Скитальцы - Марина и Сергей Дяченко

Я стиснула зубы, и на секунду его лицо скрылось из глаз, отгороженное от меня скользящим полотном. Потом я снова увидела его довольный растянутый рот, и сорочка была уже у меня в руках.

Он с хрустом потянулся. Носком одной ноги зацепил за пятку другой, лениво стянул сапог, потом другой; расстегнул на груди куртку и рубашку, обнажив по-звериному шерстистую грудь. Не торопясь, горделиво похлопал себя по причинному месту — мне показалось, что в штанах его шевелится изрядных размеров гадюка. Поманил меня пальцем:

— Утю-тю…

Скрипнули половицы под моими босыми ногами. Я не чувствовала холода; Хаар тяжело дышал, от чего в крупном с горбинкой носу его трепетали чёрные волоски:

— Ай, славная девочка… Будешь послушной — будешь счастливой, всё у тебя будет, как сыр в масле… Иди, — его пальцы чуть дрожали, он расстёгивал пряжку кожаного с бляхами пояса.

Я оказалась рядом с кроватью; благоухая одеколоном, он поймал меня за безвольно свисающую руку, и ладонь его оказалась горячей, как утюг:

— Будешь счастливой… Верь мне…

Я послушно улеглась — и в этот самый момент во мне взбеленилась память.

Ошалевшая от моей бесстыдной покорности, память ревела, как пойманный зверь. Память подсовывала мне картину за картиной — глаза Луара, волосы Луара, хрипловатый со сна голос: «когда мне было пять лет, я упал в бочку с дождевой водой…» Тёплые ладони на моих бёдрах. Луар, мой властный сын, мой нежный мучитель… Целомудренный, как дождевая вода… Вот я лежу затылком на расслабленной тонкой руке, я боюсь не то что пошевелиться — вздохнуть, всё моё тело затекло до бесчувствия, а Луар всё не просыпается, и, скосив глаза, я разглядываю его лицо…

Надо мной нависало масляное, с сизым подбородком, холёное лицо Хаара.

Я завопила как резаная.

Выскользнув из-под его рук, путаясь в подвернувшейся простыне, я схватила в охапку свою одежду и ударилась в дверь, как мошка в стекло фонаря. Боль от ушиба заставила меня вспомнить о засове; обламывая ногти, я вырвалась из комнаты и кинулась бежать. Толстая хозяйка, восседавшая в прихожей, поперхнулась и закашлялась. Вероятно, коридорами её почтенного дома не каждый день бегают совершенно голые девчонки с круглыми безумными глазами.

* * *

Бургомистр казался столь же обрадованным, сколь и обеспокоенным; он сразу же пригласил Луара сесть и засыпал вопросами о здоровье его батюшки и матушки. Луар был готов к этому и ответил без запинки: его батюшка пребывает в здравии, а матушка ещё не совсем оправилась от поразившего её недуга, хотя дело явно идёт на поправку. Доктора, — тут Луар значительно покивал, — доктора прописали ей уединённый образ жизни, и госпожа Тория во всём следует их советам.

Бургомистр чуть успокоился и после нескольких незначительных фраз осторожно поинтересовался, как скоро полковник Солль сможет вернуться к обязанностям командующего гарнизоном. Луар и к этому был готов — его отец вернётся так скоро, как только позволят ему важные дела по устройству родового поместья. В эти два слова — «родовое поместье» — Луар ухитрился вложить настойчивое напоминание о древности рода Соллей, аристократической спеси и традиционном богатстве; бургомистр заново проникся уважением и благожелательно спросил, а какое, собственно, дело привело молодого Солля в кабинет скромного чиновника.

Луар собрался, как кошка перед прыжком; внешне это выглядело естественным желанием молодого человека вежливо дождаться, пока старший по возрасту и чину устроится поудобнее и будет готов его выслушать.

— Ваше сиятельство, конечно, помнит, какую роль сыграл мой отец в разоблачении преступлений Ордена Лаш, — начал Луар после паузы.

Бургомистр удивлённо кивнул.

— Ваше сиятельство знает, что мать моя, госпожа Тория Солль, занимается некоторыми научными изысканиями… Она изучает историю, продолжая дело своего отца, моего деда, декана Луаяна, — Луар снова сделал многозначительную паузу. Имя декана — тоже оружие, такими именами так просто не разбрасываются. — В последнее время исследования её требуют некоторых документов… Находящихся в ведении вашего сиятельства, — предвосхищая удивлённый вопрос бургомистра, Луар подался вперёд. — Да, речь идёт о… Дело в том, что моя мать ведёт уединённый образ жизни и не может сама… — Луар обозлился на себя за прорвавшуюся-таки суетливость. Хорошо ведь держался — так нет же, залепетал, заметался, как школьник… Впервые в жизни приходится так долго и складно лгать. Впрочем, разве есть иной путь?

Усилием воли он заставил себя спокойно улыбнуться:

— Да, к сожалению, моя мать не имеет возможности обратиться к вам самолично. Выполняя её поручение, я обращаюсь к вашему сиятельству с просьбой: для изучения важных исторических документов допустить меня в Башню Лаш.

Бургомистр, как видно, заранее готовил для госпожи Тории Солль вежливое согласие; он уже растянул губы в улыбке — однако последние Луаровы слова заставили его откинуться на спинку кресла с выпученными глазами.

В молчании прошла минута, другая; Луар ждал, наблюдая, как на лице бургомистра сменяют друг друга растерянность и возмущение.

— Гм, — сказал наконец бургомистр. — Полагаю, госпожа Тория Солль… М-м… Молодой человек, вы, право же… Ваша матушка, конечно, снабдила вас письмом, написанным собственноручно?

— Письмом? — Луар поднял брови.

Бургомистр досадливо поморщился:

— Документом, свидетельствующим, что она поручает вам… и так далее.

Луар обиженно захлопал глазами:

— Однако… Я никогда не носил с собой записок, удостоверяющих, что я не лгун.

Снова воцарилось молчание. Собеседники смотрели друг на друга поверх необъятного, заваленного бумагами стола.

— Это невозможно, — сказал со вздохом бургомистр. — Вы же знаете, что в Башню Лаш много лет не допускался ни один человек. Ни вы, ни я, никто другой… Там содержатся колдовские устройства, которые могут быть опасны. Там содержатся бумаги, не предназначенные для человеческих глаз… В конце концов, там могут быть остатки Мора!

Луар прикрыл глаза:

— Мора не бывает чуть-чуть. Мор приходит либо нет, двадцать лет назад мой дед декан Луаян изгнал Мор и поплатился за это жизнью…

На этот раз бургомистр не проникся благодарностью. Его брови были сурово сведены:

— Молодой человек… вы просите о невозможном. К сожалению, я вынужден передать госпоже Тории свой отказ…

— Она огорчится, — сказал Луар задумчиво.

Бургомистр возмущённо тряхнул вислыми щеками:

— Странно… если она не понимает… Там, в этой Башне, может содержаться… и почти наверняка содержится… приносящее беду… нельзя быть, как ребёнок…