракуца, и взгляд его был тяжел и физически плотен.

– Уходите!

Боевики повиновались, не сделав ни одной попытки схватиться за оружие, забрали так и не пришедших в себя Маракуца и Алимбаева, увели пошатывающихся телохранителей. Во дворе было слышно, как сначала заработали моторы двух машин, потом взревели