The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

захваты (как во Вьетнаме) для поднятия боевого духа внутри страны. Бисмарк, не позволявший никому влиять на свою внешнюю политику, все же иногда разыгрывал карту национальной мобилизации, как, например, в 1870 году, когда объявление Наполеоном войны дало ему желанный повод сплотить немцев в пылу патриотизма. Его давний британский оппонент Гладстон, который, в отличие от Бисмарка, склонялся к морально-идеалистической внешней политике, развернул публичные кампании в ответ на бесчинства и массовые убийства в Италии и Болгарии. Большая волна империалистических настроений прокатилась по России в 1877 году, когда панслависты вынудили царя Александра II объявить войну Османской империи, которую он не считал отвечающей национальным интересам , а затем по Японии в 1895 году и США в 1898 году. Джингоистские настроения в Америке превзошли почти все, что наблюдалось в Европе во время прилива империализма. Везде действовали два фактора: национализм и пресса.

В этих условиях все реже можно было включать и выключать общественную реакцию, как это любил делать Бисмарк. Могла возникнуть ситуация, когда политики нагнетали в обществе националистические ожидания, которые впоследствии не могли сдуть. Прекрасной иллюстрацией этого стал второй Марокканский кризис 1911 года, когда министр иностранных дел Германии Альфред фон Кидерлен-Вехтер и его люди в СМИ безрассудно раздули военную лихорадку. Классическая заумная политика и тайная дипломатия достигли пика своей эффективности примерно на рубеже веков. Так, русско-японские мирные переговоры, организованные президентом Теодором Рузвельтом после войны 1904-5 годов, проходили в центре внимания только что сформировавшегося международного общественного мнения. Все участники переговоров чувствовали необходимость умелого общения с прессой.

Сопротивление

Это касалось и некоторых регионов так называемой периферии. В Индии, Иране, Китае антиимпериалистическое сопротивление вышло за рамки безнадежных военных действий и перешло к современным формам агитации. В 1873 г. ряд иранских знатных людей и знатоков Корана выступили против обширной концессии на строительство железных дорог и других инвестиционных проектов , которую шахское правительство предоставило барону Юлиусу де Ройтеру, владельцу названного в его честь агентства печати. Более поздние акции мобилизовали гораздо большее число людей. Зимой 1891-92 гг. по всей стране прошли акции протеста против монополии на производство, продажу и экспорт табака, которую шах предоставил британскому предпринимателю; в них приняли участие даже жены шаха и немусульманские меньшинства. В начале 1892 г. концессия была отменена, что вызвало огромный иск о возмещении убытков, заставивший Иран заключить первый иностранный кредит. Успех этой массовой акции, охватившей мусульманское духовенство, купечество и широкие слои городского населения, был беспрецедентным в истории современного Ирана. А телеграф позволил тактически координировать ее на больших расстояниях.

Именно в 1905 г. националистическая общественность впервые заявила о себе по всей Азии, причем главным ее оружием стали бойкоты. В Индии были организованы масштабные кампании против британцев, а в Китае практически общенациональный бойкот американских судов и товаров, вызванный ужесточением иммиграционной политики США, стал первым современным массовым движением в этой стране, всего через несколько лет после архаичных эксцессов насилия в ходе боксерского восстания и войны. В 1906 году британский посланник отметил «сознание национальной солидарности, которое является совершенно новым явлением в Китае». В Османской империи, воодушевленной недавней революцией младотурок, в октябре 1908 года в Стамбуле собрались большие толпы людей, протестующих против аннексии Австрией Боснии и Герцеговины (двух провинций, которые уже находились под ее фактическим контролем с 1878 года) и блокирующих доступ к австрийским предприятиям. Бойкот вскоре распространился на другие города и прекратился только в следующем году, после того как Порта признала аннексию, а Австро-Венгрия согласилась выплатить компенсацию. Все эти движения, не связанные между собой каким-либо очевидным образом, можно лишь поверхностно объединить в "националистические". Всегда существовали конкретные местные причины и движущие силы. Однако за ними стояли не только стихийный гнев и прямые материальные интересы, но и постепенно нарастающее осознание чего-то вроде международной несправедливости. Если рассматривать новые требования и ценности как существующие только в сознании Вудро Вильсона и проявившиеся на Парижской мирной конференции 1919 г., то это значит упускать из виду их более раннее происхождение за пределами Европы в реакциях Азии и Африки на европейский империализм. В отличие от почти всех первичных движений сопротивления, реагировавших на первые акты европейского вторжения, новые массовые протесты, в подавляющем большинстве своем мирные, оказались на редкость успешными. Специальные альянсы, объединявшие представителей всех слоев городского общества (сельские жители были менее активны), добились большего, чем могла бы сделать государственная дипломатия в одиночку. Ни одна азиатская или африканская страна до 1914 года не обладала достаточным весом, чтобы защитить своих граждан, проживающих за границей, на Западе. Даже влияние Японии в этом вопросе было весьма ограниченным, о чем свидетельствует неспособность добиться пересмотра иммиграционного законодательства США. Парижская мирная конференция 1919 года болезненно продемонстрировала пределы дипломатического влияния Японии, когда она не поддержала требование Японии включить в Ковенант Лиги Наций пункт против расовой дискриминации.

5. Интернационализм и возникновение универсальных норм

Сжатие и интеграция международного сообщества происходили не только в результате распространения межгосударственных отношений европейского типа и соответствующих правовых норм. Во второй половине столетия стремительно развивались транснациональные частные или неправительственные сети. Конечно, это не было новшеством XIX века. Ренессанс, Реформация, Просвещение были если не "транснациональными", то уж точно интеллектуальными движениями, распространявшимися из страны в страну. Музыка и живопись, наука и техника никогда не позволяли ограничить себя границами. Примерно с середины XIX века транснациональные инициативы негосударственного характера становятся все более многочисленными и масштабными. Международные неправительственные организации, хотя до 1890 г. они были немногочисленны и малочисленны, затем стали множиться, достигнув пика в 1910 г. (который не был превзойден до 1945 г.), а затем вновь пошли на спад в преддверии Первой мировой войны. О каждой из этих инициатив можно написать отдельную историю: они сильно различались по своим целям, организации и поддержке.

Красный Крест

Наиболее успешной из этих организаций стал Красный Крест Анри Дюнана. Этим он был обязан блестяще продуманному разделению труда: пока Международный комитет в Женеве занимался мониторингом ситуации в мире и проверкой соблюдения "Конвенции об улучшении участи раненых в действующих армиях" 1864 г. и последующих документов, национальные общества Красного Креста распространялись из Вюртемберга и Бадена (основанных в 1863 г.) и в 1870 г. охватили все страны Западной и Северной Европы. Таким образом, к моменту начала Первой мировой войны существовала широкая и многопрофильная организация. Ее поддерживал энтузиазм сотен и тысяч добровольцев, а структура была достаточно свободной, чтобы привлекать финансирование и индивидуальные обязательства любого характера и масштаба. Но снова и снова приходилось находить новые решения для взаимосвязи между национальными стилями