Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чья-то рука легла мне на плечо. Мукул вздрогнул, как будто его ударили, и попятился от меня; его мертвые глаза сократились в ничто, растворившись в золотом великолепии заходящего солнца. Я повернул голову и увидел перед собой лицо призрака. Это был призрак Абдуллы, моего Абдуллы, моего мертвого друга, попавшего в засаду и убитого копами столько мучительных месяцев назад. Волосы, длинные при жизни, были коротко подстрижены и распушены, как у кинозвезды. Вместо черной одежды он носил белую рубашку и серые брюки модного покроя. Эта одежда выглядела на нем странно — впрочем, что взять с призрака. Но это был Абдулла Тахери, его призрак, красивый, как Омар Шариф в день своего тридцатилетия, смертельный, как подкрадывающаяся черная пантера, с глазами цвета песка на ладони за полчаса до захода солнца. Абдулла.
— Как приятно видеть тебя, братишка. Зайдем куда-нибудь, выпьем чая?
Всего-навсего.
— Да нет… Пожалуй, не стоит.
— Почему? — нахмурился он.
— Ну, хотя бы… — пробормотал я, закрывая рукой глаза от заходящего солнца, — хотя бы потому, что я не привык пить чай с призраками.
— Я не призрак, братишка.
— Ха!..
— Да нет же. Салман разве не сказал тебе?
— Салман?
— Да. Он хотел, чтобы мы встретились в ресторане, и это был бы сюрприз для тебя.
— Да… Салман говорил что-то… насчет сюрприза.
— Сюрприз — это я, братишка, — улыбнулся он. — Ты должен был встретиться со мной. Но ты ушел куда-то. Все ждали тебя, но ты так и не вернулся, так что я пошел искать тебя. А теперь это уже не сюрприз даже, а прямо испуг.
— Не говори так! — воскликнул я, вспомнив фразу Прабакера про сюрприз и испуг и все еще не в силах прийти в себя.
— Почему?
— Неважно. Черт, Абдулла… это какое-то наваждение. Этого не может быть.
— Я вернулся, — произнес он спокойно, слегка нахмурившись. — Я снова в Бомбее. Меня расстреляли полицейские. Ты знаешь об этом.
Он говорил рассудительным тоном. Я не замечал ничего вокруг — ни увядающего неба над его головой, ни прохожих — ничего, кроме этого видения. Призрак приподнял рубашку, продемонстрировав мне множество шрамов, заживших и заживающих ран, темных колец, мазков и завитушек на коже.
— Смотри, братишка, — сказал он. — В меня попало много пуль, но я выжил. Наши друзья выкрали мое тело из полицейского участка и увезли меня сначала в Тхану, а через два месяца в Дели. Я целый год провалялся в больнице. Это была частная клиника недалеко от Дели. Мне сделали несколько операций. Это был не слишком хороший год, Лин. А потом понадобился еще почти год, чтобы я пришел в норму, Нушкур Алла[172].
— Абдулла… — произнес я, обнимая его. Тело было сильное. Теплое. Живое. Я крепко держал его, сцепив руки за его спиной. Я чувствовал его ухо, прижатое к моему лицу, и запах мыла, исходящий от его кожи. Голос его переходил из его груди прямо в мою, как эхо океанских волн, резонирующее в плотном влажном песке на берегу. Закрыв глаза и прильнув к нему, я плыл по темной воде тоски, с которой я жил все это время, тоски по нему, по нам обоим. Сердце мое сжималось от страха, что я схожу с ума, что это лишь мое видение, кошмар наяву. Я цеплялся за него, пока он не высвободился мягко из моих объятий, продолжая держать меня за плечи.
— Все в порядке, Лин, — улыбнулся он. В его улыбке смешались любовь, ободрение и некоторое беспокойство, вызванное тем, что он читал в моих глазах. — Все в порядке.
— Ничего не в порядке! — проворчал я, отстраняясь от него. — Что за дела? Где ты был? Почему, черт побери, ты не сообщил мне?
— Я не мог.
— Чушь собачья! Как это не мог? Что за глупости?
— Не мог, — повторил он, взъерошив пятерней волосы, и прищурился, укрощая меня твердым взглядом. — Помнишь, однажды мы ехали на мотоцикле, и я увидел группу людей. Они были из Ирана. Я велел тебе подождать меня у мотоцикла, но ты пошел за мной, и мы подрались с этими людьми. Помнишь?
— Да.
— Это были мои враги. А также враги Кадер Хана. Они были связаны с тайной
полицией Ирана, с новым Саваком.
— Подожди… — прервал я его, нащупывая за спиной парапет, чтобы опреться на него. — Давай закурим.
Я раскрыл портсигар, предлагая ему сигарету.
— Ты уже забыл? — расплылся он в улыбке. — Я не курю сигарет, братишка. И тебе не советую. Я курю только гашиш. У меня есть немного. Не хочешь?
— Ну уж нет, — рассмеялся я, закуривая сигарету. — Я не ширяюсь с призраками.
