Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра

Его дочь томилась в заточении уже два года, впрочем, ей довелось побывать в разных местах. В Сабанель ее перевезли после осуждения Бенедикта Тринадцатого, которого в итоге даже не обвинили в прелюбодеянии с монахинями, и избрания папой Мартина Пятого.

С тех пор стало совершенно не важно, признается ли Арсенда в грехах низвергнутого папы или нет, поэтому Мерсе держали в неволе только ради того, чтобы замести следы похитителей. Ведь если Мерсе не вернется, то никто не сможет обвинить преступников – и потому епископ Барселоны Андреу Бертран оставался на свободе, в безопасности и вне всяких подозрений. Казалось, все совсем наладилось, когда епископ урегулировал проблемы Берната, аннулировал его брак с дочерью Сатаны, а затем утвердил чистоту и невинность Арнау.

Почему Мерсе перевезли из Гаррафа, которым владел епископат, в подконтрольный барону Сабанель, Уго не понимал, однако после Констанцского собора интересы у знати и церковников сходились в самых неожиданных местах – произойти могло что угодно.

Уго гулял по замковому двору, стараясь не глядеть на дверь, ведущую в главную башню. Справа от этой всегда охраняемой двери была лестница – спуск в подземелье. Так объяснил Франсеск.

Винодел старался убить время, пока Аделаида печет хлеб в крепостной пекарне. Вассалы барона обязаны пользоваться только ею: равно как и молоть зерна на бароновой мельнице, чинить инструменты и подковывать лошадей в кузнице замка. За помол, выпечку хлеба, выращивание винограда и продажу вина они платили соответствующие налоги. Вассалы также были обязаны оплачивать долгосрочную аренду своих земель, отдавать часть урожая и платить церковную десятину.

Уго вновь посмотрел на дверь. А что, если спуск окажется слева, а не справа? А что, если его и вовсе нет? Он должен знать наверняка. Уго пока не придумал, как именно он освободит Мерсе, но был убежден, что для приведения плана в действие ему необходимо четко знать, как устроен замок.

– Прочь отсюда, крестьянин! – закричал часовой, едва Уго подошел к дверям.

Уго извинился и пошел к Аделаиде, которая еще дожидалась, стоя чуть поодаль от других женщин, как и она, явившихся в замок, чтобы испечь хлеб. В их толпу затесались и мужчины – вероятно, их мужья. Уго осенило.

– Чего ты пялишься? – Он толкнул того, кто показался ему сильнее остальных. – Гадости про нее говоришь? – прибавил Уго, показывая на Аделаиду, и как следует встряхнул мужика.

Реакция крестьянина, простого и грубого мужика, последовала незамедлительно. Завязалась драка, они обменялись ударами, вцепились друг в друга и покатились по земле. Женщины пронзительно визжали, а мужчины подбадривали драчунов. Под градом ударов крепкого мужика Уго успел пожалеть о своей затее, тем более что солдаты не торопились вмешиваться.

Наконец их растащили. Свидетели были единодушны: Уго ни с того ни с сего затеял драку и напал на мирного и богобоязненного крестьянина – эти его качества были известны всем. Затем солдаты прорвались сквозь толпу галдящих мужчин и женщин, которые выгораживали земляка, и забрали Уго, даже не дав тому раскрыть рта.

Франсеск не обманул, лестница в подземелье действительно была справа. Старая часть замка: толстые каменные стены, узкие лестницы и мрачные коридоры, едва освещаемые редкими факелами на стенах. Сырость, пронизывающая до костей, запах гнили и дерьма… Но прежде всего – запах смерти и ужаса.

Тем не менее Уго старался запомнить каждый шаг. Его свели вниз – там была каморка с койкой для стражника, коридор и дверь, которая и вела в темную камеру.

– Давай залезай! – приказал солдат.

Но винодел упирался. Ему нужно было разглядеть, что находится в конце коридора, и убедиться, что Франсеск говорил правду.

– Нет, – дерзко возразил Уго.

Солдат выпрямился, отстранился от Уго и перехватил копье, которое до этого держал небрежно, острием вверх. Уго заслонился от острия рукой, но, когда солдат подтолкнул его к камере, понял, что не успеет рассмотреть, что находится в глубине коридора.

– Я не нападал на того мужика!

– А меня это не волнует! – ответил солдат и вновь направил на него копье.

– Зато наверняка волнует твоего начальника.

Солдат на мгновение задумался, и Уго воспользовался шансом, чтобы бросить взгляд в коридор. Коридор был длинный, и в глубине, слева, виднелась еще одна дверь.

– Чего ты там про него сказал?

Уго не обратил на солдата внимания. Он мог бы толкнуть его, отобрать копье и покончить с ним. В каморке висели ключи от камер… Но что потом? Как они с Мерсе средь бела дня, на глазах у крестьян и солдат, сбегут из замка? Куда пойдут? Сам того не сознавая, повинуясь инстинкту, Уго сделал шаг в темницу. Дверь захлопнулась. Винодел решил, что к побегу нужно хорошенько подготовиться, ведь едва ли Мерсе теперь в состоянии быстро передвигаться.

Уго вгляделся во мрак темницы. К нему кто-то подошел. «Нет ли у тебя…» Уго отмахнулся от сокамерника и подошел к двери. Скоро за ним придет офицер – в винограднике Аделаиды много работы. Все его мысли устремились к Мерсе. Их разделяла только стена! Ему хотелось крикнуть, что он здесь, что он ее любит и освободит ее, но он понимал, что никто не должен знать об их связи. «Маленькая птичка». Она не сможет идти. У нее не хватит сил. Свет будет резать ей глаза. Уго слышал, что такое случается с теми, кто слишком долго сидит в темнице. Он вздохнул. Замок неприступен, солдат много, а вокруг – сплошная равнина, нигде и не спрячешься. Так как же ему спасти Мерсе?

Офицер наказал Уго, заставив провести в камере остаток дня и ночь, и освободил только на рассвете.

– Благодари Аделаиду за то, что тебе не пришлось тут гнить целый месяц, – сказал он, войдя в камеру.

Уго не спал всю ночь – прислушивался к глухим шорохам за стеной, пытаясь различить голос Мерсе. Едва ли для него ночь в темнице стала наказанием – одиночество, боль и печаль привели его к окончательному решению. Офицеру Уго не ответил. Вместо этого подумал, смерив мужчину холодным взглядом: «Я убью тебя, если ты встанешь на моем пути». Офицер, словно почувствовав опасность, исходящую от Уго, решил унять гордыню, замолчал и отошел.

Наконец час пробил. Настал сентябрь, и каждый день в течение четырех месяцев с момента заключения Уго только и делал, что работал и молился Деве у Моря о том, чтобы его дочь, его любимая девочка продержалась еще денек, а потом еще и еще. Однажды ночью он увидел Богоматерь во сне – Она ему улыбалась. Уго сделал все нужные приготовления: деньги, нож Барчи, мул с ветхой