— У этих парней, с которыми мы дрались, были здесь кое-какие дела. В основном связанные с наркотой, но также с оружием и паспортами. И еще они шпионили за нами, за теми, кто бежал из Ирана от войны. Я тоже убежал во время войны с Ираком. Много тысяч иранцев перебрались сюда, в Индию, и много тысяч ненавидят аятоллу Хомейни. Эти шпионы работают на новый Савак. Они боролись против Кадера из-за того, что он помогал нам и моджахедам в Афганистане. Ты в курсе этих дел, братишка?
Я был в курсе. Иранская диаспора в Бомбее была огромной, и я знал многих, кто бежал из Ирана, оставив родину и семью, и пытался выжить здесь. Некоторые из них вступили в местную мафию, другие сформировали собственные банды, которые подряжались выполнять мокрые дела, становившиеся с каждым днем все мокрее. Я знал, что иранская тайная полиция засылает своих шпионов в их ряды, которые следят за беглецами и тоже не боятся замочить руки.
— Да, продолжай, — сказал я, вдыхая сигаретный дым.
— Когда эти шпионы стали доносить на нас Саваку, наши семьи в Иране очень пострадали. У многих полиция арестовала отцов, матерей, братьев. Они мучают людей в тюрьмах, пытают. Некоторые умерли там. Они замучали и изнасиловали мою сестру из-за того, что выведали обо мне. Они убили моего дядю, потому что семья не могла быстро собрать деньги, чтобы дать взятку. Когда я узнал об этом, то сказал Абдель Кадер Хану, что хочу оставить работу у него и сражаться с этими саваковскими ублюдками. Он попросил меня не уходить и сказал, что мы будем сражаться с ними вместе. Он пообещал мне, что поможет убить их всех.
— Кадербхай… — произнес я, продолжая дышать дымом.
— И мы с Фаридом нашли некоторых из них с помощью Кадера. Сначала их было девять. Мы нашли шесть. С ними покончено. А трое осталось. И эти трое знали кое-что о нас — они знали, что в совете есть предатель, человек, очень близкий к Кадер Хану.
— Абдул Гани.
— Да, — сказал он и, отвернувшись, плюнул при упоминании этого имени. — Гани был из Пакистана, он имел много друзей в пакистанской тайной полиции, Ай-Си-Ай.
Они тайно сотрудничают с новым иранским Саваком, с ЦРУ и Моссадом [173].
Я кивнул, вспомнив, как Абдул Гани сказал мне однажды: «Секретные службы всех государств сотрудничают друг с другом, Лин, и это их самый большой секрет».
— Так что пакистанская разведка поделилась с иранской своими сведениями о том, что происходит в совете Кадер Хана.
— Да, через Гани. В Иране были очень обеспокоены потерей шести своих ценных агентов. Их тела так и не нашли. Трое оставшихся вошли в контакт с Абдулом Гани. Он подсказал им, как заманить меня в ловушку. В это время, как ты помнишь, мы не знали, что Сапна работал исключительно на Гани и собирался выступить против нас. Кадер не знал этого, и я не знал. Если бы я знал, я бы собственноручно изрубил этого Сапну и его подонков на куски и кинул их в яму Хасана Обиквы. Но я этого не знал. Там, около Кроуфордского рынка, иранские шпионы сидели в засаде и, находясь недалеко от меня, стали стрелять по полицейским. Копы решили, что это я стрелял, и открыли ответный огонь. Я понял, что меня сейчас убьют, вытащил пистолеты и тоже начал стрелять. Остальное ты знаешь.
— Не все, — проворчал я, — совсем не достаточно. Я был там в тот вечер в толпе у полицейского участка. Толпа бесновалась. Все говорили, в тебя попало столько пуль, что твое лицо было не узнать.
— Ну, крови было много, но люди Кадера узнали меня. Они спровоцировали беспорядки в толпе, подобрались вместе с ней к полицейскому участку, схватили меня и увезли в больницу. Кадер послал туда машину с доктором Хамидом — помнишь его? — и они спасли меня.
— Я встретил там Халеда. Это он вытащил тебя оттуда?
— Нет, Фарид. Халед был в толпе и подстрекал ее.
— Палочка-выручалочка вывез тебя? — воскликнул я в изумлении от того, что Фарид ничего не сказал мне об этом, когда мы несколько месяцев работали вместе. — Он все это время знал, где ты?
— Да, Лин. Если тебе надо поделиться с кем-то секретом, доверь его сердцу Фарида. Он мой брат теперь, лучший из всех после смерти Кадера. Не считая Назира, конечно. Не забывай об этом, Лин. Фарид лучший из всех них.
— А что было с тремя иранскими агентами после того, как тебя расстреляли? Кадер отомстил им?
- Шантарам - Грегори Робертс - Триллер
- Найди меня - Эшли Н. Ростек - Боевик / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Триллер
- Дом Безгласия - Джеймс Дашнер - Триллер / Ужасы и Мистика
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Орбита смерти - Крис Хэдфилд - Триллер / Разная фантастика
- Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим - Кэтрин Рамсленд - Биографии и Мемуары / Триллер
- Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц - Киберпанк / Триллер / Разная фантастика
- Враг мой - дневной свет (СИ) - Helen Sk - Триллер
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер
- Странный Томас - Дин Кунц - Триллер